— Кто поверит этой дешевой мелодраматической болтовне? — пробормотал красный как рак спейсер. — Только грязный землянин может подумать такое о солярианине.
— Я не утверждаю, что сказанное являлось вашим единственным мотивом, доктор Либиг. Все эти чувства, конечно, влияли на вас, но, скорее, бессознательно. У вас был и гораздо более прямой, более осознанный мотив. Доктор Рикэн Дельмар мог серьезно помешать вашим планам. Поэтому его следовало устранить.
— Планам? О каких планах вы говорите? — воскликнул роботехник. В его голосе звучали ярость и ужас.
— О планах завоевания всей Галактики, — торжественно провозгласил Бэйли.
ОБВИНЕНИЕ ПОДТВЕРЖДАЕТСЯ
— Землянин сошел с ума, — Либиг повернулся к аудитории. — Разве не очевидно, что он ненормален?
Некоторые с изумлением глядели на него, другие на его противника.
Но Бэйли не дал им времени опомниться.
— Вы все прекрасно понимаете, Либиг, — продолжал он. — Дельмар собирался прервать отношения с вами. Причина заключалась в том, что Рикэн Дельмар был в курсе вашей работы значительно больше, нежели кто другой. Он знал, что вы проводите опасные эксперименты, и пытался остановить вас, но безуспешно. Тогда он намекнул правителю Груэру о вашей деятельности, но только намекнул, так как еще не был уверен во всех деталях. Вы узнали об этом. Рикэн Дельмар становился опасен для вас.
— Он сумасшедший, этот землянин, настоящий сумасшедший! — прокричал роботехник. — Я не желаю больше слушать эти бредни.
— Нет, правитель Либиг, вы должны выслушать его, — голос главы Департамента Безопасности звучал достаточно грозно.
Детектив закусил губу, чтобы не выдать охватившего его торжества.
— Во время беседы со мной, — продолжал он, — когда вы упомянули о роботах с заменяемыми конечностями, доктор Либиг, вы бросили еще фразу о космических кораблях, управляемых роботами. В тот раз, доктор Либиг, вы, пожалуй, были откровенны больше, чем обычно. Вероятно, вас покинула обычная осторожность, потому что перед вами был землянин, существо неполноценное и неспособное разобраться в ваших проблемах. К тому времени я уже услышал от доктора Квемота, что защитой Солярии от других Внешних Миров являются ее позитронные роботы.
— Я имел в виду… — взволнованно начал было Квемот.
— Да, я знаю, — прервал его Бэйли, — вы мыслили в социологическом плане, доктор Квемот. Но все же ваши слова послужили толчком для меня. Попробуем сравнить космический корабль, управляемый роботами, с кораблем, управляемым людьми. В первом случае использование роботов для военных целей невозможно. Робот, как известно, не в состоянии уничтожить людей даже на вражеских кораблях или на вражеских мирах. Для него все человеческие существа неприкосновенны. Но если бы вам удалось создать роботов, не подчиняющихся Первому Закону, и они повели бы боевые космические корабли, такие корабли были бы непобедимы. Страшные армады кораблей, ведомых бездушными роботами, сеяли бы ужас и разрушение на всех мирах. И только вы, знающий секрет новых моделей роботов, умели бы ими управлять. Тогда ваши честолюбивые мечты о покорении Галактики и о вашем владычестве над Вселенной были бы на пути к осуществлению. А все те, кто могли вам помешать, — должны были быть устранены с вашего пути. Прав я или нет, правитель Либиг?
Ответа не было. Либиг, обуреваемый ужасом, смятением и яростью, молчал. Но даже если бы он и сказал что-либо, его слова нельзя было бы разобрать в поднявшемся шуме. Обычно сдержанные и чинные спейсеры повскакали с мест. Яростно жестикулируя, они выкрикивали угрозы по адресу роботехника. Клариса с развевающимися волосами и лицом фурии, повернувшись к Либигу, проклинала его. Даже Гладия вскочила с места и грозно потрясала маленькими кулачками.
Бэйли закрыл глаза и на какое-то мгновенье разрешил себе слегка ослабить огромное физическое и нравственное напряжение, в котором находился. То, что он задумал, удалось. Наконец-то он нашел правильный подход к этим людям. Ключ к ним помог ему найти, как это ни странно, самодовольный социолог. “В отличие от спартанских илотов, роботы никогда не будут в состоянии восстать против людей”, — говорил он. Но что, если сами люди обучат роботов искусству уничтожать их? Что, если роботы научатся бунтовать? Тогда прощай привольная безопасная жизнь соляриан, жизнь, основанная на труде и беспрекословном повиновении роботов. Можно ли представить себе более тяжкое преступление в глазах соляриан!
Это понял Элиа Бэйли, и это был его козырный туз.
— Вы — арестованы, презренный предатель! — грозно вскричал Корвин Атлбиш. — Вам запрещено заходить в лаборатории, касаться ваших записей до тех пор, пока правительство не сумеет тщательно проверить их и… — от гнева спейсер задохнулся, и его дальнейшие слова потонули в общем шуме.
К Бэйли приблизился робот.
— Господин, вам донесение от господина Оливау, — произнес он.
Бэйли схватил бумагу и, повернувшись к своим слушателям, громовым голосом крикнул:
— Внимание!
Шум, как по мановению волшебной палочки, утих, и все лица повернулись к землянину с выражением глубокого и почтительного внимания.
— Еще до начала нашей беседы я поручил своему коллеге Даниилу Оливау с Авроры ознакомиться с экспериментальными лабораториями доктора Либига. Даниил Оливау сообщает мне, что он сейчас лично явится к доктору Либигу с тем, чтобы потребовать разъяснений по поводу некоторых обнаруженных им фактов.
— Как лично?.. — в ужасе завопил роботехник. Его глаза, казалось, вот-вот выскочат из орбит. — Он явится сюда? Ко мне? Нет, нет. — Его голос перешел в страшный хрип.
— Не бойтесь, он вам не причинит никакого вреда, — холодно сказал детектив, — если, конечно, вы дадите ему должные показания.
— Ни за что! Я не позволю, не позволю… — Либиг упал на колени, видимо, не сознавая, что он делает. — Что вы в конце концов хотите от меня? Что я должен сказать? Сознаться? Хорошо, я расскажу все. Да, робот, которого я послал к Дельмару, имел заменяемые конечности. Да, я желал смерти Дельмара. Я организовал отравление Груэра. Да, я хотел пристрелить вас. Да, я мечтал о создании могучих боевых космических кораблей с новыми роботами, о которых вы догадались. Я хотел невиданного расцвета и могущества Солярии, ее владычества во Вселенной. Мне, увы, не удалось ничего, но не по моей вине. Вот, я сознался во всем. А теперь, прикажите тому человеку не приходить ко мне. Я не вынесу этого. Пусть он убирается, пусть он… — Больше Либиг не мог выговорить ни слова.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
