По телу Лагдален стекал пот: она добралась до высоких пассажей, используя creata и voluminate, наклонения, которые она никогда еще не применяла самостоятельно.
Слова эти было трудно произносить, от них буквально сводило язык, особенно от формы voluminate, которую она не умела контролировать. В одном месте ей не хватило дыхания, и она судорожно вздохнула, когда звук возник слишком рано, еще не слетев с губ, потому что Лагдален не знала толком, что делать со своим ртом.
К счастью, этот промах не повлиял на структуру высших сил. Почти до конца сформированное заклинание обладало заметной устойчивостью.
У Релкина волосы поднимались дыбом, пока он слушал все эти странные переливы звуков. Такого длинного колдовского действа он еще никогда не видел.
Свеча почти догорела – времени прошло много. Лагдален с трудом ворочала языком, слова произносила невнятно, но крысы по-прежнему были здесь, такие же решительные, как всегда, ожидая завершения этой странной драмы.
Наконец все было почти закончено. Лагдален отложила Биррака. Язык и небо болели, во рту пересохло, глаза щипало, она была измотана до предела.
Но несмотря на это, ее переполняло чувство восторга. Она, Лагдален из Тарчо, всегда такая бездарная на уроках аббатисы Плезенты, без единой ошибки составила заклинания величайшей важности.
Сотни строк каденции! Сорок восклицаний!
Лагдален отдышалась. Лессис подняла на нее глаза.
– Нельзя терять времени, милая, – прошептала ведьма. – Я могу долго не продержаться.
Кот зашевелился и жалобно мяукнул.
– Возьми его. Он готов, – произнесла Лессис.
Лагдален потянулась к коту и взяла его на руки.
Тело его оказалось жестким и мускулистым, когти инстинктивно впились ей в предплечье. Лагдален вздрогнула, но удержала кота на руках; он тут же слегка расслабился, печально мяукнул и спрятал когти.
Лагдален произнесла последние слова силы и подняла кота над маленьким колеблющимся пламенем свечки. Заструился водоворот невидимых сил, и вся пещера содрогнулась до основания.
Пламя погасло, раздалось бурлящее шипение, так волна откатывает назад по песку, и слабый запах озона ударил в ноздри.
Постепенно глаза их привыкли к мраку. Кот лежал на груди у Лессис. Лагдален протянула руку, чтобы дотронуться до него и обнаружила, что он мертв и уже стал коченеть.
Лессис внезапно открыла глаза. Жизнь вновь набирала силу; она поднялась, прижимая к груди мертвого кота, и завела тихую песню на непонятном языке.
И пока она держала кота, тело ее делалось налитым и крепким, на лице проступил румянец, а морщины и складки исчезли.
Песнь ее подошла к концу, и она положила тельце кота на подстилку из соломы, где только что лежала сама.
Ведьма взглянула на Лагдален и Релкина и протянула руки.
– Теперь я совсем другая – такой свирепой и яростной я не помню себя давно.
– Это дух вашего друга, леди? – спросила Лагдален, глядя на кота.
– Да, это дух Экатора, кошачьего принца. Я создала его очень давно и теперь поглотила его в себя, навечно.
Крысы собрались вокруг кошачьего трупа. В один миг они взвалили его на спины и понесли прочь.
– Позаботьтесь о нем, малышки, потому что я все еще люблю его, и он уплатил свой долг полностью.
Лессис потянулась, чтобы размять тело. Она проделала это с кошачьей грацией и в то же время вполне по-человечески. Теперь она казалась много моложе, хотя по-прежнему ее возраст не поддавался определению; ей можно было дать три, от силы четыре десятка, а не шесть, как прежде.
На месте ее раны остался лишь синевато-багровый шрам, длинной линией прочертивший бок.
– Я так голодна, что съела бы сейчас даже крысу, – сказала она. – Надеюсь, подобные желания не продлятся слишком долго.
– У нас есть немного овса и воды.
Ведьма скривила физиономию:
– Ладно, сойдет и это.
Глава 52
лубоких туннелей не было ни на одной карте. Даже Рок не знал всех путей этого лабиринта.
Со все большим отчаянием Трембоуд искал ведьму. Она была где-то здесь внизу, он чувствовал это интуитивно. Но хотя и удалось обнаружить следы беглецов в туннеле под горой Мор, больше они ничего не нашли.
Что будет, если он не сможет найти старую ведьму? Трембоуд впадал чуть ли не в панику, когда думал об этом. У Рока была неутолимая страсть к жестокости. Поговаривали, что эта тварь не получала радости от своего существования. Навечно упрятанный в камень, обладающий одним только разумом, Рок тем не менее знал горечь зависти и испытывал боль желания к тому, чем не мог обладать, – к самой жизни. И в ярости от такой судьбы, он питался жестокостью и властью.
Где-то в глубинах обиталища Рока располагалась секретная лаборатория, и слухи о том, что там творилось, были отвратительны и ужасны.
Умереть в качестве подопытного животного Рока – удел действительно жуткий. Поэтому Трембоуд подгонял своих бесов и гвардейцев, рассылая их группами прочесывать весь лабиринт.
Но ничего не было найдено.
Тогда Трембоуд лично вышел на поиски с командой бесов и солдат, чтобы этаж за этажом осмотреть переходы. Солдаты хорошо понимали, под какого рода давлением он находится; они стали грубыми, требовательными и отказывались подчиняться. Если их отношение перекинется и на бесов, тогда его бросят здесь, внизу, одного – шататься за ведьмой, пока Рок не вышлет патруль, чтобы забрать его и привести к трубе.
Внезапно, на глубине, Трембоуд почувствовал напряжение силового поля. Он сразу понял причину: здесь было произнесено великое заклинание, и сам мир деформировался под влиянием высочайшей магии. Трембоуд вмиг оценил ее силу и качество, теперь он не сомневался – это была она, старая ведьма, причем очень и очень близко.
Она проделывала нечто по высочайшему классу; Трембоуд ужаснулся: ее целью наверняка было уничтожение города и Рока. Она должна быть остановлена!
Он в отчаянии рыскал по переходам, отслеживая источник силы. Она была где-то внизу, справа, но на его этаже.
Он бегал, пока не оказался у пещеры, которую бесы уже облазили несколько раз. Источник силы находился за каменной стеной, рядом. Трембоуд обследовал стену, но входа так и не обнаружил.
Нельзя было терять ни минуты. Он отозвал назад бесов и выслал гонцов, чтобы те пригнали троллей-рудокопов с киркой и коловоротом. Но прежде чем прибыли тролли, сила резко увеличилась до крещендо пульсации, так что казалось, дрожит сам воздух, а затем все было кончено.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
