Не хотелось совершить ошибку, отказаться от шанса, подаренного судьбой. И шанс этот Ивар Дартуа. А его отец…Будь она младше, поверила бы в сказку, но у неё уже дочь и неустроенная судьба с домокловым мечом совершённого убийства и любовницы принца.
Ивар, к слову, жутко обрадовался, когда невеста, вняв уговорам, вновь начала красоваться кольцом. Узнав, что Стефания собралась уехать в Каварду, он извинился, что не сможет сопровождать её, но выделил слуг. Куда собирался сам, отмалчивался, был сильно возбуждён, много тренировался с оружием, запирался и шептался о чём-то с отцом. Вечерами в его покоях собирались дворяне. Уходили поодиночке, далеко заполночь.
Виконтесса хотела проводить Ивара - не вышло. Он уехал, не попрощавшись, неожиданно, ночью. Никто из слуг толком ничего не знал, только конюх, который седлал коня, сообщил, что маркиз ускакал в сопровождении какого-то отряда. Все были одеты скромно, неприметно, хотя и принадлежали к дворянским семьям. С собой взяли только по одному дорожному мешку - то есть ехали налегке.
Стефания в недоумении смотрела герцога: может, он объяснит, в чём дело? К чему атмосфера строгой секретности?
Ивар оставил всё, что стараниями виконтессы приготовили в поездку…
- Так нужно, - коротко ответил за завтраком герцог. - Молитесь за него.
Испуганная Стефания замерла с ложкой в руке.
- Ваша светлость, прошу вас, скажите, что с ним!
- Пока ничего. Просто молитесь. И не изводите себя напрасными тревогами.
Помолчав, Лагиш решился задать вопрос из запретной темы. Смягчил его шутливым тоном:
- Рад, что вам не безразличен Ивар.
Стефания потупила глаза:
- Он мой жених… Прошу, не мучайте меня, Ваша светлость!
Герцог покачал головой:
- Никто не способен мучить человека больше него самого. Слышал, вы обращались к священнику, но я не вижу облегчения. Как и не вижу влюблённой невесты.
- Женщина - слабое существо, - вздохнула виконтесса. - Порой слишком слабая. Негоже пользоваться этим.
Лагиш не ответил, продолжив завтрак. Потом, уже уходя, сухо поинтересовался, не передумала ли Стефания уезжать. Та сказала, что соскучилась по малышке, поэтому, пока нет Ивара, хотела бы пожить с ней.
- Вы хорошая мать. И слишком совестливая женщина, - ответил Лагиш. - Сообщите, когда соберётесь: я выделю вам охрану. В герцогстве этой зимой будет неспокойно.
В Каварде оказалось несколько холодней, нежели в Амаране. Оно и понятно - столица западнее и южнее.
Стефанию встретили унылые виноградники с пожелтевшими листьями и догорающие ягоды кустарников.
По дороге виконтесса встретила отряд королевского сборщика налогов. Он двигался с востока на запад, пополняя казну Ородонии. В Каварде сборщик уже побывал: Стефания разминулась с ним на пару дней.
Она видела молчаливую ненависть местных жителей, старавшихся обеспечить ородонцев минимом необходимого. Утверждали, что постоялые дворы переполнены, баранина закончилась, а год выдался неурожайным. Старались кормить солониной, укладывать спать с клопами на чердаке, поили лошадей студёной водой, чтобы те заболели. Новых не желали отдавать просто так, заламывая баснословную цену.
Ходили слухи, что на границе напали на ородонских солдат. Кто и как, неизвестно, но кровь попортили. А ещё будто бы ушёл под воду паром с ородонским обозом. Правда это или нет, Стефания не знала, но напряжение витало в воздухе.
За время её отсутствия Августа подросла, даже пробовала ходить. Разумеется, пока ничего не выходило, но наблюдение за ней доставило виконтессе много приятных минут.
Приход зимы в Каварде выдался таким же серым и печальным, как и в ородонском Овмене. Та же тишь, повторяемый круг занятий и скука, не шедшая в сравнениени с Грассом, ни с королевским двором, ни с Амареной. Людей её круга в Кавардийском замке не было, спасали редкие визиты соседей. А так с утра Стефания занималась хозяйством, потом гуляла с Августой или прогуливалась в окрестностях замка. Потом обед, посиделки с управляющим и сон, прерываемый тревожными мыслями об Иваре и его отце.
Так прошёл конец ноября, засеребрился позёмкой декабрь. От маркиза до сих пор не было никаких вестей, а писать, спрашивать о нём герцога виконтесса боялась. Пару раз порывалась, бралась за перо, но замирала в страхе. Нет, не беспокоить Лагиша, а того, что он сам напишет ответ. Стефания понимала, что сохранит письмо, как хранила платок, и боялась, что в послании будет что-то страшное.
А потом виконтесса начала опасаться, что герцог не ответит вовсе. После всех слов, после её пренебрежения, того, что она сама пришла к нему, а потом оттолкнула, любой мужчина поступил бы так же.
Стефания всё больше и больше думала о Лагише, вспоминала его руки, голос и понимала, что забыть, как она полагала раньше, не получиться. Горько было о того, что сама оттолкнула, но разум твердил: он слишком высоко, такие, как ты, ему не нужны.
Виконтесса часто сидела без сна с потушенной свечой, вслушиваясь в песню ветра, то плакала, то порывалась рискнуть и поверить сердцу. Изредка, затеплив огонь, пристально рассматривала кольцо с маками и предавалась мечтам.
Та ночь застала Стефанию за тем же занятием. Она сидела на постели, прижимая к груди платок герцога, и представляла себя не запятнанной связью с принцем и убийством мужа. Тогда бы Лагиш мог взглянуть на неё, тогда бы её окружал больший почёт, а сама она считалась честной невестой.
Из мира грёз виконтессу вырвал настойчивый стук. Прислушавшись, она поняла, что шум доноситься снаружи. Наскоро одевшись, Стефания поспешила спуститься.
Холл освещало тусклое пятно факела в руках слуги.
Виконтессе сообщили, что какие-то люди стучаться в ворота и требуют впустить их.
Беспокойство тут же подступило к горлу. Воображение рисовало страшные картины. Стефания отогнала их: нечего притягивать беду, и послала выяснить, что это за люди. Но приказ оказался напрасным: впустив с собой влажную прохладу и леденящий ветер последних дней перед снегопадами, отворилась парадная дверь, и в холл вошли трое. Все в грязи и каких-то бурых пятнах. Приглядевшись, виконтесса вскрикнула - то была кровь.
- Кто вы? - она испуганно отступила за спины прислуги.
- Свои, миледи, - закашлявшись, устало ответил один из незнакомцев, в котором Стефания признала Ивара.
Сначала она обрадовалась, а потом поняла, что рано: все трое были ранены. Виконтесса распорядилась согреть воды, нарвать чистых полотняных полос и послать за лекарем.
- Только не говорите ничего, солгите, - шестое чувство подсказало, что следует действовать с осторожностью.
Дождавшись, пока слуги разойдутся выполнять приказания, Стефания попыталась выяснить, что произошло. Ивар упорно молчал, а потом и вовсе сказал, что ей лучше ничего не знать.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
