В тот период он уже отошел от любых организаций иллюминатского толка, в его представлении они составляли нечто единое с иллюминатами — просветителями, ответственными за кровавую баню Французской Революции. И говорил очень часто, почти текстуально цитируя Баррюэля, о сатаническом союзе, нацеленном на завоевание мира. Скорее всего имелся в виду Наполеон. Поэтому если наш великий реакционер предлагал свои услуги для обольщения мартинистских группировок, это скорее всего потому, что он почувствовал, что они, хоть и вдохновляясь теми же источниками, что французское и немецкое неотамплиерство, на самом деле являлись носителями исконного духа, не развращенного Западом: духа павликианства.
Однако план, задуманный Местром, кажется, так и не был реализован. В 1816 году иезуитов выгнали из Санкт-Петербурга и де Местр возвратился в Турин.
— Хорошо, — сказал, выслушав это, Диоталлеви. — Мы обнаружили павликиан. Теперь уберем из нашей схемы Наполеона, который, как мы догадываемся, так и не осуществил свою программу, иначе бы с острова Святой Елены он одним щелчком мог бы испепелить своих сажателей. Что же дальше произошло между всеми этими персонажами? Их столько, что впору рехнуться.
— Из них самих половина точно рехнулась, — сказал Бельбо.
91
О как прекрасно, что вы развенчали адские секты, готовящие путь Антихристу… Но есть, есть еще одна секта, которую почти не затронули — лишь в самой малой степени.
Письмо капитана Симонини аббату Баррюэлю «Чивильта каттолика», 21.10.1882
Поведение Наполеона по отношению к евреям оказало огромное влияние на иезуитов, заставило их в корне переменить пропаганду. В «Воспоминаниях» Баррюэля о евреях не было ни слова, ни намека. Но в 1806 году распространяется письмо Баррюэлю некоего капитана Симонини, который сообщает ему, что Мани[119] был евреем, точно так же как и Горный старец, и что масонов основали евреи, и что евреи пронизали собой все секретные организации, существующие на земле.
Письмо Симонини чрезвычайно ловко поставило в трудное положение Наполеона, который как раз тогда обращается к Великому Синедриону. Скорее всего, его обращение взволновало также и павликиан, потому что именно в это время Священный Синод Московской православной церкви возвестил: «Наполеон замыслил ныне объединить всех евреев, которых гнев Господен разметал по лицу земли, чтобы с помощью ненавистников имени христианского и способников его нечестия, ниспровергнуть церковь Христову и похитить священное имя Мессии».
Наш добрый Баррюэль тут же воспринял идею и пришел к выводу, что заговор является не просто масонским, а жидомасонским. Кроме всего прочего, идея подобного сатанинского комплота была полезна для атаки на нового врага — Высокую Венту карбонариев, а через них — на антиклерикалов, боровшихся за объединение Италии, от Мадзини до Гарибальди.
— Но все это происходило в начале прошлого века, — сказал Диоталлеви. — Основная же антисемитская кампания развернулась в его конце, когда были опубликованы так называемые «Протоколы Сионских мудрецов». Эти протоколы возникли в русском ареале. Работа павликиан.
— Разумеется, — подхватил Бельбо. — Как мы чувствуем, на этой стадии иерусалимская группировка расчленена на три ветви. Первая, в лице испанских и провансальских каббалистов, вдохновляет собой неотамплиерские течения, вторая сливается с бэконианской струей и порождает мощный слой ученых и финансистов. Именно против них так злобствуют иезуиты. Но есть еще третий подвид иерусалимитян, именно они волею судеб оказываются в России. Русские евреи большею частью — мелкие торговцы, промышляют и дачей денег под залог, поэтому местные крестьяне их недолюбливают. Большая их часть (поскольку еврейская культура — это культура Книги и почти все евреи умеют читать и писать) пополняет собой ряды либеральной и революционной интеллигенции. Павликиане же мистичны, мечтательны, реакционны, накрепко связаны с феодалами-землевладельцами и многие из них пробрались ко двору. Естественно, между ними и иерусалимитянами связей быть не может. Поэтому они заинтересованы в дискредитировании евреев, а через евреев — как они научились у иезуитов — они могут поразить и своих заграничных противников, неотамплиеров и бэкониан.
92
Эти мудрецы решили мирно завоевать мир для Сиона хитростью… Проникая в недра встречаемых им на пути государств, Змий пожирает все государственные нееврейские силы по мере их роста. Это же должен он делать и в будущем, при точном следовании предначертаниям плана, до тех пор пока цикл пройденного им пути не сомкнется возвратом главы его на Сион… не сосредоточит в сфере своего круга всей Европы, а через нее и остальной мир….
С. Нилус, Великое в малом, перепечатка в сб. «Луч света» 1920
Идея Бельбо показалась нам годной. Оставалось выяснить, кто занес «Протоколы» в Россию.
Один из наиболее влиятельных мартинистов конца прошлого века, Папюс, обратил Николая II во время его визита в Париж, потом отправился в Москву и привез с собою некоего Филиппа — Филиппа Низье Ансельма Вашо. Тот, одержимый дьяволом в возрасте шести лет, в возрасте тринадцати — целитель, лионский магнетизер, очаровал как Николая, так и его истеричку жену. Филипп был принят при дворе, назначен врачом при Петербургской военной академии, генералом и статским советником.
Тогда его противники решают противопоставить ему личность не менее харизматичную, с тем чтобы подорвать его престиж. И тут всплывает Нилус.
Нилус был бродячим монахом, который в иноческом одеянии бродил (естественно: что еще делать бродячему?) по лесам, тряся пророческою бородою, имел двух жен, одну дочку и одну ассистентку — или же любовницу, — и вся компания заслушивалась его пророчествами. Отчасти вождь народа, из тех, которые потом сбегают вместе с кассой, отчасти бесноватый, типа тех, кто кричит, что «конец уже близок». И действительно, его идефикс являлись происки Антихриста.
План тех, кто решил воспользоваться Нилусом, состоял в том, чтобы рукоположить его в попы, с тем чтобы далее поженить (женой меньше, женой больше) на Елене Александровне Озеровой, придворной даме царицы, и сделать исповедником монаршей четы.
— Я человек незлой, — сказал на это Бельбо, — но у меня складывается впечатление, что ликвидация царской фамилии была чем-то вроде дезинфекции от тараканов.
В общем, в какой-то момент споспешники Филиппа обвиняют Нилуса в распутстве, и Бог судья, так ли уж они неправы. Нилусу пришлось оставить придворную жизнь, и тут кто-то пришел ему на помощь, подсунув текст «Протоколов». Поскольку никто не в состоянии был отличать мартинистов (последователей Сен-Мартена) от мартенистов (последователей Мартена де Паскуалли, того самого, которого не любил Алье) и поскольку Паскуалли, согласно расхожему слуху, был евреем, — дискредитируя евреев, можно было дискредитировать мартинистов, а дискредитируя мартинистов, ликвидировать Филиппа.
Ради этого и был опубликован первый, неполный вариант «Протоколов» в 1903 году, в газете «Знамя», которую редактировал воинствующий антисемит Крушеван. В 1905 году, с благословения государственной цензуры, этот первый вариант, дополненный, был перепечатан в книге «Причина наших зол», изданной, как принято считать, неким Бутми, — Бутми вместе с Крушеваном участвовал в основании «Союза русского народа», более известного как черные сотни, в «Союз» вербовали уголовных преступников, а занимались они погромами и правотеррористскими покушениями. Бутми еще не раз публиковал этот текст, теперь уже под собственным именем, под заглавием «Враги рода человеческого — Протоколы происходящие из тайных архивов Центральной канцелярии Сиона».
Но это все только подступы, пробы пера. Полное же издание «Протоколов», которое будет переиздано потом во всем мире, выходит в 1905 году в книге Нилуса «Великое в малом: Антихрист. Близ есть, при дверях», Царское село, издано под эгидой тамошнего отделения Красного Креста. Нарративное обрамление представляет собой широкую мистическую перспективу. Книга оказывается в руках царя. Митрополит Москвы предписывает ее чтение во всех московских церквах.
— Но как связаны, — спросил я, — эти протоколы с нашим Планом? Если действительно предположить, что они имеют значение, читать их, что ли?
— Нет ничего проще, — отвечал Диоталлеви. — Они всегда в продаже, не в одном, так в другом магазине. Их постоянно перепечатывают. Как бы с возмущенным пафосом, из чувства исторического долга, но в конечном счете, даже с удовольствием. Таковы уж эти язычники.
93
У нас нет соперников… Одни иезуиты могли бы с нами сравняться, но мы их сумели дискредитировать в глазах бессмысленной толпы, как организацию явную, сами со своей тайной организацией оставшись в тени.
