склонны переоценивать свои силы, возможности и способности. Поэтому регулярно попадают впросак, терпят неудачи. А танцующие девочки всегда окружены вниманием, сплетнями и скандалами.
Виринея говорила пылко, зажигательно, эмоционально, патетично и очень привлекательно. В какой-то момент Лекс заметил, что она создала в его голове яркую и запоминающуюся картинку, а главное, отвлекающую. Он не сразу вспомнил, на какой вопрос она отвечает. Хозяйка студии ловко манипулировала и уводила от темы.
– А потом, насколько я понимаю, мужчины те, что вы мне показали, не убиты? – Виринея вернулась к своему первоначальному образу. Милой, внимательной и страстно желающей помочь. Предвидя его вопрос, уточнила. – Фотографии не из уголовных дел. Нет номеров. На телах ни крови, ни следов насилия. Даже вон довольны по виду. Значит, умерли от инфаркта, инсульта или еще чего-то подобного. Ну, то есть своей смертью?
Лекс молча кивнул. Действительно, ни по одному из этих случаев не ведётся расследования убийства.
– Не выдержали нагрузки, – Виринея понимающе и презрительно кивала. – С мужчинами такое часто случается. Уверен, что мачо, а на деле уже давно… Не компетентен.
– Угу, угу, – Лекс кивал головой.
– У вас есть еще вопросы, господин следователь? Мне нужно продолжить репетицию. Время в студии жестко расписано.
– К вам у меня больше нет вопросов. Но я бы с удовольствием выпил воды и, если вы не против, поговорил бы с девушками.
Виринея возмущенно приоткрыла рот и вскинула брови. Лекс опередил ее возражения.
– Пару минут. Я не отвлеку их надолго.
– Хорошо, – неохотно согласилась хозяйка студии. – Пара минут.
Выторгованные вопросы ничего не принесли Лексу. Девушки отвечали односложно и полностью подтвердили слова предводительницы. Вика ветрена и непредсказуема. Часто пропадала. В клубе, где работает, не появляется давно. Позже пятнадцатого ее никто не видел. Повилика разговаривала с ним так же легко и улыбаясь, как и подруги. И по-прежнему делала вид, что впервые его видит. Впрочем, от него не укрылся настороженный и внимательный взгляд Виринеи, направленный на них. Она подала Лексу стаканчик с водой. Не обычный прозрачный, одноразовый, и даже не бумажный, а дорогой, из прозрачного пластика. В своей студии она не экономила ни на чем.
– Я благодарю вас за беседу, – закончил Лекс и в последний раз кинул взгляд на Повилику.
– Виринея, – Уже схватившись за ручку двери, Лекс повернулся к выпроваживающей его хозяйке студии. – Вы видели Викторию пятнадцатого июня, днем?
– Все верно.
– А вы сами? Где вы были весь тот день?
К удивлению Лекса, Виринея не возмутилась, не закричала, как он смеет и с чего вдруг стал ее подозревать, она сохранила абсолютное спокойствие.
– Я судила это соревнование. И весь день провела в Биг-Арена-Холл на площадке, где проходило соревнование. На глазах у сотен человек. Освободилась поздно, к одиннадцати, и поехала домой.
Лекс кивнул и толкнул дверь. Даже через весь зал он заметил, как окаменели плечи Повилики. Что произвело на нее впечатление?
Лекс замешкался, выходя, и практически ему на руки упала совсем юная девушка. Кругленькое, гладенькое личико с высоким лбом и острым подбородком, волосами, заколотыми в хвостик, показалось Лексу очень знакомым.
– О, простите! – она переливисто засмеялась. – Обычно мужчины падают к моим ногам, когда я танцую. От восторга. Я сама в объятия падать не спешу.
Лекс тоже засмеялся от неприкрытого и по-детски наивного флирта.
– Мне понравилось, признался он. Обещаю ловить каждый раз, как только у вас будет желание упасть.
Он точно где-то видел эту девушку.
Смешливая красавица высвободилась из объятий Лекса и прошла в зал, послав Лексу воздушный поцелуй за спиной Виринеи. Та теряла терпение.
– Лиза, переодевайся. Господин следователь, всего доброго.
К удовольствию хозяйки, Лекс, наконец, покинул ее самую большую и лучшую студию.
Он задумчиво сидел за рулем заведённой машины. Кондиционер шпарил вовсю, охлаждая пространство. На пассажирском сидении лежал пакет с пластмассовым стаканчиком – бесценный носитель отпечатков.
Виринея точно что-то скрывала. Почему Повилика вела себя так странно? Нет ничего краше танцующего женского тела. Где он видел эту барышню Лизу?
Мысли сплетались в клубок. У него в машине закончилась вода. Он распутает этот клубок. Вытянет по ниточке. Это его не беспокоило. А вот поведение Повилики очень огорчало. Лекс терялся в догадках, что это было. Самым страшным предположением казалось, что она не замечала его, потому что больше не собиралась с ним встречаться. Он раз за разом перемотал в голове каждый разговор с нею, взгляд, все мелочи. Что он сделал не так? Ну да, он не всегда вел себя непринужденно и остроумно. Иногда откровенно тупил. Но он чувствовал, что она искренне заинтересована им. Повилика смеялась над его шутками, флиртовала и давала обещания увидеться еще.
Он вышел из машины и отправился в продуктовый магазин. Обычно в машине он держал упаковку воды, чтобы не бегать за каждой бутылкой.
– Вероника? – Лекс удивился, встретив девушку на выходе из магазина. Сотрудники Егеря обычно дневали и ночевали на работе. А тут еще и солнце не село.
Девушка встрепенулась, дернулась, будто первым ее порывом было сбежать. Лекс удивленно отметил, что она испугалась.
– А, Алексей… Вы тут как? Живете недалеко? – Явно усилием воли она выдавила из себя улыбку.
– Нет. В студию «Вилисы» заезжал. Расскажу завтра.
– М-м, – поддакнула она и попятилась. Отчаянно хочет уйти, догадался Лекс. – А я… за вином в магазин. Одноклассница в гости приедет. До завтра.
Девушка шмыгнула за автоматические двери магазина. Врала Вероника плохо. Но Лекс не придал этому значения. В конце концов, у людей должна быть личная жизнь, что бы там Егерь не говорил. Дай ему волю, он всех своей работой уморит.
Глава 38
Повилика сняла ботильоны и небрежно кинула их в спортивную сумку. Тренировку она начинала одна, поэтому переодевалась здесь, в зале, не в раздевалке. Последний прогон она не запомнила вообще. Накосячила буквально везде, даже там, где, казалось, и хореографии никакой не было, пара шагов, но она все равно умудрилась ступить не с той ноги. Как досада и ярость захлестывают Ольгу на соседнем пилоне, она чувствовала, не глядя на нее. Оля с силой закручивала пилон, тот даже выгибался. Она втыкала каблуки в паркет, оставляя следы в бесценном зале Виринеи, и дрожала до судорог, едва сдерживая рыдания.
Виринея и сама стояла с приклеенной улыбкой, практически не смотрела на девочек и только нервно теребила свои балахоны. Воздух в зале звенел. Казалось, сейчас поднимется буря и обрушит им на головы потолок. Только Лиза, пришедшая репетировать свой сольник, что-то щебетала без умолку, едва закончилась их музыка.
