людей – плоть от плоти своей. Идти рядом с таким мужчиной было неожиданно приятно, особенно ловя завистливые взгляды разодетых дам, которым не досталось таких видных и мрачно-красивых спутников.
Прежде лекарку вели, обходя лестницу и парадный вход в «оранжерею» с правой стороны, сейчас же они с бретером вернулись слева. Людей прибавилось, в какой-то мере повторилась картина, виденная Еленой у дома Флессы в ночь праздника. Каждый приличный человек явился со свитой. Самых простых оставили подальше, доверенных слуг и благородных спутников – поближе. Но лишь избранные могли пересечь границу из бронзовых жаровень, образующих огненный рубеж.
Сделав свое дело, лакей куда-то испарился. Два фехтовальщика переглянулись и шагнули на первую ступеньку. Впереди сияли огнем, источали музыку огромные двери.
- Ты привлекаешь внимание, - отметил Раньян, кажется с ноткой иронического одобрения.
- Скорее мы привлекаем внимание, - уточнила женщина, сделав ударение на слове «мы» и сдерживая улыбку торжества.
Надо сказать, она долго думала над классическим вопросом всех времен и народов «что надеть?!». Вариантов было несколько, на одном из полюсов расположилось щедрое предложение Дессоль, на другом провокация из моды индустриальной эпохи. По здравому размышлению Елена решила, что ни то, ни другое не годится и обратилась к вольному творчеству, взяв за основу более-менее подходящий по стилю масскульт.
Комбинация была выдержана в классической черно-белой гамме и включала в себя длинную прямую юбку до щиколоток; кафтанчик с отложным воротником и короткими рукавами; перчатки до локтей, белую рубашку того изумительно сливочного цвета, который сохраняется строго до первой стирки. А также очень скупо, расчетливо отмеренный декор – немного кружев, бисерной нашивки, тонкие браслеты из серебряных цепочек на запястьях. Все, чтобы подчеркнуть изящество платья, не затмевая показной роскошью искусство портного. Шею полностью закрывала черная бархотка с узором из глянцевых бусин и небольшой брошью-аграфом. Иными словами Елена оделась в стиле Йеннифер из третьего «Ведьмака», насколько сумела вспомнить фасон, с поправкой на консерватизм общества и необходимость соблюдать разные условности. Короткие волосы не позволяли соорудить из них сложную прическу, поэтому Елена просто зачесала их назад и скрепила над ушами двумя большими гребнями в стиле лебединых крыльев. Гребни заодно исполняли роль головного убора, ради общественных приличий.
Внимание начало расходиться от женщины, словно круги в вязкой жидкости. Мужчины глядели с интересом, дамы больше с демонстративным осуждением.
Да, жопы барские, гордо подумала про себя Елена, смотрите во все глаза, я одна такая средь вас, разукрашенных павлинов, а под руку со мной идет живая легенда. Женщина задрала нос повыше и шагнула на вторую ступень.
_________________________
Описанная демонстрация сабельного искусства не выдумана, подобное практиковалось в XIX веке. В дополнение к описанному рубили пополам тушу овцы (одним ударом), картофелину на шее лежащего мужчины, платок (сложнее всего из шелка) и т.д.
Глава 22
Глава 22
«Небольшое отверстие в плотине рождает смешную струйку, но стремительно оборачивается всесокрушающим потоком, ведь ослабленное в глубинной сущности не устоит под давлением. Так и наш мир утратил основание, пожрал в неуемной алчности собственные опоры, а затем был разрушен. Когда же упали первые, незаметные капли, сулящие горе беспечным?
Ныне принято думать, что Смертный Век отсчитывает время, начиная с достопамятного собрания, о коем уже было сказано выше. Дескать, многие люди в беспечности своей заводили могучие пружины, что накапливали силу изменений, но до времени хранили ее в себе. А торжественный прием по случаю десятилетия Артиго Готдуа, сорвал запор, освободил механизм, чье движение поначалу было медленным, однако ускорялось даже не месяцами, а неделями, днями. И спящая сила обратилась в разрушение.
Адепты такого взгляда ошибаются. Отмечу особо и подчеркну для точного понимания – я не обвиняю их во лжи. Более того, я даже не напишу, что их заблуждение продиктовано недостаточными познаниями. Просто… они неправы. И в дальнейшем я расскажу тебе, почему.
Однако на празднестве во дворце благородной семьи Сибуайенн, в самом деле, произошло некое событие. Что именно? - наверняка спросишь ты, прочитав эти строки. И я честно тебе отвечу: сие мне неведомо. Все, кто мог бы рассказать о том, сохранили тайну, запечатав уста молчанием. Никто не узнал от них истину тогда, тем более не узнает сейчас.
Да, повторюсь, никто не ведает, что случилось в ночь, когда эмиссары Сальтолучарда, наконец, пришли к соглашению с тетрархом Закатного Юга.
Зато все знают, что было потом»
Гаваль Сентрай-Потон-Батлео
«Двадцать восьмое письмо сыну, о приближении к великим событиям»
У Елены имелось собственное представление о том, как должен выглядеть большой прием, объединяющий светское мероприятие и клубок интриг. Женщина ждала, что будут пафосные презентации, зачитывания титулов, торжественный выход королевской четы и так далее. Однако то ли регламент существенно отличался от земного, то ли (что вернее) необходимые представления уже прошли, а общение перешло в формат «свободной вечеринки» с интригами всех против каждого.
Зал действительно напоминал оранжерею, смешанную с прозекторской, впечатление усиливалось черно-белой плиткой, сильно похожей на медицинский кафель. Она забавно цокала под подошвами, порождая слабый эффект чечетки. Помещение было ярко освещено – Елена еще никогда не видела столько магических ламп в одном месте. На высоте метров шесть-семь по всему периметру зала шла сложно организованная галерея с входами-выходами, альковами, микро-садиками, а также оркестром, точнее тремя оркестрами, каждый по десятку человек. Группы имели разный состав, от чисто духовых до типичного джаз-банда, они музицировали по очереди, подменяя друг друга. Танцующего народа было много, сами танцы отчасти походили на бальные, но пары регулярно распадались и участники выполняли подобие сольных выступлений в энергичном стиле, напоминающем что-то испанское.
Еда и напитки имелись в обширном ассортименте, их не разносили, а составили на длинных столах, которые тянулись вдоль стен под белыми скатертями. Жаждущие и голодные подходили сами, однако дальше над ними брали чуткое шефство вышколенные слуги. Полагалось ткнуть в желаемое, после чего лакеи с поклонами наливали и резали, поднося тарелки. Хотя, вроде бы, публика собралась не бедная, желающих пожрать на дармовщинку оказалось немало. Как говаривал Дед: «на халяву и хлорка – творог».
- Вина? – светски предложил Раньян.
- Обожду, - отказалась Елена и пояснила ради вежливости. – Хотелось бы сохранить трезвую голову. Ну… на какое-то время.
Бретер
