Для левых гражданских организаций возникает, однако, серьезная дилемма. Не участвовать в антифашистских мероприятиях либералов - значит вроде как саботировать полезное начинание, против которого формально возразить нечего. А участвовать - значит поддерживать стратегию, которая заранее обречена на провал, сделать себя ее заложниками. На практике это заканчивается тем, что отдельные люди и группы на акции приходят, но широкие организации - будь то Левый Фронт Москвы или оргкомитет Российского социального форума - от публичного участия в них воздерживаются.
И все равно окончилось все на марше 18 декабря скандальным инцидентом: стоило нескольким активистам Левого Фронта из Ногинска развернуть растяжку «Капитализм = Фашизм», как организаторы велели им убрать лозунг и покинуть ряды демонстрантов. Ясно, что либералам подобные растяжки нравиться не могут, но и левым большая часть лозунгов и лиц, замеченных на марше, категорически не нравилась. Немногие левые, которые все же принимали участие в марше, возмущенно заявили про «сектантский подход» к политической борьбе. Как заметил Илья Пономарев, официальная оппозиция не видит «иных задач, кроме заведомо фальсифицируемых и нечестных выборов».
Впрочем, чтобы это понять, не обязательно было бы ходить 18 декабря на митинг. Объединение сил вокруг заведомо спекулятивных и абстрактных лозунгов невозможно.
Такое положение дел, возможно, устраивает власть, но отнюдь не помогает решению реальных проблем, стоящих перед обществом. И чем меньше гражданские движения способны влиять на ситуацию, тем больше будет политический вес крайне правых. И тем больше будет склонность власти решать любые проблемы чисто административными и репрессивными методами.
Между тем ответ понятен - защиту демократии должны взять на себя другие силы, демократические не по названию, а по сути, опирающиеся на массовое социальное движение. В Западной Европе демократические права и свободы были завоеваны и защищены не потому, что их придумали либеральные интеллектуалы, а потому что миллионы людей научились использовать их в качестве инструмента для защиты своих социальных требований.
То же и у нас. Вопрос о демократии остается принципиально неразрешимым до тех пор, пока он не будет увязан с социальной самозащитой огромного большинства граждан.
НЕЖДАННОЕ СЧАСТЬЕ: НАС НЕ ПРИНЯЛИ В ВТО!
Встреча Всемирной торговой организации в Гонконге принесла, по крайней мере, одну хорошую новость: Россия и Украина не были приняты в состав почтенного сообщества. Представители большинства отраслей экономики в обеих странах вздохнули с облегчением. Им продлили жизнь, по меньшей мере, на год.
Планы обоих правительств, обещавших вступить в ВТО к декабрю 2005 года, изначально выглядели не слишком реалистическими. Но чиновники в Москве и Киеве всех запугали, обещая любой ценой завершить переговоры к встрече в Гонконге.
Естественно, все начали отчаянно лоббировать свои интересы. А поскольку интересы всех отраслей (кроме экспортеров нефти и газа, да ещё, быть может, металлургов) с членством в ВТО несовместимы, то положение официальных переговорщиков оказалось весьма трудным. Ведь пришлось бы откровенно и на глазах у всех предавать не только собственное население (это никого ни в России, ни на Украине, несмотря на все «оранжевые революции» не волнует), но и подавляющее большинство предпринимательского класса. Включая и иностранных инвесторов, уже вложивших деньги в обреченные отрасли. Да и в случае с металлургией остается под вопросом, создаст ли ВТО новые возможности для экспорта - Соединенные Штаты, например, продемонстрировали, что могут защищать внутренний рынок даже вопреки требованиям этой организации.
В связи с членством России в ВТО постоянно вспоминают автомобилестроение. Видимо оттого, что представители этой отрасли наиболее откровенно высказывались по поводу планов правительства. И естественно, всем сразу приходит на ум, что в условиях многолетней протекционистской политики владельцы автозаводов так и не научились производить хорошие машины. Знаменитые «Волги» вообще сходят с производства, а «Лады» из года в год становятся хуже и дороже. При этом, однако, забывают, что отечественное автомобилестроение это давно уже не только «Волги» и «Лады», но и ленинградские «Форды», таганрогские «Huyndai» и целый ряд других марок, давно собираемых у нас в России. А на Украине делают «Daewoo».
Побочным итогом протекционизма стало то, что иностранные корпорации были вынуждены разворачивать производство здесь. Если протекционистская политика будет сохранена, начнет развиваться и производство комплектующих деталей. Напротив, открытие рынков поставит на этих планах крест.
То, что происходит с членством России и Украины в ВТО - лишь частный случай общего кризиса данной организации. Ведь сорвалось не только вступление в неё наших двух стран. Главной новостью недели стал срыв переговоров между Соединенными Штатами и Европейским Союзом. На этом фоне протесты южнокорейских фермеров, прорвавших полицейские оцепления в Гонконге, были не более чем мелкой неприятностью.
Кризис ВТО имеет системный характер. На самом деле, очевидно, что надо менять курс, что политика либерализации и дерегулирования зашла в тупик, что её продолжение оказывается уже не выгодно даже тем странам, которые первоначально её проталкивали. Западные государства прекрасно понимают, что полное открытие их сельскохозяйственных рынков приведет не только к исчезновению фермерства, но, как следствие, и к целой цепочке локальных экологических и социальных катастроф, выходящих далеко за рамки сельского хозяйства. Потому-то, несмотря на небольшой удельный вес фермеров в общей численности населения, их интересы жестко отстаивают и в Европе и в США.
Многие страны «третьего мира», напротив, по инерции продолжают требовать открытия Западных рынков. В данном случае, правительства добросовестно выполняют рекомендации своих американских и европейских учителей. Однако на практике усиление экспортной ориентации слаборазвитых экономик наносит им ущерб даже больший, чем странам Запада. Основная масса сельского населения от развития экспорта не выигрывает. Напротив, усиливаются позиции транснационального агробизнеса в ущерб местному крестьянству. Растет безработица, разрушается внутренний рынок, усугубляется экологический кризис.
Единственный ответ - пусть Запад сохраняет свой протекционизм, но при условии, что и все остальные получат право защищать свои рынки. Как всегда бывает с провалившейся политикой, издержки связанные с её продолжением уже многократно перевешивают выгоды. Надо крутить руль в противоположную сторону, но выясняется, что структуры, подобные ВТО просто неспособны к этому. Они обречены, ибо оказались «заточены» под решение только одной задачи - либерализации рынков, и не обладают минимальной гибкостью, чтобы реагировать не только на требования общественности, но даже на потребности изрядной части западных элит.
КИНГ КОНГ
Режиссер: Режиссер: Питер Джексон
В ролях: В ролях: Джек Блэк, Наоми Уоттс, Эдриэн Броуди
Скажу честно, на этот фильм я попал случайно. Дочка требовала Гарри Поттера, но места были все проданы. Ехать домой не хотелось. Благо, в нынешних кинотеатрах-мильтиплексах всегда есть выбор. Пришлось удовольствоваться эпосом о гигантской обезьяне.
Признаюсь сразу, я был приятно удивлен. Прежде чем показать нам громадную гориллу, создатели фильма около получаса показывали зрителям Нью-Йорк начала 1930-х годов. Показывали любовно, детально, точно, доставляя удовольствие всякому ценителю истории ХХ века. Нью-Йорк времен «Великой Депрессии» был воссоздан компьютерными средствами так же, как Древний Рим в «Гладиаторе». Таймс-сквер и Бродвей сияют огнями, сотни желтых кебов двигаются по Пятой Авеню, из магазинов и контор выходит поток усталых людей. Правда, закрадывается подозрение: в этом кино актеры становятся не то, чтобы лишними, а как бы второстепенными. Их задача - не испортить компьютерные эффекты, грамотно подыграть программистам. Что они и делают.
Относительно эпохи у зрителя никаких сомнений быть не может: «Великая Депрессия» в самом разгаре: толпы безработных, бездомные, суповые кухни, демонстрации. Перед нами полчаса добротной социальной драмы в духе американского варианта соцреализма. Между прочим, Америка - единственная, кроме СССР, страна, где соцреалистическая эстетика действительно пустила корни. Её потом долго и успешно изживали, но как показывает «Кинг Конг» её «рецидивы» случаются в самых неожиданных местах.
Я бы ещё долго с удовольствием смотрел на Нью-Йорк, но героев погрузили на корабль и отправили к далекому острову, где они часа два плутали по джунглям и ловили гигантскую обезьяну. Для современного зрителя одной лишь огромной гориллы уже маловато, потому остров заселили динозаврами, перебравшимися сюда прямехонько из “Jurassic Park”. Остается, правда, не ясным, почему съемочная группа принялась ловить именно обезьяну, если можно было с меньшими усилиями поймать нескольких безобидных диплодоков, появление которых, кстати, совершенно не вызывает изумления у героев.
