Несмотря на то что первое время Ливанов играет роли небольшие, очень скоро зритель его запомнил. Писатель Валентин Катаев, впервые увидевший Ливанова на сцене МХТ в середине 20-х, потом писал, что эта встреча произвела на него и всех, кто находился в зале, неизгладимое впечатление. Ливанов играл немую сцену, которая длилась… целых пять минут. В то время рекордсменом по паузе на сцене считался актер Топорков из Театра Корша. Так вот Ливанов побил этот рекорд, «перекрыв» Топоркова на одну минуту. А сцена с участием Ливанова заключалась в следующем: он играл хамоватого гостя, который ходит вдоль заставленного всякими яствами стола и каждое из них пытается либо попробовать, либо обнюхать.
Описывая Ливанова той поры, Катаев отмечает: «Это был красавец высокого роста, почти атлетического сложения, темноволосый, с черными, не очень большими глазами, озорной улыбкой, размашистыми движениями, выразительной мимикой. Широкая натура, что называется „парень – душа нараспашку“, однако с оттенком некоего европеизма».
Широкий успех пришел к Ливанову в 1930 году, когда он сыграл на сцене МХТ Кассио в трагедии У. Шекспира «Отелло». Причем далась ему эта роль непросто. Ставил спектакль режиссер Судаков, у которого был традиционный взгляд на этого героя – он видел в нем прежде всего героя-любовника. Ливанов же, во многом под влиянием домашних репетиций, которые он проводил со своим коллегой по театру и другом Василием Качаловым, хотел создать иной образ: этакого грубоватого солдата, любителя обильной выпивки и распутных женщин. В итоге спорщики сошлись на половинчатом варианте, когда Кассио вобрал в себя черты из обоих вариантов. И эта роль принесла Ливанову славу, которая шагнула далеко за пределы МХТ.
Десятилетие спустя Ливанов сыграл еще одну звездную роль – Чацкого в «Горе от ума». Как писал Сергей Эйзенштейн: «Из всего, что мне приходилось видеть, я ни разу не был так взволнован и потрясен фактом и стилем актерской игры, как тем, что я увидел в этот памятный вечер в Ливанове-Чацком…»
В кино Ливанов начал сниматься, еще будучи ребенком: отец брал его на крохотные эпизодики в фильмах кинокомпании Дранкова, в которых снимался сам. По словам Ливанова-младшего, он снимался охотно, поскольку за появление в кадре ему платили гонорар, на который он покупал сразу несколько брикетов мороженого и съедал их все в один присест. После чего болел ангиной.
Первые взрослые роли случились у Ливанова-младшего в 1924 году, когда он снялся сразу в двух фильмах: в «Морозко» сыграл красавца-жениха, а в шпионской драме «Четыре и пять» – молодого летчика. А три года спустя его заметил сам Сергей Эйзенштейн, доверив роль министра Терещенко в картине «Октябрь». Но все эти роли были только прелюдией к настоящей славе, которая пришла к актеру в 1936 году, когда он с блеском сыграл главную роль в фильме Александра Ивановского «Дубровский». С этого момента миллионы советских мальчишек стали играть во дворах в Дубровского, а все девчонки поголовно в него влюбились. Как вспоминает актер Владлен Давыдов:
«Ливанова я увидел впервые в 1936 году в „Дубровском“. Как раз в это время в школе мы „проходили“ Пушкина. И поэтому всем классом пошли смотреть фильм. Впечатление было незабываемое – мы увидели живых персонажей пушкинского романа. Все, конечно, были влюблены в Дубровского, и нам не хотелось верить, что это играют артисты. Так и остался в памяти на долгие годы образ смелого, обаятельного героя».
В том же 36-м у Ливанова была прекрасная возможность сыграть еще одну звездную роль – Меньшикова в фильме «Петр Первый». Однако продолжительная болезнь помешала осуществиться этой мечте, и сподвижника Петра сыграл Михаил Жаров, получивший за эту роль Сталинскую премию. Однако Ливанов внакладе не остался: свою «Сталинку» он получил за роль Пожарского в фильме «Минин и Пожарский», который вышел на экраны страны в 1939 году.
Естественно, у такого красавца, каким был Борис Ливанов, не было недостатка в поклонницах. С некоторыми из них у него случались романы, однако до свадьбы дело ни разу не доходило. Пока наконец в начале 30-х он не встретил художницу Евгению Правдив-Филиппович. В 34-м они поженились, а год спустя на свет появился первенец – сын, которого Ливанов назвал в честь своего лучшего друга Василия Качалова. Об отношении Ливанова к своей жене говорит такой штрих. Когда он знакомил кого-то с Евгенией Казимировной, он говорил: «Это моя половина. Моя лучшая половина».
Сталин был заядлым театралом и особенно любил спектакли МХАТа – самого реалистического театра страны. Ливанов входил в число любимых актеров вождя всех времен и народов и звание народного артиста СССР получил в 44 года – в 48-м. Однако Сталину нравились не только сценические работы Ливанова – еще больше он восхищался его остроумием. Взять хотя бы следующий эпизод. Однажды Сталин поинтересовался у Ливанова: «Почему вы до сих пор не в партии?» На что Ливанов с ходу ответил: «Товарищ Сталин, я очень люблю свои недостатки». Сталин расхохотался и больше к этой теме не возвращался.
В 50-е годы Ливанов почти не снимался в кино и редко играл на сцене. И дело было вовсе не в нездоровье актера, а в его щепетильности: он не хотел играть заведомо неинтересные роли. Поэтому в конце того десятилетия Ливанов пробует свои силы в режиссуре: ставит на сцене МХАТа спектакль «Братья Карамазовы», где сам играет Дмитрия. А в 60-м состоялась последняя значительная роль Ливанова в кино: в фильме-спектакле «Мертвые души» он играл Ноздрева.
Ролей в кино могло быть и больше, если бы не невезение. Сергей Юткевич собирался снимать фильм о Владимире Маяковском и в главной роли видел только Ливанова. Стоит отметить, что актер близко знал Маяковского и был действительно на него похож. Каждый раз, когда они встречались, поэт обычно говорил: «Ну что, Ливанов, трудно быть красивым? Давайте стукнемся литаврами наших грудей в знак приветствия». Увы, но снимать Юткевичу такой фильм не разрешили.
В 60-е годы МХАТ вступил в полосу серьезного кризиса. Репертуар прославленного театра оставлял желать лучшего, и зритель все чаще отказывался ходить в некогда популярный театр. Дело дошло до того, что билеты в МХАТ стали продавать в нагрузку к билетам в более посещаемые театры. Власти поначалу не вмешивались в этот процесс, полагая, что администрация театра сама выберется из сложной ситуации. В результате в МХАТе было избрано художественное руководство из трех корифеев: Бориса Ливанова, Михаила Кедрова и Виктора Станицына. Но это не помогло: корифеи очень скоро перессорились друг с другом, поскольку авторитет каждого из них был слишком велик, чтобы признать правоту другого. Когда стало понятно, что самой труппе из кризиса не выйти, власти нашли иной выход и летом 1970 года прислали в театр «варяга» – главного режиссера театра «Современник» Олега Ефремова. Часть труппы Художественного театра во главе с худруком Борисом Ливановым была категорически против такого поворота, однако с их мнением никто не посчитался – все было решено наверху, в ЦК КПСС.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
