С таким же успехом они могли бы увещевать Квиснолль. Никто не подчинился, и все больше фейнов упрямо покидали группы у стен и переходили в центр зала к Радгару и его партии. Радгар повернулся, чтобы переглянуться с Леофриком и Эйлвином, стараясь ничем не выдать охватившего его возбуждения. Все действовало даже лучше, чем они предсказывали! Он не мог знать, конечно, как долго его сторонники будут поддерживать его, как далеко пойдут за ним, но теперь у него было почти столько же голосов, сколько у Вульфвера. А что, если под конец их будет больше, чем у отца или сына? Или даже больше, чем у обоих вместе? Если Сюневульф затеял этот вызов, чтобы произвести впечатление на витенагемут, он навредил сам себе.
Леофрик предостерегающе нахмурился, он повернулся обратно, и все его торжество разбилось как хрупкое стекло. Королёва Шарлотта поднялась со своего кресла из кости, и теперь шла через зал урезонивать своего неверного сына. Все взгляды в зале были прикованы теперь к ней, и новая встреча их должна была проходить на глазах у всего фюрда. Это был еще один хитрый трюк Сюневульфа, и ненависть Радгара разгорелась еще сильнее. Ни разу со времен первых его дней в Айронхолле он не терял контроля над собой. Он верил, что дремавший в нем дракон весь прогорел и исчез навсегда, но теперь понимал, что тот может проснуться снова. Увы, это была уже не детская потасовка, когда злость была и мечом, и щитом; в поединке умов злость могла ослепить и завести в смертельный тупик. Он плотнее запахнулся в пропитанный жидкой грязью плащ и принялся ждать.
Королева Шарлотта шла, волоча за собой шлейф своего темно-бордового платья. На руках ее, на шее и в ушах блестели самоцветы, на высоко взбитых волосах сияла серебряная корона. Она не казалась старой, хотя достигла уже того возраста, в котором частые роды превращают большинство женщин в беззубых, седых ведьм. Она протянула к нему руки. Когда он не принял их, она нервно сцепила их перед собой. Напряженно вглядываясь в его лицо, она заговорила, обращаясь к нему одному, хотя слышать ее могла добрая сотня людей.
— Ты сильно прогневил своего короля, Радгар!
— Мой король был убит, и этот человек помогал этому.
— Молчать! Я не желаю слушать такой клеветы. Почему ты не явился, когда тебя звали?
— Потому что опасался за свою жизнь. — Он заметил, что язык ее слегка заплетался, а дыхание отдавало вином. Замужество за Сюневульфом довело бы до пьянства любую, но, возможно, его собственное поведение за эти два дня тоже способствовало этому.
— Это безумие! — всхлипнула она. — Король желает тебе только добра. Он восхищается тобой и всегда восхищался. Вульфвер всегда разочаровывал его, а теперь у него хватило наглости бросить вызов. Ты сам видишь, что он проиграл, фюрд проголосовал против него. Твой дядя… отчим, я хотела сказать… Сюневульф хочет, чтобы теперь ты был его танистом.
— О мама! Милая мама! Ты всегда веришь в то, во что хочешь верить, разве не так? Ты отказываешься видеть тени или думать о том, что может таиться в них. Неудивительно, что жизнь всегда разочаровывает тебя! — Ему хотелось встряхнуть ее. Ему необходимо было обнять ее. Он подавил оба этих желания. — Ты просто дура, если веришь хоть одному слову этого человека.
Она нахмурилась, словно мир вдруг сделался слишком сложным для понимания.
— Я не могу не любить его, Радгар, — прошептала она. Сердце его болезненно дернулось.
— Нет. А я не могу не любить тебя, мама.
— О Радгар! — Она снова протянула к нему руки, и снова он не вынул своих рук из складок замызганного плаща.
— Но его я ненавижу. — Гнев клокотал в его горле как лава.
— Сжалься над ним, Радгар! Сжалься! Ему ведь предстоит выбрать чемпиона, чтобы тот бился с его собственным сыном. Помоги ему! Он говорит, что ты лучший мечник в Бельмарке. Это правда? — Она не могла поверить, что произвела на свет такого монстра.
— Возможно… — В отсутствие Овода… Где-то теперь бедняга Овод?
— Все, о чем он просит, — это чтобы ты увечил Вульфвера как можно меньше. В награду за это он назначит тебя своим танистом, а через год или два… не больше, чем через три года, он оставит трон и сделает тебя королем Бельмарка. О Радгар, какое чудесное…
Она осеклась. Горький смех вырвался у него прежде, чем он сумел удержаться.
— Сюневульф хочет, чтобы я дрался за него с Вульфвером? Дрался с ним и отпустил с разбитым носом? О нет! Ступай и скажи своему сожителю, мама, что если я встречусь с этим его уродливым отпрыском и в руке моей будет меч, я разбросаю его потроха по всему полу. И если я когда-нибудь стану танистом, я сделаю то же самое с ним в первый же час. Это будет разом исполнением долга и удовольствием. Передай эту весточку своему жирному дружку.
Она отпрянула с побелевшим лицом.
— Радгар! Ты забываешь, кто он!
— Нет, мама. Этого я не забуду никогда. Он убивает предательством и коварными заклятиями. Человек, убивший папу, подтвердил, что это Сюневульф впустил его в дом той ночью. Он овладел тобой с помощью приворотного зелья и пытался убить меня. Он дерьмо, мама, вонючий навоз. Ступай к своей куче дерьма и плюнь в него от моего имени.
Его трясло, его почти тошнило от попыток совладать со своим гневом. Рука Леофрика предостерегающе стиснула ему плечо. Королева Шарлотта в ужасе попятилась, потом повернулась и, подхватив свой шлейф, ретировалась на помост. Несколько сотен присутствующих фейнов видели, как потемнело лицо короля, когда он выслушал ее доклад шепотом.
Все новые фейны перекочевывали от стен к Радгару. Потом какой-то капитан — человек, которого он совершенно не знал, даже в лицо — покинул Сюневульфа и перешел к нему вместе со всем своим веродом.
— Объявляйте! — рявкнул Сюневульф трем растерянным витанам в центре зала. Роферкрефт бросил команду королевским фейнам, и те, быстро выстроившись цепью вдоль левой стены, остановили дальнейший отток из стана сторонников короля.
Судьи поспешно посовещались. Теперь в центре насчитывалось заметно больше голосов, чем у таниста, а возможно, столько же, сколько у Сюневульфа. Еще два верода принесли бы Радгару больше половины голосов фюрда, но он не считался кандидатом. Витаны поспешили к королю и низко поклонились в знак того, что он победил. Его сторонники разразились радостными криками, которые быстро потонули в ропоте других партий.
— Да будет у всех твоих побед такой же кислый вкус! — буркнул Леофрик.
Сеольмунд хихикнул.
— Интересно, что подумают обо всем этом эрлы?
Боевой рог призвал всех к тишине, чтобы объявить решение. Квиснолль капризно тряхнул зал. Стоявшие порознь партии смешались и начали придвигаться к помосту, но королевские фейны оттеснили их назад, освободив открытое пространство: предстоял поединок. Большая часть дам встали, поклонились трону и направились в дальний конец зала, где ненадолго отворилась, пропуская их, одна створка дверей. Им не удалось увести с собой сыновей, и уж конечно, не покинул зал никто из мужчин. Осталась и королева.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
