спросила Иванна, когда все двинулись следом. Она кусала нижнюю губу, что на морозе уже стала синеть.
— Все хорошо, доверяйте ему, — как всегда спокойно сказал Яромир, помогая Астре перелезть через сугроб. Снег заваливался в валенки, от чего кожа покрывалась огромными мурашками, и девочка кривилась.
Стуча зубами от холода, юные ведьмаги шли по глубоким сугробам в зимнем лесу, где стояла ночная тишина. Лишь изредка кое-где срывались с насиженных веток и громко ухали совы.
— Онисим, ну ты и Сусанин, — хохотнул Вершинин, вытаскивая слетевший валенок из сугроба и, прыгая на одной ноге, вытряхивал из него снег.
— Что, обзываеться, ирод, че ли? — недоверчиво спросил незнающий русских героев леший у Полоцкого, который внимательно следил, чтобы никто не отстал.
— Не переживай, леший-батюшка, это герой народный, он врагов такой запутанной дорогой водил, тем самым царя спас!
— Ого-сь! — зарделся лесовик и смущенно дернул длинным носом. — Я, конечно, не
Сусанин, да и царей среди вас нет, княжич всего-лишь…
— Пф, всего лишь, — хохотнула Астра, и ее брови снова прыгнули вверх. — Да он сын императорский, Яромир-то наш!
Леший отмахнулся кривой лапой-корягой.
— Родиться в знаменитой семье — еще не значит чего-то стоить самому! Вот станеть сам императором, буду уважать как императора! А пока… только как юного князя!
— Больно надо мне им становиться, — хмуро отозвался Яромир и подхватил Мирославу под локоть. Девочка ухватилась за друга, ловя равновесие, и коротко его поблагодарила, неловко улыбнувшись замерзшими губами.
— Как это не надо?! Полоцкий, ты давай тут не это, — Вершинин засмеялся, махая перед его лицом указательным пальцем. — Не дури, в общем!
— Да отстань, — отмахнулся Яромир, пряча ухмылку. — В императоры надо Астре, с ее властным характером туда и дорога!
Черноволосая девочка, раскрасневшаяся от ходьбы по лесу, усмехнулась и вдруг задрала повыше нос.
— А что, можно!
— Кузнецова?! Да ну! Лучше тогда Ваньку, она добрая, а Астра снимет мораторий на смертную казнь и будет всех в ссылки отправлять! — не согласился Никита и тут же получил «тычок» в плечо от девочки.
— Обалдел? Я не злая! — Астра сняла платок и замахнулась, ударяя им одногруппника по спине.
— Оно и видно! — Никита уже бежал вперед лешего, уворачиваясь от платка и заливисто смеясь.
Леший нахмурился, пытаясь понять: ругаются они или нет. Он совершенно не переносил криков в лесных владениях.
— Пришли! — объявила Мирослава, узнав выход на поляну, где стояла Избушка на курьих ножках.
Где же она сама?
— Воно тама она, — указал кустистой лапой Онисим в чащу леса, где, как показалось сначала, лежала груда дерева. Но, услышав голос юной ведьмы, изба встрепенулась и как-то взвизгнула, если это вообще было возможно.
Пока вся компания ребят шла по поляне ей на встречу, Избушка поднялась на свои длинные массивные куриные лапы, отряхнулась от снега, который завалил строение за долгое лежание на земле, и побежала к школьникам.
— А ну, сбавь скорость, дурная! — заорал Онисим, когда лапы Избушки начали все выше попрыгивать над землей, набирая скорость. Он, оглянувшись на яриловцев, фыркнул, что-то раздумывая и, не спрашивая разрешения, снова прыгнул Яромиру на плечи. Парень почувствовал, как леший чуть задрожал. Интересненько, испугался, что ли или просто пользовался своей наглостью?
— Я вроде не нанимался извозчиком! — недовольно пробурчал Полоцкий, пригнувшись под небольшим весом, когда лесовик заерзал на его плечах.
— Буде, зачтеться тебе, княже! — отмахнулся Онисим, вглядываясь в сторону Избушки.
— Стоять!!! — хрипло закричала в это же время Мирослава, также увидев, что у избы, по-видимому, от радости встречи снесло крышу. К удивлению Вершинина и Астры с Иванной, которых тот пытался загородить собой, дурная изба остановилась перед ними в паре метров, нервно притопнув лапами.
— Ну-ка, пригнись, мы в гости к тебе пришли! — крикнула Мирослава, и та тут же согнула длинные исполинские лапы, гостеприимно подставляя крыльцо. — Онисим говорит, что ты дичаешь, совсем уже кукушечкой об темечко ударилась, когда сосны сбивала?
Все прошли по старенькому крыльцу внутрь, с интересом глядя на заколдованную избу, а Яромиру пришлось даже присесть, так как леший наглым образом все еще сидел у него на шее.
— Слазь, — недовольно произнес парень, пригибаясь к полу.
— Слазь! — передразнил его Онисим скрипучим голосом, но все же спрыгнул на лавку. — А как же леший-батюшка, а, княже?! Где уважение?!
— После твоих поездок на моей шее, у нас с тобой наладились неформальные отношения, — сказал Полоцкий и плюхнулся на ту же лавку, кривясь и распрямляя затекшие плечи, в которых еще недавно упирались острые коряги-копыта, служившие лешему ногами.
— Вау, уютно здесь! — восхитилась Иванна, приоткрыв в изумлении рот и осматривая избушку изнутри, от чего та довольно вздохнула.
И правда! Мирослава, оглядевшись, заметила, как внутри было чисто убрано, все стояло на своих местах, все баночки-скляночки были начищены и расставлены на полках. Даже постель на печи была ровно заправлена, а покрывала вычищены.
— Это ты здесь все в порядок привел? — ахнула девочка, глядя на лешего, зажигавшего свечки, которые Мирослава ему передала перед своим отъездом на зимние каникулы.
Оставив под обозначенным пнем у поляны сверток с барбарисками, вареными яйцами и песочным печеньем, юная ведьма положила упаковку спичек и десяток длинных свечей, чтобы леший не сидел в лишенной освещения избе.
Леший, засмущавшись, кивнул.
— Где-тось я, где-тось она сама, думала ты придешь, ждала!
Эти слова заставили Мирославу чуть покраснеть от стыда и понурить взгляд. Избушка испытывала к ней какие-то родственные чувства и даже скучала, о таком она и знать не знала!
— Ладно, постараемся приходить чаще, что ж ты такая у нас сентиментальная! — и Мирослава погладила избу по одному срубу, почувствовав легкое дрожание дерева.
— Она твоя? — изумилась Астра, стягивая с себя тулуп и накидывая длинный расписной платок на плечи. Находиться в одной рубашке перед парнями и странным лешим ей было неуютно.
— Мы случайно нашли ее с Яромиром в лесу, тогда же и с Онисимом познакомились, это было еще осенью, — кратко рассказала Мирослава и осмотрела полки. — Чай организуем? Сюда бы домового… — она вздохнула, вспоминая Кузьму, жившего в доме бабушки за ее печкой на кухне. Он и его домовушка Любаша до того были преданы Серафиме Николаевне, что выполняли те обязанности, которые домовые с роду не делали.
— Не бывать в такой избе домовому, — покачал рогатой головой Онисим, заодно скидывая шапку. Та отлетела на старый, но протертый от пыли комод.
— Почему это? — спросил Никита, усевшийся рядом с Яромиром на лавке и сложивший руки с локтями на столе.
Леший закатил маленькие черные глазки-пуговки.
— Это ведьмин дом! Кикимору можно сюда заманить, но пакостить уж больно она любит! А домовой
