Единственным человеком, кто узнал убитого, оказалась супруга Родина. Разглядев по телевизору знакомый костюм и ботинки, показанные крупным планом, метнулась в квартиру, где обнаружила отсутствие этой одежды и обуви в шкафу. Но зато нашла футляр от оружия. Все поняв, в милицию не пошла – это грозило неприятностями. Стала жить как прежде, получая пенсию мужа (у нее имелась доверенность) и продукты в распределителе. Соседям заявила, что супруг уехал к родне. Только через год, когда все забылось, подала заявление об исчезновении мужа. Искали Родина формально – хватало и других забот, и, спустя положенный срок, суд признал генерала умершим. Сик транзит глория мунди…[84]
* * *
Пролежали мы недолго.
– Отпусти! – сказал Ельцин, когда выстрелы стихли. Я разжал руки. Подскочивший Кержаков помог президенту встать. Я поднялся следом.
– Что там? – недовольно спросил Ельцин.
– В вас стрелял террорист, – доложил начальник охраны. – Убит ответным огнем. Если бы не Михаил Иванович…
– А вы у меня нахрена?! – зло рявкнул Ельцин. Кержаков опустил голову.
– Алексей Васильевич держал щит, – вступился я за начальника охраны и поймал его благодарный взгляд.
– Все равно бардак, – буркнул Ельцин. – Кого‑нибудь задело?
– Выясняем, – поспешил Кержаков. – Пару журналистов ранило. А еще Руслан Имранович убит.
– Что?! – посмурнел Ельцин. – Точно?
– Точней некуда. Пуля вошла под подбородок.
– Блядь! – выругался Ельцин.
Я едва не повторил следом. Нифига себе изменил историю! Хасбулатов мертв, 1993 год не повторится? Или ошибаюсь?
– Мне нужно показаться людям, – заявил Ельцин.
– Борис Николаевич! – взмолился Кержаков.
– Помолчи! – окрысился президент. – Все просрал, а теперь указываешь?
Нет, все‑таки со стержнем мужик. Американского президента охранники сейчас волокли бы в подвал, и тот даже не пикнул бы. А вот этого тронь! Ельцин легко вскочил на стол. Его появление толпа встретила дружным ревом. Президент недовольно помахал рукой, требуя тишины. Шум стал стихать.
– Только что совершено подлое покушение на руководство России, – тяжело выговаривая слова, произнес Ельцин. – К сожалению, есть жертвы. Убит исполняющий обязанности председателя Верховного Совета РСФСР Руслан Имранович Хасбулатов. Несколько человек ранены.
Он сделал паузу. Толпа внизу потрясенно молчала.
– Мы арестовали главных заговорщиков, но это нападение показывает, что у них есть пособники. Ядовитая змея показала зубы. Но мы их выбьем.
Люди внизу закричали и замахали кулаками. Ельцин подождал, пока толпа успокоится.
– У меня все, товарищи. Тяжело говорить. Спасибо за поддержку. До свидания.
Он сошел со стола и направился к выходу. Следом устремились и другие. Я подождал, пока все скроются в дверях, и двинулся следом. Сейчас взять сумку и слинять. Может, удастся улететь? Но не тут‑то было. Не успел заскочить в приемную, как меня перехватил охранник и отвел в кабинет к Ельцину. Там же находился Кержаков.
Президент обнаружился за столом. Перед ним стояла пустая рюмка.
– Проходи, садись! – сказал, увидав меня. – Вот выпил, – указал на рюмку, – не берет.
– Стресс! – поспешил я.
– Наверное, – кивнул он. – Алексей говорит: ты мне жизнь спас. Как этого разглядел?
– Отличался от других. Одет иначе: костюм, галстук, портфель. Все радуются, а он хмурый. Решил понаблюдать.
– Учись! – Ельцин посмотрел на Кержакова. – Он увидел, а твои нет. Если бы смотрели, Хасбулатов уцелел.
Начальник охраны опустил голову.
– Дальше! – кивнул мне Ельцин.
– Увидел, как он достает из портфеля пистолет. Все стало ясно. Подхватил вас и спрыгнул, чтоб уйти с линии огня.
– Ловок. Служил?
– Старший лейтенант запаса. А еще майор кубинских Революционных вооруженных сил.
– Там просто так звание не дадут, – кивнул Ельцин. – Это не у нас в Арбатском округе.
– Михаил Иванович – герой Кубы, – подключился Кержаков. – Звезду из рук Фиделя получил.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– Получит и от нас! – хлопнул по столу рукой Ельцин. – Я не я, если не выбью у Горбачева[85]. Заслужил. Лучше скажи, что с этим террористом? Кто таков?
– Документов на трупе не нашли, – поспешил Кержаков. – Опознать трудно – лицо изуродовано. Единственная зацепка – пистолет‑пулемет «скорпион». Очень редкое оружие, производят в Чехии. Закупалось СССР для спецназа МВД и КГБ.
– МВД вряд ли, – покачал головой Ельцин. – А вот КГБ наверняка. Разогнать эту контору!
Он стукнул по столу кулаком. Пустая рюмка упала и покатилась по столешнице.
– Разгонять не нужно, – поспешил я. – Реформировать. Поставить во главе умного человека, наделив полномочиями.
– Кого?
Он сердито уставился на меня. Я сделал вид, что задумался. Легко советовать, зная ответ.
– Примакова, например.
– Евгения Максимовича? – удивился Ельцин и пожевал губами. – Хм, почему бы нет? Человек он умный, путч не поддержал, летал с Руцким в Форос. Этот сможет. Поговорю с Горбачевым. Что еще посоветуешь, умник?
– Не доверяйте американцам.
– Что? – изумился он. – Почему?
– Знаю, что вам понравилось в США. Магазины забиты едой и одеждой. Американцы живут сыто и богато. Только это за счет грабежа других стран. Они будут улыбаться, обещать помощь и поддержку, но это на словах. На деле – не дождемся! Им не нужна сильная Россия – лишь ее ресурсы, природные и человеческие. Нет ни одной страны мира, которой американцы реально помогли, а вот ограбили многих. В Латинской Америке их ненавидят. Захапали природные ресурсы и качают нефть, металлы и другие ископаемые. При попытке помешать устраивают перевороты, приводя к власти удобные им правительства. Тоже будет и в России, если дать им волю.
– Говоришь, как пропагандист на советском телевидении! – покачал головой Ельцин.
– А они не врали, – возразил я. – Но показывали лишь одну сторону медали. На Западе изобилие, но и мы можем жить не хуже. Проблема в экономике и идеологии. Первая не эффективна и нуждается в реформировании. Коммунизм в нынешнем его понимании устарел и не может служить целью общества. Но ввести сходу капитализм, как будут советовать американцы, нельзя. Случится катастрофа, а конкретно – безработица, голод и нищета огромной части населения. Вводить новый строй нужно постепенно, сохраняя лучшее от СССР.
– Стратег! – хмыкнул Ельцин. – Не хотите работать у меня, Михаил Иванович? Мне нужные умные и молодые. Должность подберем.
– Спасибо, но ответ «нет».
– Почему?
– Молодых и умных хватает, а целитель в СССР один. Меня ждут дети, которым помогу только я. Извините за нескромность, но это так.
– Жаль, – сказал он, – но настаивать не стану. Благодарю!
Он протянул мне руку, которую я с удовольствием пожал.
– Есть просьбы, пожелания?
– Хотел бы улететь в Минск. Если можно, сегодня.
– Займись! – посмотрел президент на Кержакова.
…Во Внуково меня доставили на «чайке». Мы въехали на летное поле и подкатили к Ан‑24 с работающими двигателями.
– Поспешите! – сказал провожавший меня Кержаков. – Из‑за вас рейс задержали.
– А билет?
Он лишь отмахнулся. Я пожал ему руку и поднялся по трапу. Бортпроводница немедленно закрыла за мной дверь и указала на место в первом ряду. Не знаю, что подумали пассажиры, но меня они встретили любопытными взглядами. Что за хмырь в джинсе, из‑за которого задержали вылет? На важную птицу не похож. Я принял независимый вид и плюхнулся на сиденье. Самолет стал выруливать на взлетную полосу.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Летели два часа. «Ан» это не «Ту», медленный, зато прибыли в Минск‑1. Этот аэропорт в черте города, если кто не знает. В 21 веке его снесут и застроят площадку домами, но пока порт принимает и выпускает самолеты. Пользоваться удобно – прибываешь прямо в город. К своему дому я добрался на троллейбусе. Вот и знакомый подъезд. Странное чувство. Вроде недавно уезжал, а входишь, как в чужой. Никто не встретился мне на лестнице – ну, так время рабочее. На часах еще восемнадцати нет. Я открыл дверь ключами и переступил порог. В квартире стоял нежилой дух – спертый, неприятный. Я прошел к окну в зале и открыл створку – пусть проветрится. Пахнуло свежестью – в Минске недавно прошел дождь. Не успел решить, что делать дальше, как требовательно и протяжно зазвонил телефон. Межгород. Неужели из Москвы? Я подошел к аппарату и снял трубку.
