как будто моя малышка ждет его.
– Тогда… можете ли вы покормить этого ребенка?
– Конечно, могу, но я еще не разожгла огонь в других каминах и не растопила плиту…
– Не беспокойтесь об этом. Я уверен, что мы сможем управиться с этим сами, пока вы позаботитесь о малышке. Да, Амброз?
– Разумеется. Вот, возьмите. – Амброз передал Мэгги ребенка. Мэгги посмотрела на малышку с таким отчаянием, что у него едва не разорвалось сердце.
– Я отнесу ее на кухню и накормлю, – сказала Мэгги, справившись с собой.
– Нет, на кухне слишком холодно, – возразил Джеймс. – Сядьте здесь, на стуле у огня. Дайте знать, когда она насытится.
– Вы уверены, отец? Я…
– Совершенно уверен. Мы обо всем позаботимся, правда, Амброз?
– Разумеется. Можете не торопиться, моя дорогая.
Мужчины вышли из кабинета.
– С тобой все в порядке, друг мой? – спросил Джеймс. – Ты бледноват.
– Признаюсь, я немного потрясен сегодняшними событиями. Не только ребенок, подброшенный под дверь, но и молодая Мэгги… – Амброз вздохнул и покачал головой. – Она лишь вчера похоронила новорожденную дочь, а уже сегодня пришла к тебе на работу, несмотря на физическое изнеможение и неодолимое горе.
– Да. – Джеймс погрел руки у плиты, желая, чтобы чайник поскорее закипел. Он тоже нуждался в успокоении, которое могло прийти только после кружки горячего сладкого чая. – Здесь человеческая жизнь дешева, Амброз, и ты должен понимать, что мы с тобой находимся в очень привилегированном положении. В моей дублинской церкви я был под защитой настоятеля, а здесь я нахожусь на переднем крае. Я должен понимать мысли и обычаи прихожан, которым служу. Это в основном бедные люди, которые борются за свое существование.
– Судя по тому, что я видел сегодня утром, это испытание даже для твоей веры в Бога?
– Я учусь и надеюсь, что смогу приносить покой их душам в таких ситуациях, которые я даже не могу и вообразить. Это не испытывает мою веру на прочность, Амброз, а лишь укрепляет ее, потому что я выступаю в роли длани Божьей здесь, на земле. И я буду делать то немногое, что могу сделать для них.
Чайник наконец засвистел, и Джемс залил чайные листья кипятком.
– Как же быть с младенцем? С драгоценной новой жизнью?
– Повторяю, мне нужно связаться с отцом Нортоном; он знает местный сиротский приют, и… – Джеймс покачал головой. – Однажды меня пригласили для обряда успения над ребенком, умиравшим от туберкулеза в сиротском приюте рядом с моим старым дублинским приходом. Все, что я могу сказать, – это было жуткое место. Дети спали по трое на одной койке, покрытые вшами и собственными испражнениями…
– Вероятно, дети попадали туда не от хорошей жизни, – заметил Амброз, когда Джеймс поставил перед ним кружку чая.
– Трудно сказать, что происходило в жизни родителей тех детей, – осторожно ответил Джеймс. – Тебе хорошо известно, что это естественное человеческое побуждение. Возможно, единственное плотское утешение для этих бедняг.
В дверь кухни робко постучали.
– Заходите, – сказал Джеймс, и вошла Мэгги с малышкой, крепко спавшей у нее на руках.
– Теперь она наелась досыта и затихла. Отец, можно взять соль из кладовой, нагреть воду и промыть ей пуповину, чтобы не загноилась?
– Конечно. Садитесь, Мэгги, а я найду миску и приготовлю соленую воду.
– Спасибо, отец.
– Амброз даст вам чаю. Вы очень бледная, Мэгги. У вас только вчера были роды, вы потеряли ребенка. Вы не должны были приходить сюда.
– Нет-нет, отец. Я вполне здорова и могу поработать сегодня.
– Как ваши дети? – спросил Амброз.
– Они еще не знают. Когда я поняла, что близятся роды, но что-то идет не так, я велела моей старшей дочери Элен отвести их к соседям. Я… Я еще не забрала их оттуда, потому что сегодня у меня рабочий день. Давайте я займусь уборкой, отец.
– Пожалуйста, отдохните пока что. – Амброз поставил перед ней кружку чая, а Джеймс удалился в кладовую, чтобы принести соль. – Почему бы вам не отдать мне ребенка, пока вы пьете?
– Я совершенно здорова, сэр, – повторила Мэгги.
– Все равно, мне хочется подержать ее.
Амброз принял малышку из рук Мэгги, сел и принялся баюкать ее.
– Она очень красивая, – пробормотал он, глядя на спящего ребенка.
– Да, сэр, и довольно крупная. Более упитанная, чем любой из моих детей. Должно быть, для матери это были трудные роды.
– Вы не представляете, чей ребенок это может быть?
– Нет, сэр. А я знаю всех беременных матерей в нашей округе.
– Выходит, ребенок родился за пределами деревни? – поинтересовался Амброз.
– Я бы сказала, да.
Джеймс вернулся с солью и тазиком. Он последовал указаниям Мэгги и налил из чайника немного горячей воды, смешав ее с холодной. Амброз настоял на том, что подержит ребенка, пока Мэгги будет очищать пуповину.
– Ну вот, теперь все чисто. Примерно через неделю пуповина высохнет и отвалится, – сказала Мэгги и накрыла ребенка одеялом. – А теперь, если не возражаете, я приступлю к работе, иначе у мисс Каванаг появятся большие претензии ко мне.
Мэгги сделала маленький книксен и ушла с кухни.
– Конечно, она должна лежать в постели и отдыхать после рождения мертвого ребенка, – сказал Амброз. – Она боится потерять работу у тебя? И миссис Каванаг тоже?
– Да, и сегодня нам нужно сделать все возможное, чтобы облегчить ее труды. Эти несколько шиллингов, которые она получает за один день в неделю, могут означать разницу между сытостью и голодом для ее семьи.
– Интересно, кто присматривает за ее детьми, пока она здесь?
– Боюсь и подумать, Амброз. – Джеймс передернул плечами. – Скорее всего, они сами за собой присматривают.
– Как она могла держать на руках чужого, совершенно здорового ребенка и кормить его молоком, предназначенным для ее мертвого ребенка, это выше моего понимания. Такое мужество, и…
Джеймс заметил слезы в глазах друга. Раньше он никогда не видел их, даже когда Амброза жестоко притесняли в школе.
– Неужели сиротский приют – единственное место для этого бедного, невинного ребенка? – Амброз посмотрел на него. – Я хочу сказать: ты видел это кольцо, и, возможно, мы сможем выяснить, кому оно принадлежало, найти ее семью… А если не найдем, то есть бездетные женщины, которые готовы с радостью удочерить ребенка; моя подруга с кафедры английского языка говорила, что супружеские пары из Америки приезжают сюда за приемными детьми из сиротских приютов.
– Ирландки славятся разными достоинствами, в том числе умением рожать красивых и здоровых детей. Можно, я возьму у тебя малышку? Пока уложу ее наверху, в свою постель, а потом Мэгги сможет еще раз покормить ее.
– Что ты теперь будешь делать, Джеймс?
– После мессы я
