— Ни в коем случае, — взмахнул рукой Мамот. — Я не намеревался вторгаться в твои изыскания. Так уж получилось. Любопытство книжного червя.
Крюпп благосклонно улыбнулся и отхлебнул чай.
— А может, нам лучше перейти в большую комнату и удобно устроиться перед очагом? — предложил Мамот.
Они так и сделали. Подвинув стул поближе к огню, Крюпп с наслаждением вытянул ноги.
— Как подвигается написание пятого тома? — вежливо спросил он хозяина.
— Медленно, что не должно вызывать удивления. Подобные труды не пишутся с легкостью, — ответил старик.
Крюппу показалось, что Мамот ищет повода о чем-то его спросить, и потому ждал, лениво шевеля пальцами ног. Прошло еще несколько минут. Старик откашлялся и наконец спросил:
— Крюпп, ты часто видишь моего дорогого племянника?
Толстяк многозначительно закатил глаза.
— Давным-давно Крюпп пообещал одному человеку, которого судьба оставила единственным родственником шаловливого мальчишки, что примет участие в судьбе этого ребенка, вопреки дядиным надеждам его юный племянник предпочел Жизнь даруджистанских улиц, а не пыльные фолианты трактатов. Мальчишка бредил сражениями в темных переулках, поединками ради спасения чести принцесс и иными подвигами такого рода.
Закрыв глаза, Мамот молча кивал.
— Крюпп целиком погрузился в исполнение упомянутого обещания, поскольку и он сам полюбил этого сорванца. Он постарался научить мальчишку нелегкому искусству выживания в жестоком и беспощадном мире, далеком от мальчишеских грез. И для этого Крюпп, образно говоря, взял его под свое шелковое крылышко. Могу без лишней скромности сказать — небезуспешно.
Мамот улыбался, продолжая кивать.
— А теперь Крюпп ответит на вопрос почтенного дядюшки: да, он видит его племянника и довольно часто.
Мамот подался вперед и внимательно поглядел на Крюппа.
— Ты не заметил никаких странностей в его поступках? Может, он задает тебе непривычные вопросы? Или просит о чем-то странном?
Крюпп сощурился и сделал несколько шумных глотков.
— Откровенно говоря, есть некоторые странности. Например, он попросил меня вернуть ему драгоценности, изъятые из одного богатого дома. Когда я полюбопытствовал зачем, ваш племянник ответил, что у него есть причины личного характера. Крюпп тогда удивился и не перестает удивляться и сейчас. Искренность побуждения… нет, пожалуй, непривычная настойчивость Крокуса весьма похвальна.
— Целиком с тобой согласен! А что ты скажешь о внезапно проснувшемся в нем желании учиться? Сколько сил я потратил, пытаясь убедить Крокуса в преимуществах, какими обладает образованный человек. Думаю, все это не просто так. Мальчишка что-то крепко вбил себе в голову.
— В таком случае, Крюппу следовало бы принять в этом живейшее участие.
— Спасибо тебе, — облегченно вздохнул Мамот. — Я очень хочу знать причину столь неожиданной перемены, случившейся с Крокусом. Ни с того ни с сего — и вдруг лавина честолюбивых замыслов. Столько огня! Если мы не найдем, чем питать этот огонь, он может быстро затухнуть.
— Целиком с вами согласен, — сказал Крюпп. — В жизни есть занятия поинтереснее мелких краж.
— Мне несколько странно слышать такие слова из твоих уст, Крюпп, — усмехнулся Мамот.
— Пусть это останется между нами. Я уверен: Муриллио кое-что известно о причинах неожиданной перемены, случившейся с Крокусом. Я это понял по его словам, когда вечером мы ужинали в «Фениксе».
— Как Муриллио?
— Пока неплохо. Могу добавить, что невидимая сеть вокруг Крокуса остается прочной, — улыбнулся Крюпп. — Раллик Ном на удивление серьезно относится к своим обязанностям. Возможно, помнит свою загубленную юность и не хочет, чтобы Крокус повторил его судьбу. Но скажу по правде — истинная природа Раллика недоступна пониманию Крюппа. В частности, он по-отечески опекает одного известного нам человека и предпринимает столько усилий, чтобы выправить его жизнь, что все вокруг просто диву даются. Разумеется, за исключением Крюппа. И вместе с тем Крюпп часто задается вопросом: не ледяная ли вода течет в жилах Раллика?
Лицо Мамота стало отрешенным.
Крюпп сжался. В воздухе ощутимо запахло магическим присутствием. Толстяк внимательно глядел на Мамота. Кто-то вел с ним беседу. Крюппу был знаком магический Путь, биением которого была заполнена комната.
Крюпп ждал. Неожиданно Мамот вскочил со стула.
— Мне нужно вернуться к своим изысканиям, — сказал он, дабы выпроводить Крюппа. — А тебя, Крюпп, немедленно желает видеть господин Барук.
— Значит, я не ошибся и верно распознал присутствие нашего великого алхимика, — проворчал Крюпп. — Ничего не поделаешь: мы живем в такие времена, когда ночи являются поистине судьбоносными. До встречи, дорогой Мамот.
— Всего хорошего, Крюпп, — не особо дружелюбно произнес старый книжник.
Забыв о госте, он прошел в свой кабинетик, где Крюпп недавно читал трактат Алландарта. Крюпп подтянул рукава плаща. Уж если что-то поколебало всегдашнюю учтивость Мамота, события и впрямь принимали дурной оборот. Крюпп направился к двери, разговаривая сам с собой:
— Конечно, лучше не заставлять Барука ждать. Точнее, не заставлять его ждать слишком долго. С другой стороны, Крюпп не должен бежать к алхимику, забыв о чувстве собственного достоинства. И потом, Крюпп пойдет, а не полетит. Пока он будет идти, ему нужно многое обдумать, пересмотреть, внести надлежащие изменения в свои замыслы. На все это требуется время, так что Баруку придется подождать. Первейшая задача — разузнать о той юной особе, которая шла за ним по пятам до самой таверны и которая убила беднягу Шерта. Более того, эта девица догадалась, что Крокус заметил кровь у нее на руках, а также с первого взгляда распознала в Раллике Номе ассасина. Возможно, с ней так или иначе связана разгадка очень многих загадок. Прибавим к этому странное поведение монеты. Вскоре мы поймем, чего нам ждать: благ или бедствий.
Крюпп взялся за дверную ручку.
— А теперь Крюппу самое время покинуть жилище Мамота.
Он бросил прощальный взгляд на дверь кабинета. Оттуда доносился шелест быстро переворачиваемых страниц. Крюпп облегченно вздохнул и ушел.
Старуха топорщила перья и возбужденно прыгала по полу. Куда запропастился этот алхимик? Ночь коротка, а у нее впереди еще тысячи дел (правда, она так и не могла вспомнить каких). Старуха очень не любила, когда ее заставляли ждать.
Наконец дверь кабинета отворилась и вошел Барук, запахивая халат на своем грузном теле.
— Прошу меня извинить, Старуха. Я неважно себя чувствовал, вот и прилег.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
