что в этом пункте находилось различных запасов на сумму полутора миллиона фунтов стерлингов и, между прочим, тут хранилась заготовленная на следующий год для флота провизия. Ирландия была в то время богатым источником для снабжения флота».
Несмотря на неудачу Ирландской экспедиции, генерал Гош не отказался от ее повторения. К этому его побуждало, между прочим, и нарастающее соперничество с генералом Бонапартом, который своими победами в Италии снискал себе множество сторонников в Париже. Переведенный из Нормандии в Самбро-Маасскую армию (как раз в это время установившую полный контроль над Австрийскими Нидерландами)[135], он начал готовить экспедиционный корпус и здесь. Теперь 15 тысяч солдат должны были отправиться в Ирландию с острова Тексель – с голландским флотом адмирала Винтера.
Новая экспедиция была назначена на конец лета 1797 года. Однако, несмотря на благоприятную ситуации (в английском флоте вспыхнуло несколько бунтов), выход опять раз за разом откладывался по погодным условиям – для перехода через бар требовалось дождаться высокого прилива, однако ветер постоянно дул сгонный. В результате эскадра Винтера в составе 15 небольших линейных кораблей[136] вышла в море лишь 8 октября 1797 года. Однако на этот раз дозорная и связная служба англичан сработала хорошо, и 11 октября голландская эскадра была перехвачена возле Кампердауна эскадрой английского адмирала Дункана, состоявшей из 16 линейных кораблей. В ходе ожесточенного сражения англичане, имевшие значительное превосходство в артиллерии, добились полной победы – ими было захвачено 9 линейных кораблей и 2 фрегата. Но генерал Гош так и не узнал о полном крушении его надежд – он умер в Вецларе 19 сентября 1797 года, почти за месяц до сражения.
Тем не менее французским войскам все же довелось ступить на землю Ирландии. Год спустя в этой стране вспыхнуло полномасштабное восстание, и Директория решила поддержать его войсками и оружием. Однако снаряжение Египетской экспедиции Бонапарта поглотило все ресурсы, имевшиеся у Морского министерства, а Гоша уже не было в живых. Поэтому решено было ограничиться минимальными силами.
6 августа 1798 года из Рошфора вышел небольшой отряд из четырех фрегатов, на которые было погружено 1200 солдат под командованием генерала Юмбера – участника экспедиции 1796 года, спасшегося с «Друат де л’Омм». Маленькая эскадра проскользнула мимо британских дозоров, 21 августа высадила десант и благополучно вернулась во Францию.
Удача высадки произвела впечатление, и в Бресте тут же начали готовить второй эшелон десанта. Однако на это потребовалось какое-то время, и новая экспедиционная эскадра под командованием коммодора[137] Бомпара вышла из Бреста лишь вечером 15 сентября. Она состояла из линейного корабля с символическим названием «Гош» и восьми фрегатов, на которые было посажено 3000 солдат. Пройдя проходом Ра, корабли Бомпара избежали встречи с дозорами противника, но 17 сентября уже в открытом море наткнулись на три английских фрегата, из которых один тут же отправился с донесением командованию, а два начали слежку. Лишь 4 октября во время шторма Бомпару удалось избавиться от назойливых наблюдателей, и французский коммодор поспешил к месту назначенной высадки – бухте Лаудж-Свилли у северной оконечности Ирландии. Однако англичане знали, где ждать противника, и, подойдя 12 октября к назначенному месту, Бомпар обнаружил возле бухты три английских линейных корабля и пять фрегатов.
В ходе неудачного для французов боя «Гош» и три фрегата были принуждены спустить флаги, еще три фрегата были перехвачены англичанами позднее. Таким образом, во Францию удалось вернуться только двум фрегатам. Уже в плену французы узнали, что их старания были заведомо напрасны – не сумевший соединиться с повстанцами, отряд генерала Юмбера был блокирован английскими войсками и сложил оружие еще 8 сентября.
В день сражения у Лаудж-Свилли из Рошфора вышел третий отряд экспедиции. Ему удалось беспрепятственно достигнуть берегов Ирландии, но, получив известия об участи эскадры Бомпара, он отплыл обратно во Францию, не произведя высадки десанта. Больше попыток высадиться в Ирландии французы не предпринимали – тем более что кумир всей Франции, генерал Бонапарт, уже готовил другое, куда более грандиозное морское предприятие – экспедицию в Египет.
Отдавая дань популярному во все времена направлению, которое ныне именуется «альтернативной историей», Альфред Тайер Мэхэн пишет во «Влиянии морской силы на Французскую революцию и Империю»: «Существует мнение, что эта экспедиция высадила бы успешно войска на берег, если бы в состав ее входили паровые суда; но, может быть, правильнее сказать, что она никогда не была бы так близка к успеху, если бы британский флот крейсировал в районе, определявшемся стратегическими соображениями».
Увы, опыт мировой истории показывает, что большинство сражений и кампаний испокон веков выигрывались не столько талантом полководца либо строгим следованием правилам, сколько вольным или невольным использованием ошибок противника…
Владислав Гончаров
Приложение II
1. Организация войска в эпоху Империи[138]
В эпоху Империи армия еще гораздо более, чем в эпоху Консульства, утрачивает свой национальный характер и становится императорской. Во время нашествий 1792 и 1793 годов армия, еще не запятнанная политическими компромиссами, являлась в глазах народа как бы славным и непорочным символом Франции. В период Империи она принадлежит одному человеку; она ревностно исполняет все его предначертания и помимо согласия народа способствует поддержанию долгой смуты в Европе. Наполеон живет лишь войной и для войны. Армия – его орудие, его вещь. Не раз высказывалась мысль, что это изменение в характере армии было роковым последствием той преобладающей роли, которую приобрел военный элемент во Франции благодаря победам революционной эпохи, и что оно произошло бы и при всяком другом полководце. Но никоим образом нельзя утверждать, что Гош, Моро или Жубер стали бы диктаторами. Если история знает Бонапартов, то она знает и таких людей, как Вашингтон. Между тем неоспоримо, что именно Бонапарт побудил Директорию образовать в Италии и Швейцарии первые братские республики; и он же, став самодержцем, задумал подчинить Французской империи всю Германию, всю Италию и всю Испанию. Франция была бы непобедима, если бы после Базельского мира решила, несмотря ни на какие новые нападения, удовольствоваться своими естественными границами.
Преобразования в рекрутской системе
Императорская армия уже не составляет органической части народа. В эпоху Конвента, благодаря господствовавшей тогда системе поголовного ополчения, все французы были равны в отношении военной службы. Еще закон Журдана, установивший в 1798 году рекрутчину, определял, что в случае войны один или несколько наборов могут быть целиком призываемы к оружию и удержаны под знаменами до заключения мира. В глазах Наполеона цену имеет
