Муралов.
Отъезд всех, кроме Радека, прошел сравнительно спокойно при среднем количестве провожающих 20–30 человек – преимущественно молодежи, не считая близких родственников. При отходе поезда провожающие махали шапками и кричали: “До скорого свидания в Москве!”
Проводы Радека 15 января с.г. прошли при очень повышенном настроении провожающих и при активном подогревании этого настроения с его стороны. Для проводов Радека на вокзал явилась группа (человек 100), также преимущественно интеллигентно одетой публики и, больше того, учащейся молодежи. Активность Радека выразилась в том, что он стоял в тамбуре вагона, разговаривал с толпой при помощи лозунгов: “Да здравствует Ленинизм и Коминтерн!”, толпа отвечала ему: “Ура, да здравствует Радек, даешь Радека!”. Пелись также “Интернационал” и “Варшавянка”. Кто-то из провожающих крикнул ему: “Приезжайте в Москву раньше срока!” Радек ответил: “Радеку срок назначает История!” При отходе поезда он бросил призыв к толпе: “До скорого свидания, через месяц в бою”. Эти слова также были покрыты криками “ура”.
Во избежание бурных демонстраций, проводы Троцкого были устроены в более конспиративной обстановке. Хотя он направлялся на Юго-Восток по МКЗ ж.д., но отправка была произведена с Сев[ерного] вокзала. В 13 час. 55 мин. 17/I – [19]28 г. к новой платформе отправления был подан мягкий вагон с паровозом и был открыт проход со двора отправления близь помещения дежурных паровозных бригад. Прибывшим вскоре на автомобиле сопровождающим Троцкого с женой и сыном было предложено [Троцкому] сесть в вагон. Однако он (Троцкий. – С.В.), спросив о прибытии своего багажа и не веря в его доставку ранее личного прибытия на вокзал, отказался войти в вагон: “Вы лжете, я без вещей не пойду”. Пом. нач. ТО ОГПУ Кишкин обратился к Троцкому с упреком: “Вы, т. Троцкий, уже три часа над нами издеваетесь. Мы Вас понесем опять”. Ввиду того что Троцкий продолжал стоять на месте, по распоряжению т. Кишкина он был взят сотрудниками ТО ОГПУ на руки и внесен в вагон. При этом, когда один из сотрудников, т. Кресан, подошел к нему с этой целью, Троцкий пытался обороняться палкой, но удар был отведен. Кроме сотрудников ОГПУ свидетелями эпизода были паровозники ТЧ-1 и некоторые административные лица Д[епо] и ТЧ-1 Сев[ерных] ж.д., связанные с формированием поезда, всего числом около 20 человек. Эта группа посмеивалась над способом посадки Троцкого в вагон. В момент, когда Троцкий был взят на руки, его сын обратился к паровозникам и крикнул: “Товарищи рабочие, смотрите, как несут Троцкого!” Ответа не последовало, но в толпе была слышна реплика: “Черт с ним, пусть отдохнет теперь”. Некоторые из этой рабочей группы все же продолжали сомневаться в отправке именно Троцкого даже после выкрика его сына. Шел спор: “Понесли какого-то лысого, а у Троцкого «ее» нет”. Тотчас после посадки поезд отправился для следования на МКЗ ж.д.
Паровозники ушли в депо, где начался обмен мнениями о виденной сцене, причем часть говорила “об отправке Троцкого”, а часть (даже очевидцев) спорила: “Троцкий ли это?”
Нарядчик паровозных бригад Таранов заметил, что не следовало бы так отправлять Троцкого, так как он много сделал для революции. Машинист Мочульский и некоторые другие ответили, что он сделал много хорошего, но еще больше плохого, иначе не стали бы отправлять.
Машинист Щербаков подметил, что поданный паровоз “С 80” есть та самая машина, которую рабочие ТЧ-1 года три тому назад оживили с кладбища и поднесли Коминтерну: “Ее принимал Троцкий, и теперь эта же машина отвозит его” (действительно очень символично, для полноты картины следовало бы все же поручить доставку “вождя Красной армии” не ТО ОГПУ, а какой-либо воинской части, лояльность которой не вызвала бы сомнения. – С.В.). Этот момент вызвал смех в дежурке. Отправка Троцкого отразилась на ТЧ-1 лишь по существу. Политического оживления не было. Были также сочувствия Троцкому со стороны отдельных машинистов, а также и мрачное предположение: “Отправляют Троцкого, урезывают программы, сокращают штаты”.
Что касается толков об отправке среди железнодорожников массы (так в документе. – С.В.) и пассажиров, нужно сказать, что слух об отправке Троцкого быстро распространился по участку, но в ж.-д. среде он мало разнился от действительности. ДСП (здесь – дежурный по станции. – С.В.) МКЗ ж.д. Подушко, проживающий в Мытищах, рассказывал, что Троцкого хотели отправить с Казанского вокзала, но трехтысячная толпа не позволила[1328]. Поезд на Полторацк три раза останавливался краном, и под конец “толпа оттащила от состава вагон, в котором сидел Троцкий”.
Диспетчеры ДН-1 Москалев и Ларионов рассказывали 17/I – [19]28 г. в своем кругу, что 16/I на Казанском вокзале толпа была более 3‐х тыс., что поезд останавливался пять раз, что Троцкого пришлось отправить с Сев[ерного] вокзала секретным путем и что “представителю ОГПУ с Лубянки он заехал в ухо, заставил взять на себя на руки и нести в вагон”. Эти же лица распространяют слух, что тт. Чичерина [Г.В.], Курского [Д.И.] и Брюханова [Н.П.] убирают с постов, а [Я.Э.] Рудзутак ссылается в Арх[ангельскую] губ[ернию] с заменой Постниковым. По их словам, в скором времени нужно ждать смены всего состава правительства.
Среди обывателей отправка оппозиционеров так же порождала толки с большими преувеличениями, но характерным моментом являлось то, что многие не верили в отправку Троцкого. Появившееся 19/I с.г. разъяснение в газетах положило конец сомнениям.
Начальник ДТО ОГПУ Северных ж.д. Прохоров
20/I – [19]28 г.»[1329].
После отъезда Л.Д. Троцкий телеграфировал в ЦИК СССР: «Когда меня арестовывали в разных странах, то не прикрывались обманом. ГПУ же нагромождает путаницу и обманы. Мне было заявлено, что я еду в среду вечером. А захватили во вторник утром без вещей и необходимых лекарств. В письменном объявлении сказано было, что меня препровождают в г. Алма-Ата, а по пути изменили на Ташкент, откуда, очевидно, направят в более отдаленный пункт. Таким образом, еду с больной женой без белья, без лекарств и без надежды получить их вскоре, тем более, что для досылки по почте мною дан адрес на Алма-Ату. 18 января 1928 г. Самара (в пути). Троцкий»[1330].
А потом Л.Д. Троцкий преподнес «приятный сюрприз» В.А. Кишкину, составив следующее «“Свидетельство” Кишкину»: «Если оставить в стороне контрреволюционный характер ссылки меня по 58‐й ст., а также возмутительные условия отправки меня и моей семьи из Москвы, зависевшие, очевидно, не от конвойной команды и ее начальника гр. Кишкина, то в отношении следования по железной дороге я не имею никаких претензий к гр. Кишкину, который для облегчения мне и моей семье следования сделал все, что мог в рамках данного ему свыше поручения. 21–22 января. Станция Туркестан. Л. Троцкий»[1331].
Данное «Свидетельство» Льва Троцкого вызывает в памяти рекомендацию, данную Ансеном Люпеном инспектору Ганимару, который все никак не мог его схватить, из детективной серии Мориса Леблана, выходившей с 1907 г. Письмо было написано грабителем «…в стиле писем-рекомендаций, выдаваемых слугам, которыми их хозяева остались довольны. “Я, нижеподписавшийся Арсен Люпен, джентьмен-грабитель,
