Пеле и Яшин были бесконечно рады своим свиданиям, периодически случавшимся уже вне поля за последующие 20 лет – в гостях друг у друга и на нейтральных территориях, скажем, во время чемпионатов мира и Европы, куда оба приглашались. Когда в честь 50-летия Пеле летом 1990 года был устроен грандиозный футбольный спектакль в Милане на «Сан-Сиро», он с грустью заметил: «Сожалею только об одном – что на этом празднике с нами нет Яшина». Русский соратник юбиляра скончался за несколько месяцев до торжества.
Мало говорить о человеческой совместимости и взаимных симпатиях футбольных исполинов – оба, непосредственные и добросердечные, нашли друг в друге верных друзей. Свои чувства Пеле перенес на Валентину. В любой поездке на Пеле всегда претендует множество официальных лиц и журналистов, ему не дают прохода, заранее записываются на интервью, он вечно в окружении секьюрити. Так было и на чемпионате Европы 1992 года в Швеции. Но вдруг узрев Валентину, Пеле отодвинул все окружение, изменил программу, ни на шаг в этот день не отходил. Такую память оставил в нем незабываемый друг из далекой страны.
Отношение Пеле можно считать лакмусовой бумажкой двух главных знаков различия Яшина – человеческого благородства и футбольной незаурядности. То и другое в огромной цене на родине Пеле, где живут простодушные, чувствительные люди, боготворящие футбол и его рыцарей. Поэтому мне и казалось естественным перенестись в Бразилию, чтобы зафиксировать столь ценное двуединство.
Там советский вратарь оставил о себе добрую память еще в 1957 году, когда «Динамо», открывавшее советский футбол второму футбольному континенту – Южной Америке, прибыло в тогдашнюю столицу республики (перенесенную позже в город Бразилиа) для матча с командой «Васко да Гама». Напряженной игрой против популярного клуба (1:1) испытания первого номера «Динамо», однако, не закончились. Ему сообщили о существующей традиции приглашать вратарей из гастролирующих команд на телестудию, где три добровольца из числа футболистов-любителей, приобретя за солидную плату билеты, получали право пробить чужестранцу пенальти. За удачу смельчакам полагалось вознаграждение, в десять раз превышавшее стоимость билета. И Яшина доставили в телецентр.
Ни одному из трех пенальтистов не удалось поразить импровизированные ворота. Гостю объяснили, что он оказался в этом своеобразном соревновании первым «сухим» телевратарем и тут же вручили крупную денежную премию. В ответ на игривый вопрос ведущего, на что собирается потратить ее, Яшин объявил, что жертвует нуждающимся детям Бразилии. За дни пребывания он испытал потрясение, когда видел несчастных на каждом шагу, не говоря уже о районе фавел, куда наших футболистов возили посольские, чтобы показать «язвы капитализма».
Вся местная печать откликнулась на этот благородный жест. Лев Иванович сохранил газету, где жирным шрифтом выведено: «Вратарю «Динамо» Льву Яшину была предоставлена возможность вывезти пол-Бразилии. Но странный русский добровольно отказался от этой возможности, пожертвовав огромную сумму в пользу наших детей».
Не могу пройти и мимо другого случая, происшедшего там же, в Рио-де-Жанейро, в 1965 году, когда в столице чемпионов гостила сборная СССР. Автобус с нашей делегацией должен было вот-вот отъехать от стадиона «Фламенго», где проходила тренировка. Все страшно торопились, чтобы успеть в кино (тогда, в отсутствие видео, при ограниченности импорта фильмов, выезжавшие из СССР прямо-таки рвались в кинотеатры). Переводчик, войдя в автобус, обратился к Яшину:
– Там мнется репортер. Говорит, что если не возьмет у вас интервью, редактор его уволит…
– Уволит? Надо выручать…
– И Яшин спрыгнул с подножки автобуса.
Юный журналист был ошарашен и потерял дар речи. Все вопросы, которые заготовил, выскочили у него из головы. Яшин и здесь пришел на помощь. Попросил переводчика «чуть-чуть поработать» и начал вспоминать разные футбольные эпизоды. В кино безнадежно опаздывали, но все в автобусе терпеливо молчали, понимая, что иначе Яшин поступить не мог. Уж они-то его знали…
Знали, как выручал он людей, как ценил добросовестно делающих свое дело, будь то журналист или футболист. Можете представить себе, как после римского триумфа 1963 года, который я не устаю поминать, его атаковали репортеры, взявшие в осаду целый этаж гостиницы, где разместилась советская сборная. Игра настолько вымотала Яшина, еле успевшего отойти еще и от жестокой простуды, что он валился с ног. Кто-то предложил спрятаться, исчезнуть, но в ответ услышал: «Ребята, это же их работа, их хлеб».
Когда Яшин перешагнул границу футбольного поля, чтобы остаться подле него начальником своей же команды «Динамо», мне понадобилось взять у Льва Ивановича большое интервью для очередного справочника-календаря. Он был занят по горло, встречу дважды переносил, обещал перезвонить. Прошла, кажется, неделя, сроки меня поджимали, надежда услышать в трубке голос Яшина улетучивалась. И вдруг звонок, да еще с извинениями: «Можете подъехать? Вы на машине? Нет? Тогда я сам примчусь». И собственной персоной появился на Миуссах, где я работал. Целых два часа просидели, еще раз приезжал прочитать запись собственного интервью, материал можно и сейчас найти в лужниковском календаре 1972 года.
Прошу разрешения читателя на небольшое лирическое отступление. Простой вопрос: кто к кому должен направить стопы, чтобы взять интервью – журналист к интересующему его человеку или наоборот? Двух мнений быть не может: конечно же, журналист. Таков неписаный закон, не требующий даже упоминания в учебниках журналистики. Но «объект интереса» его нарушил, сам ко мне явился. И кто? Лично Яшин! Потому что неписаные человеческие законы, которых он придерживался, выше деловых условностей.
Такое приятное открытие, повторно посетив меня уже в ходе работы над этой книгой, ощущается сейчас еще острее, потому что в наше время протухли элементарные нравственные нормы поведения и далеко не всякий дождется внимания даже от детей с внуками. А чужой человек, да еще крупный босс спортивного бизнеса, друг-приятель самих Беккенбауэра и Пеле, еле знакомый мне по телефонному общению, узнав, что я болен и не могу его посетить, чтобы порасспросить о герое этого повествования и забрать любезно обещанные фотографии, сам приехал ко мне домой, вырвав пару часов между сложными и ответственными переговорами. Я говорю об Анатолии Александровиче Коршунове и по-детски радуюсь, что среди человекоподобных в нашей жизни еще встречаются человеки.
Впрочем, почему я вроде как извиняюсь за такое отступление? Какое же это отступление, если свой человеческий капитал, помимо других источников (родной семьи и предводимого Н.П.Старостиным «Спартака»), Коршунов начал извлекать в футбольной жизни как раз под благотворным воздействием и прямым влиянием Льва Ивановича Яшина, когда состоял в «Динамо». Жаль, что не всем даже из самого ближнего яшинского круга оказались впрок и успешно примерены на себе его деликатность и любезность, поэтому особенно греет, что рядом с вратарями, заслужившими похвалу «сыграл по-яшински», на виду люди, поступающие по-яшински. Так что это как раз в тему!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
