редко заимствует - чаще, наоборот. Глупости!
- Может всё от того, - отрешился тот от спокойного равнодушия, - что наше правительство, что-то не так делает?
Кажется, «повело»… Сейчас выждать когда хорошенько «заглотит» и аккуратно «подсечь»!
- Конечно же, под общим термином «наше правительство» Вы подразумеваете лично меня, Михаил Константинович?
- Ваше…
Расставляю все точки над «ё»:
- Я сам напросился на эту беседу, господин Лемке – поэтому, ни на одно ваше слово обижаться не в праве… Сегодня мы с Вами просто побеседуем, идёт? И, если друг друга не поймём, то разойдёмся как в пустыне караваны с верблюдами - без каких-либо последствий для обоих…
- Хахаха! – смеётся, - хорошо, Ваше Величество! На какую тему будет «беседа»?
Глубоко задумываюсь, типа, потом отвечаю:
- Сегодня мы с Вами поговорим про… Про царя!
- Про Вас?!
Отрицающе, отчаянно машу руками – как Киса Воробьянинов, позирующий Остапу Бендеру для его бессмертного шедевра «Сеятель»:
- Нет, нет и ещё раз - нет! Не про меня! Я всего лишь – Романов Николай Александрович, простой человек, такой же - как и любой из сотен миллионов живущих на Земле. Пощупайте меня: я такой же мягкий и тёплый - как Вы… Если меня сильно ударить я, быть может - закричу от боли, а если меня поранить – с меня потечёт не голубая, а самая обычная красная человеческая кровь…
- Что же такое, тогда «царь»? - Лемке был поражён такой постановкой вопроса, но пока не подавал виду.
- Что такое «Царь», спрашиваете?
Я встал и широко развёл руки, как будто пытаясь объять необъятное:
- Вы только представьте, Михаил Константинович, какие мы все разные! Кто-нибудь из господ революционеров – родом из интеллигенции, хоть раз об этом задумался?! Рабочий, надрывающийся в холодном, узком забое добывая нам уголь– чтоб нам всем было тепло… Крестьянин, карябающий древней сохой истощённый ещё дедами и прадедами подзолистый суглинок и поливающий его солёным потом - чтоб нас накормить… Солдат, путаясь в собственных кишках, медленно и мучительно умирающий в грязном, вонючем окопе…
Вижу – «проникается» и, продолжаю - со всем пылом-жаром:
- Извиняюсь за натурализм: солдат - защищающий нас в худой шинели, стоптанных сапогах, с пустым желудком и последней обоймой в винтовке…
- Вам бы романы писать, Ваше Величество! – восхищается мой собеседник.
- Спасибо! Как-нибудь обязательно попробую… Но, я с вашего разрешения продолжу: с другой стороны - интендант ворующий у этого солдата сухари, помещик - «проедающий» солёный от пота хлеб крестьянина по парижским кабакам с «мамзелями», фабрикант – с помощью «экономических рычагов», принуждающий дочь рабочего идти на панель - чтоб заработать на тот же кусок солёного крестьянского хлеба… Что же нас всех – таких разных, объединяет?
- Государство, религия, общая история…
- Эээ, полноте! – пренебрежительно отмахиваюсь, - восемьдесят пять процентов русских и слов то, таких не знают! Ибо, оба понятия испокон веков у них были спроецированы в одно: ЦАРЬ!!! А всё остальное прилагается к этому понятию.
- Пожалуй, Вы правы…, - согласно закивал головой Лемке.
- А, что такое в народном понятии, «царь»? Царь, это «божество» надличностное – он стоит над партиями, над классами и личными амбициями каждого! Царь, не ищет личных выгод для себя и, не может ошибаться априори - ибо, он не человек! Он любит всех своих подданных и они любят его - так как Царь является источником их благосостояния и гарантом защиты.
- Однако, всех сделать счастливыми Царь не может – ресурсы государства ограниченны, а потребности людей – нет! Народ это хорошо понимает - но его утешает уверенность, что Царь знает все их горести и потребности и, делает всё, что в его силах, чтоб им помочь. Ведь, самым величайшим утешением в самых трудных испытаниях, для любого человека является уверенность что кто-то – самый мудрейший и могущественный, думает и заботится о нём! Отсюда проистекает сила Православия и русского Самодержавия, господин Лемке…
- Вполне с Вами согласен!
- Но, чтоб о ком-то заботиться, надо знать его нужды: Царю необходимо знать думы и чаяния своего народа. От кого он может получить такие знания? Непосредственно от народа?! А как он может удовлетворить эти самые – народные чаяния? Неужели сам – своими собственными руками?!
- …Нет и, ещё раз нет! С огромной страной, протянувшейся от Камчатки до Варшавы, самому Царю не справиться – в каждый медвежий уголок не заглянуть! Поэтому, между ним и народом стоят две враждующие меж собой касты - по идее выполняющие эти функции: бюрократия и интеллигенция… И, всё было бы просто сказочно хорошо - но вот беда: в суровой реальности, интересы каждой из этих каст не всегда совпадают - как с чаяниями народа, так и с замыслами Царя…
- Каждая из этих каст, тянет общее «одеяло» на себя: бюрократия кровно заинтересована держать царя в неведении - чтоб скрыть свои злоупотребления при распределении народного «пирога». Интеллигенция же, считающая себя «пупом Русской Земли» и «совестью нации» - которой (по её же мнению) достаются крохи после чиновников, мечтает занять это место - но понимает, что без «великих потрясений» и свержения существующего порядка, у неё это не получится.
- Интеллигенция, чтоб выполнить свою задачу и дорваться до власти, в своих газетных статьях, «научных» трудах, уличных памфлетах – где они, так или иначе внушают народу мысль о том, что Царь их не любит, интеллигенты без устали извращает и разрушают отношения между народом и Царём – перекладывая на последнего все ошибки, проступки и даже преступления, совершённые бюрократией!
***
Я встал, походил по кабинету, сам раздумывая и давая подумать своему гостю, затем снова:
- Наши интеллигенты, хоть и считают себя «интеллектуалами», очень не любят читать классическую русскую литературу и имеют донельзя короткую память… Они, раскачивая лодку в которой плывут и сверля её и, без того трухлявые борта, не ведают слова великого Пушкина: «Не дай Бог увидеть русский бунт – бессмысленный и беспощадный!» Они очень быстро забыли про ужасы творившиеся в революцию пятого года… Да! Зверства были с обеих сторон – в междоусобной войне нет правых, только одни виноватые. Со стороны Правительства зверств было больше - поэтому Революция проиграла…
Михаил Константинович, по ходу, уже устал удивляться:
- Боже! Вы даже не подозреваете, Ваше Величество – насколько Вы правы!
- Хм… Думаете, господин Лемке, это я зверствовал?! Нет, это наша бюрократия
