Лорд Дитмар и в самом деле был необычайно серьёзен и заметно волновался. Он был при параде: на нём был тёмно-фиолетовый с серебристой вышивкой костюм и чёрный с пурпурной подкладкой плащ, а его руки были затянуты в белоснежные шёлковые перчатки с ярко искрящимися феоновыми застёжками. Его сапоги сверкали, блестящие чёрные волосы были убраны в простую, но изысканную причёску и оттеняли белизну его высокого гладкого лба.
— Да, мой друг, я пришёл для очень важного разговора, — сказал он с церемонным поклоном. — Дело в том, что я… Я намерен сочетаться браком.
— Прекрасно, Азаро, я рад за вас, — ответил лорд Райвенн живо. — Это замечательная новость! Я бы сказал, что вам давно следовало это сделать. И кто же ваш избранник, позвольте полюбопытствовать?
Лорд Дитмар прочистил горло, помолчал немного и сказал:
— Друг мой… Я давно питаю чувства к вашему сыну Джиму, и я хотел бы просить у вас его руки.
— Руки Джима?! — вскричал лорд Райвенн. — Так вот оно что… Азаро, я просто потрясён, я не знаю, что сказать! Нет, поймите меня правильно, это для нас огромная честь… Просто это так… неожиданно! Ах, Джим, негодник! Как же вас угораздило, Азаро?
— Я не знаю, как это случилось, — улыбнулся лорд Дитмар. — Никто ещё до сих пор не разобрался, как это на самом деле возникает, — даже мы, учёные. Поверьте, мой друг, мои чувства к Джиму искренни и глубоки, и я приложу все усилия, чтобы сделать его счастливым.
— Я в этом ничуть не сомневаюсь, — сказал лорд Райвенн. — Более того, скажу вам откровенно: лучшей партии для Джима я просто не могу вообразить. Но вы сами понимаете, последнее слово будет за ним. Когда вы намерены сделать ему предложение?
— Я планировал сделать это в новогоднюю ночь, — ответил лорд Дитмар.
— Чудесно, не правда ли? — обратился лорд Райвенн к Альмагиру.
— Да, лучшего момента, пожалуй, не выбрать, — согласился тот.
— Значит, решено, мой друг, — сказал лорд Райвенн. — Пока мы не будем говорить об этом Джиму, пусть для него это будет сюрпризом.
— Могу ли я увидеться с ним? — спросил лорд Дитмар.
— Разумеется, можете, — ответил лорд Райвенн с улыбкой. — Более того, вы отныне имеете на это полное право.
В библиотеке потрескивало пламя в камине, поблёскивая на кольце — подарке лорда Дитмара, надетом на палец руки Джима, свесившейся с края диванчика. Обложенный кучей книг, Джим спал, сунув ноги под подушку: после многочасовой подготовки к годовому тесту по его общеобразовательной программе его сморила усталость. Его домашние туфли стояли на полу у диванчика, а на столике между стопками книг примостился поднос с пустой чайной чашкой и блюдцем с печеньем. Ковёр приглушал шаги лорда Дитмара, и Джим не проснулся, когда он вошёл. Остановившись возле диванчика, лорд Дитмар не решался будить Джима и стоял, скользя по его фигуре нежным взглядом. Он любовался им минуты три с задумчивой улыбкой, потом подошёл ближе и взял в руки одну из его туфелек, стоявших на полу. Размер был почти детский: она умещалась в его ладони. Аккуратно поставив туфельку на место, лорд Дитмар отошёл к окну и в щель между занавесками некоторое время смотрел на падающий в вечернем сумраке снег. Джим не просыпался, и лорд Дитмар, не утерпев, снова подошёл, опустился возле диванчика на колено и, коснувшись губами его маленькой, как у ребёнка, руки, проговорил:
— Дитя моё… Простите, что бужу вас, но я не могу уехать, так и не заглянув в ваши чудесные глазки и не увидев вашей улыбки.
Проснувшись от звука голоса Печального Лорда и от нежного прикосновения его руки в белой перчатке, пахнущей чем-то тонким и свежим, Джим улыбнулся и обнял его за шею, прильнув своей щекой к его щеке.
— Милорд, я счастлив видеть вас…
Порывисто и горячо он покрыл всё лицо лорда Дитмара поцелуями: его переполняла нежность к Печальному Лорду. Два крепких поцелуя в губы завершили этот порыв. Растроганный и взволнованный, лорд Дитмар заключил его в объятия и также поцеловал.
— Как вы сегодня прекрасно выглядите, мой дорогой милорд, — сказал Джим. — Я вас таким ещё не видел.
Лорд Дитмар смущённо улыбнулся, но его взгляд, устремлённый на Джима, влюблённо сиял. Джим, полюбовавшись кольцом на руке, сказал:
— Я благодарю вас за этот подарок, ваша светлость. Он просто изумительный. Я никогда с ним не расстанусь, обещаю вам. Но откуда вы знаете мой размер?
Лорд Дитмар улыбнулся, нежно поглаживая тонкие пальцы Джима.
— Нет ничего проще, дитя моё, — ответил он. — Я выбрал кольцо самого маленького размера, вот и всё.
По сложившейся традиции, в новогоднюю ночь у лорда Дитмара собралось множество гостей. Все поздравляли его с днём рождения и дарили ему маркуадовые венки, а также все без исключения отмечали, что сегодня его светлость выглядит как-то по-особенному. На лорде Дитмаре был костюм глубокого и сочного тёмно-зелёного цвета с золотой вышивкой и золотым поясом, белоснежная рубашка с большими ажурными манжетами и высокие чёрные сапоги, его волосы изящно обрамляли его высокий белый лоб, на котором сверкало тонкое украшение из феонов, и такое же колье украшало его шею.
Для Джима это был первый выход в свет после годичного перерыва. Он тоже не мог не заметить, как красив сегодня лорд Дитмар, и у него вдруг защемило сердце. При таком большом стечении людей броситься друг другу в объятия они не могли: правила хорошего тона требовали сдержанности. Но никакие правила не могли запретить им останавливаться друг на друге долгим взглядом, и всякий раз, когда изысканно причёсанная голова лорда Дитмара поворачивалась в сторону Джима, а уголки губ вздрагивали в готовой вот-вот расцвести улыбке, сердце Джима замирало. Гости всё время осаждали хозяина, и он никак не мог подойти к Джиму, вынужденный уделять внимание то одному, то другому гостю, дабы никого не обидеть. До первого танца им не удалось сказать друг другу ни слова. Однако первым пригласил Джима не он, а Раданайт.
— Малыш, ты ещё ничего не решил? — спросил он во время танца. — Думаю, я дал тебе достаточно времени подумать.
Джим молчал. Что он мог ему ответить? Накануне ему приснился сон, будто они с Раданайтом уже сочетались и жили в городской квартире. Раданайт кричал на Илидора, а тот плакал; его плач ещё больше разозлил Раданайта, и он ударил малыша. После этого он повалил Джима на кровать и взял силой. Может быть, в реальности Раданайт и не стал бы делать ничего подобного, но этот сон запал Джиму в душу и оставил там неприятный осадок.
