– Дайана, тебе нужно вернуться в Северные земли.
– Я понимаю.
– Какое вернуться? А как же я? Да там такой климат! Как в нем выжить? – причитает Ахонт. – Халвы приличной нет! Фруктов нет! Холод!
– Ты поедешь со мной? – прерываю я поток причитаний.
– Я поеду с тобой в холод? – несчастно уточняет он. И я понимаю, что заставить его не могу. Хотя мне будет не хватать Ахонта. Я привыкла к нему.
– Можешь не ехать.
– Нет, Дайана! – взрывается он. Эмоционально взмахивая руками. – Я не могу с тобой не ехать! Что я без тебя делать буду? Я ненавижу холод. А бедные Уна и Шахрез? Ты о них подумала? Но мы все поедем с тобой!
Последнее выкрикнуто с таким надрывом, что мне даже становится немного стыдно. Так, самую чуточку. Я слишком хорошо знаю своего помощника, чтобы серьезно воспринимать эти причитания. Когда ситуация опасная, он немногословен и сдержан, а если паясничает, то только когда считает, что это приободрит меня в момент принятия сложного решения.
– Уне понравится снег… – улыбаюсь я, осознавая, что скучала. По Северным землям. По Дафне, Кэвину, Ребекке… И даже по Анабель.
– Дайана, мне кажется или я еще чего-то не знаю? – спрашивает Маркус.
– Ты еще чего-то не знаешь, – продолжаю интриговать. – Я поеду с тобой в Северные земли, только нужно собраться.
– А то, что я не знаю, ты мне не расскажешь?
– Я тебе покажу, но когда соберусь.
– Скажи мне, ты все так же любишь зеркала?
– Я все так же люблю зеркала, но, боюсь, у тех, кто последует со мной, чуть менее крепкие нервы. Поэтому давай в этот раз передвигаться традиционным путем.
– Хорошо. – Маркус закатывает глаза. – Тогда готовьте шмотки потеплее и побольше еды. Нам добираться несколько дней. Ненавижу дорогу!
– Помнится, раньше ты ненавидел зеркала.
– Я оценил их прелесть. – Маркус пожал печами. – Но твое слово – закон.
Выезжаем мы, как и условились, вечером. С четырьмя большими чемоданами. С Ахонтом, который тащит два баула с золотыми. Со стенающей Шахрез, ставшей самым незаменимым для меня и моей дочери человеком, и, конечно же, Уной, которой совсем недавно исполнился год.
– Это… – тыкает в нее пальцем Маркус.
Уна хохочет и сверкает черными глазами. Очень натурально сверкает. В ней столько магии, что мне самой иногда страшно. А еще мне кажется, что она родилась уже с айкири внутри, но пока это только мои домыслы. Если это и так, я знаю: моя дочь уже сейчас умна и никому не покажет дремлющую внутри ее силу.
Палец Маркуса вызывает у нее интерес, она его ловит и пытается засунуть в рот.
– Это ребенок, Маркус. Всего лишь ребенок.
– Не всего лишь… – качает головой приятель, пытаясь отнять свою руку у Уны, но это непросто. Она такая же упрямая, как я.
– Хорошо, – соглашаюсь я. – Не всего лишь. Зачатая в Запретных землях дочь Блэкфлая не может быть просто ребенком.
– Даже в этом ты отличилась, Дайана! – отмахивается он, и от сердца отлегает. – Кэвин и мои однокурсники точно не те люди, кого напугает маленькая, но очень одаренная девочка с такими же черными, как и у ее отца, волосами.
В Северные земли мы приезжаем через три дня вечером. Нас уже ждут. Маркус заранее послал весточку. Я выхожу из кареты с Уной на руках. На ней белоснежная песцовая шубка с капюшоном, и в ней Уна похожа на толстого неуклюжего котенка. Тянет руки к снегу и, поймав снежинку на ладошку, говорит:
– Ай!
– Да, холодная, – отмечаю я и поднимаюсь по крыльцу, чтобы оказаться в холле замка. Тут нет Блэкфлая, и это заставляет сердце сжиматься от тоски. С каждым годом я все меньше верю, что он вернется. Может быть, когда я состарюсь, а Уна вырастет, если учитывать то, как непредсказуемо течет время в Запретных землях.
– Кися-а-а… – восторженно выдает Уна, выворачивается из моих рук, спускается на пол и проворно ползет к Пушистеньке, который неосмотрительно вышел встречать гостей. Уна ходит даже без моей руки, но если хочет скорее добраться до чего-то интересного, то предпочитает опробованный способ: ползком пока получается быстрее.
На меня смотрят с удивлением. Про Уну Маркус тоже рассказал, но обитатели замка все равно обескуражены и немного потеряны. Они и меня-то не ожидали увидеть, а уж Уну и подавно.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– А ничего, что она по грязному полу? – спрашивает Ребекка, наблюдая за моей дочерью. Кажется, у всех я не ассоциируюсь с мамой. Ну простите. Я всегда делала непредсказуемые вещи. Сейчас именно Уна дает мне смысл жизни.
– Ничего, – отвечаю я. – В замке ведь не отменили горячую воду?
Пушистенька пятится, но когда цепкие ручки хватают его за шкуру возле морды, терпит. Уцепившись за шерсть, Уна поднимается, смотрит на кота своими черными глазищами и говорит:
– Хороший кыся, мой.
– Да кто ж спорит… – потрясенно бормочет Дафна. Непривычно видеть ее в строгом директорском платье и с минимумом украшений. Она только спустилась и направляется ко мне, но сцена с Пушистенькой заставляет подругу затормозить. – Дайана, ты же заберешь своего кота? – с надеждой уточняет она. – Его характер стал еще хуже. Он ненавидит всех!
– Знаешь, – отвечаю я, наблюдая за Уной и Пушистенькой, – этот кот никогда не был моим. И сейчас ничего не изменилось. Его заберет Уна.
– Да что же это такое! – раздается причитание, и в холл влетает Шахрез в своих развевающихся разноцветных одеяниях. Она как массивный корабль оттесняет любопытных студентов и мчится к Уне. Ахонт следует за ней. Он тащит баул с вещами Уны.
– А если он блохастый? – восклицает наша няня, оскорбив Пушистеньку до глубины некрокошачьей души.
Шахрез подхватывает Уну на руки, а Пушистенька смотрит на нашу эмоциональную няньку… Ну нехорошо так смотрит. Даже я напрягаюсь.
– Не сметь! – рыкаю я, и присаживаются все вокруг, включая Пушистеньку, Шахрез и спускающегося по ступеням Кэвина.
Надо же, меня до сих пор боятся и помнят.
– Так, – несколько смущенно отзываюсь я. – Кто-нибудь, проводите мою дочь и няню куда-то, где можно остановиться. Ахонта тоже надо разместить. Кэвин, Дафна, вы же не против, если мы воспользуемся вашим гостеприимством на несколько дней?
– Конечно, твою комнату никто не трогал, – отмахивается Дафна. – Ее будет мало, но мы сейчас что-нибудь придумаем. Элла! – подзывает она одну из студенток. – Проводи и заодно скажи мисс Райне, что надо подготовить две комнаты в левом крыле третьего этажа.
– Спасибо. – Я киваю и поворачиваюсь к своей помощнице по хозяйству. – Шахрез, Пушистенька, скорее, мертв, чем жив. Блох у него нет, а вот дрянного характера много. Не ссорься с ним. Уну он не обидит, он станет ее защищать. Смотри, они понимают друг друга без слов. Располагайтесь и отдыхайте, а мне нужно поговорить с Кэвином и Дафной. Я слишком давно не была здесь.
– Ты не была здесь семь лет, Дайана! – шипит Дафна, когда мои уходят. – Семь долбаных лет!
– Прости, но пять из них я провела в Запретных землях, хотя для меня прошло всего два дня…
– А… Ну тогда понятно, почему ты непростительно хорошо выглядишь. Я злюсь на тебя чуть меньше. Пойдем, расскажешь мне обо всем. Как я поняла, Блэкфлай все же выжил и остался там?
– Да.
– Думаешь, он никогда не вернется?
Я поворачиваюсь и смотрю на удаляющихся Шахрез с Уной.
– Думаю, что когда-нибудь все же вернется. Вопрос, когда? – уверенно говорю я и иду за Дафной. – А теперь скажи, что слышно про эш Гриса? Он первый в очереди из тех, кого я хочу убить.
– Раньше надо было возвращаться. Его убили больше шести лет назад. Не знаю кто, но поговаривают, что один из его помощников…
– Кэл… – шиплю я, разозлившись. Других кандидатур просто нет. – И здесь меня обошел, мерзавец.
Как ни странно, спустя время я его простила. В поведении Кэла всегда было благородство. Да, наши цели не совпадали, но все, что он делал, было правильно, с его точки зрения. Наверное, если судьба нас сведет, я смогу с ним… нет, не дружить, но работать – точно. Главное, чтобы были общие интересы. В ином случае я снова получу нож в спину.
