провезенные мимо таможни. Подозрительный китовый ус, взятый, возможно, с выброшенной на берег туши, – но с той же вероятностью добытый на браконьерской охоте. Отдел контрабанды очень заинтересовался бы этими находками. В подсобке – именно там, где Петер разместил бы алтарь – обнаружились пять дохлых руконожек в стазисе.
У Честера был человеческий жир, закупленный в салоне липосакции, печень самоубийцы и даже рука славы.
Но в магазине не было ничего, что соотносилось бы с магией призыва.
- Что, тухляк? – понял Паттерсон, когда Делла и Петер, закончив обыск, вышли из подсобки.
- Полный. Нихера нет, - смахнула с волос пыль и паутина Делла. – Ладно, мужик, извини. Работай дальше. Хорошего дня!
Честер Берроуз механически, как заводной болванчик, кивнул. На человека, которому выпал удачный день, он не походил совершенно.
***
Когда Роксана сказала мне, что этого никчемного недомага взяли стражи, я даже не удивился. Все в этом мире конечно, все стремится к распаду и в конце концов им завершается. Почему моя маленькая авантюра с амулетами должны быть исключением?
Намного больше изумляли меня стражи. Они должны были стать лучшими из лучших. Хранители законности, воины, призванные оберегать и защищать. Но я предложил плату за возможность продавать в Большом городе амулеты – и эти деньги взяли.
О, я не хочу сказать, что стражи так уж плохи. Они проверили мои амулеты и признали их достаточно безопасными. Конечно, откат мог привести к неприятным последствиям, но дело редко кончалось чем-нибудь серьезнее сломанной ноги. Против такого стражи не возражали. Как не возражали они против кошельков, в которых исчезали деньги, чтобы снова появиться – но теперь у того, кто эти кошельки создал. Или против порошка, который поднимал настроение и утолял голод. Чудесная вещь для нервических, погруженных в недовольство собою женщин – до тех пор, пока эти женщины не валятся с ног от истощения.
Стражи на многое закрывают глаза – незаконные ингредиенты, легкие наркотики, кустарное оборудование. Такие вещи существуют всегда, их невозможно истребить так же, как невозможно убрать с улиц всю пыль. Да и зачем? Это ведь не оружие и не яд, не гримуары, обучающие темным ритуалам. Такие вещи безопасны, они почти не вредят. Так почему бы не заработать, разрешив то, что не требует разрешения?
Я платил – и стражи брали деньги. А когда Конфорту все-таки арестовали, я обратился к тому человеку, с которым был связан договором. Он обещал помочь. И он действительно вытащил Конфорту, и даже вернул ему амулет. Этот человек был восхитительно порядочен в своем пренебрежении законом.
Он же предупредил меня, что Конфорту все-таки допросят. Простая формальность, ничего серьезного – раз уж человека арестовали, с ним надо побеседовать. Но я не доверял Конфорте. Он был глуп, как мартышка, но все-таки пару раз заходил на скотобойню вместе с Артуром. Возможно, он ничего не видел. А может, и видел. Может, заметил детали, недоступные его пониманию, крохотному, как льняное семя, и запомнил их, сам не зная, что это такое и зачем.
Но если Конфорта начнет говорить… Если упомянет об этих деталях в присутствии человека, чей интеллект превышает интеллект моллюска… У меня могут возникнуть проблемы.
Я этого не хотел. Поэтому Конфорте пришлось уйти. Всю жизнь этот человек был совершенно бесполезен, но его смерть стала еще одной ступенью, ведущей к великой цели.
Конфорта был бы счастлив это услышать.
Глава 40
Глава 40
Выдвинуть комод в центр спальни и поставить на него монитор – это было смелое решение. Может быть, даже эксцентричное. Но отчаянные времена требуют отчаянных мер. Ноутбука у Стэна не было, телевизор маячил только в отдаленной перспективе, а смотреть кино за столом Делла отказалась. И Стэн отлично ее понимал. Задница от жестких стульев приобретала форму и прочность кирпича, и процесс этот был безрадостным.
Протянув от системного блока удлинитель, Стэн воткнул его в розетку и нажал кнопку включения. Озабоченно зажужжал куллер, и по монитору, кокетливо помахивая хвостом, проплыл логотоип винды. Усевшись на кровать, Стэн открыл папку «Кино» - и завис.
Долг велел ему запустить «Цельнометаллическую оболочку». Бабингтон настоятельно рекомендовала художественные произведения, погружающие в травматический опыт. Воссоздать воспоминания, снова пережить их в безопасных и комфортных условиях, чтобы в полной мере осознать и принять собственные эмоции. Ну вот оно, высокохудожественное произведение. Вот они, комфортные условия. Так и до принятия недалеко.
Скривившись, как от зубной боли, Стэн прокрутил колесико мышки, изгоняя «Цельнометаллическую оболочку» за пределы экрана. Он вымотался физически, задолбался морально, а от последнего сеанса с Бабингтон до сих пор что-то гадостно дергалось внутри, вызывая желание лечь на пол и немножко поорать.
Нахуй. Просто нахуй. Не сегодня.
- Лови!
Стэн рефлекторно вскинул руки и поймал брошенный Деллой пакет чипсов.
- Что смотреть будем? - усевшись на кровать, Делла протянула Стэну открытую бутылку пива. По запотевшему стеклу сползали капли конденсата.
- «Светлячок». Охуенный сериал, тебе понравится.
Стэн переполз повыше и втиснулся между Деллой и развалившейся на подушке Мелочью. Потревоженная кошка открыла один глаз, потянулась и томно выгнулась, подставляя под ласку пушистое пузико.
- Не трогай, - предупредила Делла. Стэн и сам знал, что трогать не нужно, но Мелочь перекатилась с боку на бок, посмотрела призывно и скрестила передние лапки. Она была воплощением ласки и невинности – и Стэн не выдержал. Он зарылся пальцами в мягкий мех, почесывая плотный горячий живот. Кошка прищурилась, напряглась и сомкнулась на руке, как маленький живой капкан.
- Ай, блядь! – охнул Стэн, когда в него вонзились зубы и когти. – Ах ты ж пакость!
Перехватив Мелочь за шкирку, он с некоторым усилием отцепил ее от собственной ладони и отпихнул в сторону.
- Все, нафиг пошла! Больше я на это не поведусь!
Мелочь перевернулась на спину и растопырила лапы, завлекательно сияя через мех розовым пузиком.
- Нет, - уже не так решительно объявил Стэн. Царапины еще кровоточили, но суровая стальная непримиримость начала покрываться мелкими трещинами. И каждый томный взмах пухового хвоста увеличивал их количество.
Стэн понимал, что зазывная нежность Мелочи – это ловушка. Проблема была в том, что понимание ни на что не влияло. Чертова Мелочь била в дремучие первобытные рефлексы, и сопротивляться моральному шантажу Стэн не мог.
Притянув Деллу к себе на грудь, он снова облизал расцарапанную ладонь.
- Чего она меня так возненавидела?
- А ты поставь себя на ее
