Она уставилась на дно стакана.
– Кажется, Джоуи, кажется. В этом-то весь и ужас.
Он внимательно посмотрел на свою жену и вздохнул. Слой макияжа и модная прическа не могли скрыть ее возраст. Они оба были уже стариками.
– У тебя ведь по-прежнему есть я, Джун.
Сьюзен приветливо улыбнулась Колину. Затем перевела взгляд на женщину, пришедшую с ним, и вежливо поздоровалась. Сьюзен нисколько не походила на свои фотографии, приобщенные к делу. Тучности как не бывало. Хотя ее нельзя было назвать худышкой, выглядела она подтянутой и даже могла похвастать наличием талии. Волосы были тщательно уложены, на лицо нанесен легкий макияж, делавший ее моложе.
Джеральдина протянула руку:
– Джеральдина О'Хара. Рада с вами познакомиться.
Сьюзен широко улыбнулась:
– Так, значит, Мэтти все же поговорила с вами?
У нее отлегло от сердца – подруга вот уже больше недели находилась в карцере, и никто не знал, что с ней происходит.
– У нее все в порядке? – озабоченно спросила Сьюзен.
Джеральдина покачала головой:
– К ней никого не пускают. Даже меня.
Сьюзен нахмурилась: если не Мэтти просила за нее, то кто?
– Что вам от меня нужно?
Сьюзен не могла отделаться от ощущения, что ее втягивают в какую-то аферу.
– Ко мне приходила Розель…
– У меня нет денег, чтобы заплатить вам, леди, так что давайте прекратим это прямо сейчас, хорошо? – замахала руками Сьюзен.
– Сьюзен, мы знаем, что произошло. Мы знаем все. Лицо Сьюзен стало белым. Джеральдина продолжала тихим голосом:
– Мы просто хотим помочь тебе.
– Мне не нужна ваша помощь. Спасибо, конечно, но с меня хватит и Колина.
– Ты можешь, по крайней мере, выслушать нас?
Сьюзен решительно возразила:
– Тут нечего слушать. Пожалуйста, уходите, оставьте меня в покое.
– Мы знаем, что Барри сделал с Венди.
– Вы ничего не знаете. Я буду отрицать все, что бы вы ни сказали. Неужели вы не видите, что делает Венди? Что делает Розель? Они готовы сказать что угодно, лишь бы вытащить меня отсюда. Даже если это неправда.
– Что неправда, Сьюзен?
– Что они там, черт возьми, говорят!
Она запаниковала.
– Я попробую организовать закрытое слушание. Никто, кроме присутствующих на суде, ни о чем не узнает, – быстро выпалила Джеральдина.
– Отстаньте от меня! – Сьюзен перевела взгляд на надзирательницу: – Отведите меня в камеру.
– Может быть, тебе лучше выслушать их, Далстон?
– Да? А может быть, тебе лучше закрыть свою чертову пасть и заняться делом?
– Они собираются отдать Рози на удочерение, а остальных раскидать по разным детским домам. Ты действительно хочешь этого, Сьюзен? Неужели они не настрадались? Вспомни, Венди пыталась совершить самоубийство. Она нуждается в профессиональной помощи! Я думала, ты желаешь для них лучшей участи. Неужели я ошибалась в тебе?
Голос Джеральдины гремел. Казалось, он отражается от стен и вновь обрушивается на Сьюзен. Она заколебалась на долю секунды, и Джеральдина воспользовалась ее замешательством.
– Я могу вернуть тебя домой, к детям. Хорошо подумай, прежде чем отказаться, я не предлагаю дважды.
Ее голос был таким сильным, таким уверенным, что до Сьюзен наконец дошло: если она откажется, то упустит свой шанс получить свободу.
Джеральдина посмотрела на надзирательницу и сказала:
– Я хотела бы остаться со своей клиенткой наедине.
Надзирательница молча вышла.
– Если ты не хочешь, чтобы стали известны все подробности, мы сможем найти какой-нибудь другой путь, я тебе обещаю.
– А какой еще способ можно найти?
Джеральдина расслабилась. Она почувствовала, что убедила Сьюзен принять ее помощь.
– В медицинских отчетах говорится, что муж заразил тебя венерической болезнью и это привело к смерти ребенка. От побоев у тебя были выкидыши. Он постоянно избивал тебя. Если мы используем эти факты, то я смогу вытащить тебя отсюда и никто не узнает об истинных мотивах. Даже его родная мать согласилась дать показания против него, рассказать, каким он был на самом деле. Чтобы вытащить тебя, нам достаточно обнажить только некоторые факты его биографии.
Сьюзен вздохнула:
– Кейт ненавидела его, дай Бог ей здоровья. Как вы думаете, они будут тщательно разбирать улики? Ну, в смысле – смотреть, как велось расследование?
Джеральдину несколько озадачил этот вопрос.
– Они могут противопоставить, что ты многократно била его молотком. По сути, единственное, что у них есть против тебя, – то, как было произведено нападение. Но мы можем найти психиатра, который заявит, что нападение явилось актом возмездия, вызванным годами унижений. А так оно и было, разве нет?
Сьюзен рассеянно кивнула и спросила:
– Но улики… они ведь хранят все эти вещи? Ну, вы знаете – отпечатки и прочее?
– Дались тебе эти улики. Во всех отчетах написано лишь одно: Барри получил несколько десятков ударов молотком. Это мы уже и так знаем. Что нам действительно сейчас нужно, это доказать систематическое нанесение тебе серьезных телесных повреждений, тогда мы сможем разбить их обвинение в пух и прах. Ты должна будешь предстать в образе женщины, которая все еще находится в глубочайшем шоке от суда и приговора. Женщины, которая чувствовала, что заслуживала оправдания, заслуживала того, чтобы остаться на свободе и радоваться жизни. Даже если эта жизнь и яйца выеденного не стоит.
– То есть ты хочешь сказать, что мы скажем им правду, но как бы не всю правду? Я правильно поняла?
– Ну, если в двух словах, то да.
– Но как же вещественные доказательства – разве они не смогут посмотреть на них и попытаться найти что-нибудь еще?
– Что, например? – спросил Колин.
Сьюзен пожала плечами:
– Ну, я не знаю. Вы же специалисты.
Джеральдина посмотрела ей в глаза:
– А что, существует то, что они могут найти?
Сьюзен внезапно спросила:
– Ты действительно делаешь это абсолютно бесплатно?
– Розель готова заплатить, но посмотрим. Если я проиграю, то не возьму ни пенни. Устраивает?
Сьюзен окинула ее взглядом, от ее туфель ручной работы до дорогой стрижки, и обреченно вздохнула.
– Что ж, ты меня уговорила.
Уговаривать клиента Джеральдине О'Хара в своей жизни еще не приходилось. Обычно люди сами молили ее взять их дела – именно так все и происходило в ее жизни. У нее был опыт, который работал на нее. Теперь же перед ней сидела заключенная, осужденная за убийство, которая делала ей великое одолжение, решившись воспользоваться ее знаниями, ее временем и ее именем.
Джеральдина рассмеялась:
– Можешь считать себя моей клиенткой.
Мэтти сидела в карцере. Ей не разрешалось пользоваться письменными принадлежностями, читать книги или слушать радио, но это ее мало тревожило. Она целыми днями неподвижно сидела на койке.
