Джон поднял глаза вверх. Там находилась похожая канавка, и, если представить человека, перемещавшегося по ним, то за неё он мог бы ухватиться. Ему потребовалась бы колоссальная ловкость и немалая сила, чтобы преодолеть такое расстояние таким способом, но за неимением других вариантов, Миллстоун остановился на этом.
- Как вам такое? - сказал он Гриффину, указывая на свою находку.
- Вы думаете, что он ходит по ней?
- Я почти уверен в этом, - сказал Джон, - осталось только найти, куда он ходит.
Миллстоун устремил вглубь тоннеля фонарик и взгляд, полный решимости направиться туда немедленно.
- Вы не думаете, что нам стоит сходить за подмогой? - поинтересовался Гриффин.
- Возможно, вы правы, - ответил детектив, - если хотите, позовите кого-нибудь, а я пока пойду разведаю.
- Это может быть опасно.
- Не волнуйтесь, - Миллстоун достал из кармана лазер и активировал его, - я справлюсь. Найдёте меня по следам.
- Хорошо. Надеюсь, вы знаете, что делаете.
- Уверен. Не думаю, что встречу кого-то отличного от человека, - улыбнулся Миллстоун.
Гриффин быстрыми шагами направился назад, а Джон направил свой фонарик вперёд и двинулся вдоль борозды на стене. Медлить было нельзя - он хотел первым найти воришку, тем более, что чем больше людей занимались бы сейчас этими поисками, тем больше была бы вероятность его спугнуть. К счастью, было просто проследить след, и Миллстоун шёл вперёд без остановок. Люди Гриффина до сюда не добрались, потому что не нашли то, что теперь нашёл он. Это было плюсом, поскольку иначе Миллстоун сейчас не находился бы здесь и не имел бы возможности исследовать эти тоннели.
Наконец, он наткнулся на боковую ветвь, на входе в которую было множество следов. Здесь разыскиваемый вынужден был спешиться. Но не столько это привлекло внимание Джона, сколько характер самих отпечатков - они были оставлены босыми ногами. Это немного не вписывалось в его теорию, но он всё равно без лишних промедлений устремился дальше.
В боковом пролёте было совсем темно. Если до этого где-то вдалеке тускло светились стёкла кабины бура, то отсюда она не была видна, и у Миллстоуна остался только его фонарик. Он стал продвигаться медленнее, боясь спугнуть того, за кем гнался. Могло оказаться, что у него превосходный слух, и он слышит каждый шорох, звучащий в этих тоннелях. Детектив светил фонариком вперёд, иногда опуская его для того, чтобы убедиться, что не сбился со следа.
Этот тоннель казался бесконечным из-за кромешной темноты, царившей в нём. Но, судя по своим прикидкам, Миллстоун прошагал уже метров пятьдесят, а ситуация не изменилась. По идее, Гриффин и его подчинённые уже выдвинулись за ним. Что же, если ситуация станет критической, их появление будет очень кстати, но пока нужно было двигаться вперёд.
Джон уверенно зашагал дальше, стараясь при этом издавать как можно меньше звуков, и в один момент его внимание привлёк какой-то гул вдалеке. Сначала он не понял его природу, но потом, подойдя ближе, услышал в этом зловещее монотонное человеческое бурчание. Как будто кто-то с огромной скоростью читал непонятную молитву. Слов разобрать было нельзя, и, после недолгих попыток расслышать их, Миллстоун направился дальше. По крайней мере, не оставалось сомнений, что тот, кого они ищут, находится здесь, и если учесть, что сам он издаёт звуки, то вряд ли услышит шаги приближающегося человека. Главное, чтобы сейчас не появился Гриффин со своими подчинёнными и не поднял здесь шум.
Пролёт был местами завален, и продвигаться дальше было заметно сложнее - постоянно приходилось обходить кучи породы, валявшиеся под ногами. Но Миллстоун всё ещё не потерял босые следы, а значит, приближался к своей цели.
Ещё через несколько метров пути ему стало казаться, что он даже начинает разбирать слова, но хоть сколько-нибудь связные реплики ему уловить не удавалось. Хуже было то, что из-за эха, блуждавшего по тоннелям, не получалось точно определить источник звука. К счастью, направление для движения было только одно.
Судя по эху, вскоре Джон очутился в большом помещении. Источник звука был рядом. Подняв фонарик, он увидел вдалеке белую тень, которая дёрнулась, лишь только на неё попал свет. Когда детектив подошёл ближе, он увидел, что это всего лишь человек, забившийся в угол. На нём была какая-то непонятная одежда, некоторые элементы которой представляли собой светоотражающее волокно, которое ярко отблёскивало в свете фонарика. Это, очевидно, была какая-то специальная форма, которая со временем потеряла цвет. Возможно, он нашёл её здесь же, в пролётах, а осталась она от древних рабочих.
В первый момент человек показался Миллстоуну невменяемым. Он забился в угол, закрыл лицо руками и начал причитать. Казалось, что если бы не свет фонарика, он вообще никак не отреагировал бы на появление детектива. Джон подходил ближе, но поведение незнакомца никак не менялось. Встав рядом, он попытался расслышать, что именно тот говорит.
- Не надо, не надо, не надо, я только хотел, хотел, хотел, оживить его, оживить, оживить, блестящий Бог, Бог, он оживёт...
Паузы между словами практически отсутствовали, и Джону приходилось прилагать серьёзные усилия, чтобы уловить в них хоть какой-то смысл. Убедившись, что странный субъект неопасен, детектив отвёл от него фонарик и осмотрелся. Помещение, в котором они находились, разительно отличалось от всех остальных, которые ему доводилось видеть сегодня в этой подземной структуре. Выглядело оно так, как будто не являлось творением великих предков, а было вырыто вручную. Все стены имели неправильную форму и были покрыты множеством отпечатков неизвестного инструмента, а повсюду валялись кучки породы.
Здесь же Миллстоун обнаружил детали, пропавшие у членов команды. Несколько шестерён и вал были заботливо разложены на куске ткани, лежавшем на полу. Они были идеально чистыми и блестели. Из потока непонятной речи Джону стало понятно лишь то, что этот человек поклоняется буру, считая его божеством и мечтает, чтобы гигантская машина прошлого однажды ожила. Также он к кому-то постоянно обращался и говорил, что невиновен, и лишь хотел помочь своему Богу ожить. Джон предположил, что это обращение к нему, но точно утверждать было нельзя, потому что незнакомец просто бурчал что-то себе под нос, не обращаясь к Миллстоуну.
- Простите, - сказал Джон, - вы меня понимаете?
- Я же сказал, я просто хотел, но у меня не выходило, - начал бурчать он.
- Как вас зовут?
- У меня нет, нет имени, оно мне не нужно, мне нужен только он.
Теперь хотя бы появилась уверенность в том, что странный незнакомец понимает человеческую речь, но его собственные слова сводятся к одной единственной вещи - высокотехнологичному буру, который он считает божеством. Теперь становилось очевидным, почему рабочие части фрез так заботливо очищены от пыли и грязи. Причём, всё сделано было так, что люди Гриффина не обнаружили никаких следов.
