Он застонал, с трудом воздел себя на задние конечности. Его шатало, но он сам оседлал своего коня, пытался оседлать еще и моего, но все равно мне пришлось подсаживать его в седло. В последний момент я спохватился, нельзя упускать шанс, спросил:
– А хочешь посмотреть на эти легендарные доспехи?
Сигизмунд прошептал благоговейно:
– Если удостоите меня такой чести…
– Удостою, удостою…
Теперь в туннеле было темно, пришлось захватить факелы. Шаги Сигизмунда становились все тверже – молодость берет свое, дыхание выровнялось. Он старался служить мне и здесь, подсвечивал факелом все ямки и неровности, дабы я не споткнулся, а сам жадно блестел глазами, звенел железом.
Потом мы увидели впереди чистый свет, от которого даже у меня возрадовалась мохнатая душа. Сигизмунд в восторге начал громко читать молитву. Свет становился все ярче, а при виде сверкающей завесы у Сигизмунда вырвался крик умиления.
Он бросился к сверкающему огню, я затаил дыхание. Руки Сигизмунда уперлись в твердое, он даже прильнул лицом, я видел, как смешно расплющился нос, глаза жадно пожирали волшебные доспехи. Я вдохнул, все еще оставалась тайная надежда, что Сигизмунда силовое поле пропустит, но, увы, снаряд в одну ямку дважды не падает.
– Посмотрел? Теперь пойдем.
– А как же…
– Мы свою часть работы сделали, – отрубил я. – Не с моим нечистым рылом и даже не с твоим благородным ликом пройти через такую святость. Понимаешь, заклятие на доспехи святого Георгия ставил всего лишь король Арнольд, а на эти – сам святой Тертуллиан. А у Тертуллиана, как видим, требования к святости повыше Арнольдовых. Поехали! Если поторопимся, можем успеть догнать отряд Ланселота.
Сигизмунд поморщился.
– Мне он очень не понравился… хотя, конечно, рыцарь он знатный. Однако ради доспехов мы обязаны, сэр Ричард.
– Ты очень хороший человек, – сказал я.
Мы шли галопом, коней не щадили, на третий день Сигизмунд привстал на стременах, вскричал:
– Сэр Ричард!
Далеко впереди земля была истоптана, изрыта копытами. Один воин лежал на другом, в двух местах был целый вал из трупов. Трое сумели отползти под защиту деревьев, но у каждого из спины торчало по стреле. Я взглянул на знакомое оперение, пустил коня через поле битвы. Под копытами кровь уже не чавкала, свернулась, стаи мух жадно облепили коричневые комочки. При нашем приближении мелкие зверьки убежали в лес, но я видел в листве их острые мордочки и блестящие глаза. На краю леса паслись кони, у одного седло съехало под брюхо, еще один ковылял, запутавшись в поводу.
Один вал состоял из людей, разрубленных едва ли не надвое, а другой, вдвое выше, выглядел скошенным молнией: на лицах павших смертельный ужас, раны небольшие, но все смертельные. Доспехи остались на трупах, как и оружие. Правда, карманы вывернуты, узнаю Асмера, но больше ничего не взяли, что понятно: доспехи и оружие рыцарей с юга намного достойнее.
– Вперед, – велел я.
Сигизмунд взмолился:
– Сэр Ричард, мой конь валится с ног! Это вашему все равно, идти галопом или спать на ходу…
Я указал на коней с опустевшими седлами.
– А это что, не кони? Выбирай. Захвати парочку на замену.
Дальше мы скакали уже почти уверенные, что Ланселот с Бернардом, Асмером и Совнаролом проехали именно этой дорогой. Они торопятся, да и не те люди, чтобы выбирать окольные дороги, даже если там безопаснее.
К концу дня Сигизмунд снова первым заметил в сторонке от дороги убитых, а двое коней, завидев нас, умчались с гневным ржанием. Сигизмунд даже не посмотрел в их сторону, за ним на длинном поводу следуют сразу три сносных коня.
Мы бегло осмотрели место схватки, но удалось понять только, что убиты семеро, один еще дергается, собирая горстями вылезающие кишки, заталкивает обратно в распоротый живот, я узнал след от топора Бернарда. Кровь только начала сворачиваться, мы вернулись на дорогу, мчались еще с час, как вдруг Сигизмунд вскрикнул:
– Вижу пыль!.. Она движется!
– К нам?
– От нас!.. Мы их догоняем!
– Тогда поспешим… Черт!
Сигизмунд оглянулся с укором, вздрогнул. По нашим следам несется огромный отряд всадников. Уже слышен стук копыт, а передний, увидев, что мы их заметили, выдернул из ножен меч и вскинул над головой. Остальные дружно прокричали боевой клич.
– Примем бой? – крикнул Сигизмунд.
Он побледнел, но опустил забрало, в самом деле готовый драться с сотней воинов.
– Не глупи, – ответил я. – Это не бегство, а военная хитрость. Понял? Хитрые мы. Заманим к Ланселоту, а там впятером и дадим им жару…
Нашим коням передался наш страх, они стелились над дорогой, как речные птицы, что на лету выхватывают из воды рыбу. Гривы трепетали на ветру, как полотнища флагов, а грохот копыт слился в сплошную барабанную дробь.
Я часто оглядывался, с тревогой смотрел на коня Сигизмунда. Подо мной в самом деле какой-то странный зверь. Теперь мне чудится, что может бежать и намного быстрее, когда-нибудь надо попробовать, но сейчас главная забота – Сигизмунд, конь под ним уже начинает ронять пену, а на запасного он вряд ли сумеет пересесть на полном скаку – благородный рыцарь, а не какой-нибудь печенег или половец… да и в таких доспехах это не смог бы никакой половец…
Ветер рвал волосы, потом дорога повела по широкой дуге вдоль отвесной каменной стены, мы на какое-то время потеряли из виду и преследователей, и желтое облако пыли, что впереди. Когда стена начала поворачиваться, Сигизмунд радостно вскрикнул, указал вперед. Желтое облако почти осело, всадники остановились и ждут, уже сверкают солнечные зайчики на металлических частях доспехов.
Я оглянулся, крикнул предостерегающе:
– Не отставай!.. У них кони свежее.
Каменная стена заканчивалась, дальше простор, а в самом конце над дорогой нависал массивный скальный карниз, жуткий, размером с крейсер, я такие видел и раньше, правда, на фотографиях, и всегда удивлялся, как они держатся.
Сигизмунд тоже увидел, побелел, перекрестился и крикнул дрожащим голосом:
– Все в руке Божьей… но мне страшно подумать, что там на камень вдруг сядет воробей!
Я протянул руку к молоту.
– Так проскочим же раньше, чем он сядет!
Сигизмунд помчался, сотрясая грохотом копыт своего коня вселенную. Мне показалось, что скальный массив чуть дрогнул. Я на скаку повернулся в седле, Сигизмунд, сам того не подозревая, подал неплохую идею, рука швырнула молот с такой страстью, что в плече хрустнуло, будто ногой наступили на гнездо с птичьими яйцами. Конь пронесся как стрела, я вскинул руку над головой – уже знаю, что молот находит мою ладонь в любом случае, надо только растопырить ладонь пошире, а то шарахнет рукоятью по пальцам.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
