Поэтому я быстренько, почти как пожарник, сдающий норматив, переоделась в тонкой выделки кожаные не то штаны, не то рейтузы эльфийской работы, бледно-зеленую рубашку с длинными рукавами и золотыми камешками-пуговками. Сверху надевать ничего не стала, но накинула короткую куртку-камзол цвета молочного шоколада с интенсивно зелеными вставками и золотой строчкой-отделкой. Было бы зеркало, непременно полюбовалась бы новым прикидом. Обожаю местную эльфийско-мужскую моду на шмотки. Если их, конечно, шьет хороший портной вроде моего маэстро Гирцено из Мидана. В творениях его мастерской ни один шов и рубчик не давит, не мнет и не трет! А еще говорят, будто в Средневековье нормальной одежды и обуви не было, все сплошь неудобное. Или врут, руководствуясь остатками да обносками малоимущих слоев населения и халтуркой-подделкой под роскошные одеяния, или в здешних местах мода и удобство пошли рука об руку благодаря эльфийскому влиянию. Можно сколько угодно страдать расовыми предрассудками, но коммерческие отношения поддерживать. Экономика не только «должна быть экономной», она еще и диктует свои правила. Обладающий практической сметкой человек, если ему это выгодно, и с лютого врага не постесняется взять пример.
Намотав полотенце на голову чалмой, я вернулась к уже успевшему пустить первые язычки пламени костру. Кейр подложил в шалашик пару веток покрупнее, покопался в одной из своих седельных сумок и протянул мне фляжку:
– Глотни-ка!
Я отвинтила плотно пригнанную пробку и понюхала. Какое-то спиртное. Пожалуй, телохранитель прав, для прогрева внутренностей следует сделать пару-другую глотков. Осторожно пригубила и, задыхаясь от стекающего в желудок огня, похвалила себя за предусмотрительность. Напиток оказался таким же ядреным и густым, как бальзам на двадцати травах, каковой я чайной ложкой пила дома при первых признаках простуды и добавляла в чай. Что удивительно, помогало! Интересно, тут тоже изобрели самогонные аппараты или магическим образом нагоняют градус?
Отдышавшись, вернула флягу владельцу:
– Спасибо, крепкая гадость!
– Ничего, зато здоровье сбережешь, – по-отечески заботливо ответил Кейр.
Любопытные сильфы – как же без них чего-то жутко вкусное маленькими глоточками пьют! – подлетели к фляге и нюхнули, Иесса даже попыталась слизнуть капельку, обожгла язычок и возмущенно заверещала, отплевываясь. Да, никто из них не смотрел мультика про любопытную собачку Соню. Оба мелких «авиатора» от фляги отлетали по синусоиде, окончившейся у меня на плечах нетвердой посадкой с заносами (почему-то не только Фаль, но и Иесса сочли эти места самыми удобными для насестов!). Теперь, утвердившись на избранных седалищах, на два голоса в удивительном согласии твердили: «Гадость! Гадость! Гадость!»
– Правильно, правильно, – усмехнулась я. – Да здравствует трезвость – норма жизни! Пьянству сильфов бой!
Но поскольку бой был объявлен только сильфовому пьянству, Гиз и Лакс тоже не без удовольствия приложились к фляжке телохранителя и занялись развешиванием мокрых вещей поблизости от костерка.
– Все дымом пропахнет, ты бы магией высушила, а, Оса? – с тоской оглядев свою шафрановую рубашку, попросил Лакс и распялил ее на рогатинах, как преступницу.
– Я могу, конечно, поэкспериментировать, – согласилась с приятелем, – вот только в обращении с огнем очень точную меру знать надо. А то ненароком спалю одежду. Жалко ведь будет!
– Но ты же можешь вызвать огонь и можешь свет, значит, разницу чувствуешь, – проявляя весьма странную осведомленность в делах магических, уточнил Гиз.
А впрочем, почему странную, скорее, специфическую. Своих возможных жертв надо знать не только в лицо, чтобы не допустить вопиющих ошибок. Вот морианцы, к примеру, на том и погорели во всех смыслах слова.
– Могу, но свет и тепло вызываются одной руной, разницу я должна держать в сознании, чтобы не натворить бед. И если в случае огня и света разница весьма ощутима, то тепло и жар уже гораздо более близкие области, поэтому я предпочту для начала поэкспериментировать на чем-нибудь не столь нужном, как любимая рубашка Лакса, – обстоятельно ответила я и посоветовала: – Вот лучше сильфов покормите хорошенько, а потом попросите, может быть, они магией пыльцы вашу одежду в порядок приведут.
– Ну если вкусно покормят… – задумчиво протянул Фаль с прехитрющей физиономией и расплылся в довольной улыбке, когда Лакс, клятвенно бия себя в грудь, пообещал отдать ему свою долю медового пирога.
Не уверена, но, по-моему, Иесса позавидовала нашему дружку, и вовсе не из-за дополнительной порции пирога, а из-за того, что он так запросто общается с людьми, нахально вымогает у них еду и при всем при этом умудряется оставаться всеобщим любимцем, которого вовсе не эксплуатируют нещадно. Лишь изредка просят об одолжении.
Мы перекусили, собрали вещи, затушили огонь и по указке сильфиды двинулись в юго-западном направлении по лугу. Еще не стемнело окончательно, мягкие сумерки большим котенком только начали ластиться к земле. Ехать по ароматному разнотравью было в удовольствие. Дэлькор, понимая, что мы не спешим, двигался спокойным шагом и никаких шуточек не откалывал, правда, время от времени отвлекался, чтобы ухватить зубами особо приглянувшуюся ему головку цветка с нежно-голубыми лепестками. Соцветием растение походило на нечто среднее между ромашкой-переростком и декоративным подсолнухом. Ромашки, насколько я помнила пору собирания полевых букетов путем обламывания или перегрызания особо крепких стебельков, на вкус изрядно горчили. Мой конь никогда не стал бы есть горькую гадость, значит, растения были вполне кормовыми на вкус, а потому мысленно я окрестила цветики забавной кличкой – гей-подсолнухи – и заухмылялась про себя.
– Вон он. – В нежном голоске Иессы послышалось что-то сродни восторгу патриота-янки перед статуей бабы с факелом.
В косых лучах заходящего солнца среди благоговейно раздавшихся трав перед нами предстал сильфов круг, вернее, три – один в другом – круга общим диаметром метров в пять. Первый с обилием голубых гей-подсолнухов, второй – россыпь цветов красных оттенков и третий – полноценный круг, а не бублик с дыркой – чистого живого золота. Нежные головки-шарики и сами листочки и стебельки травы переливались янтарным сиянием.
– Даже жаль топтать такую красоту, – расчувствовался Кейр.
– Трава сильфова круга встает быстро, – утешил нас Фаль.
«Еще бы ей не встать, – согласилась я про себя, ощущая мощное излучение живительной силы земли, впитавшей магию волшебных танцоров. – Небось еще и зимой весеннюю свежесть сохраняет».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
