и вернулись на свой корабль, который я случайно назвал «Бумбараш». Команда замерла в ожидании дальнейших приказов.
— Что, посмотрим, нет ли на планете сюрпризов? — ехидно спросил я.
Бойцы оживлённо загудели.
— Расчётное время посадки, два часа, — сообщил Пушкарёв.
— Нет, полтора… — попыталась спорить с ним Марина.
— Мичман Стерлядкина, когда я говорю два часа, это значит два часа. Потому что в незнакомом пространстве, надо летать без выкрутасов, — жёстко сказал Серёга.
Я даже удивился. Не ожидал от приколиста таких жёстких интонаций.
Марина вспыхнула и с гневом посмотрела, но не на Пушкарёва, а на нас.
— И какая паскуда проболталась? — свистящим шёпотом спросила она.
— Никакая, вернее, все сразу, — пожал плечами Марсель. — На Кадмии тебя почти все так называют. За глаза, правда.
Обозлённая Марина ушла в рубку, куда с некоторой опаской зашёл и Пушкарёв. Однако криков о помощи оттуда не раздалось, поэтому народ потихоньку рассосался по каютам, готовится к высадке.
— А я пойду поговорю пока с пленными, — сказал Марсель, потирая переносицу. — Вдруг что-то интересное знают. Ты со мной?
— Мне в медпункт, — вздохнул я. — Во время штурма, пару раз в бронескафандр лучом попали и повредили его, ну и меня чуть-чуть. Ничего опасного, но пролечить надо.
Темиргалиев кивнул и, вызвав Варяга, отправился к пленным, а я лечиться.
В медпункте скучали Довнарович, Смирнов и Маркин. Увидев меня Яся оживилась и захлопотала над мои измученным телом.
— Они как, в порядке? — спросил я медика. — К высадке готовы?
Жмых и Вик запротестовали, уверяя, что всё нормально и они справятся. Однако Довнарович, покачала головой.
— Только Вик, — сказала она. — Жмыху надо пару дней полежать.
— Отлично, — сказал я. — Теперь знаю, кого мы определим в караульные.
Жмых пытался протестовать, но его никто даже слушать не стал.
Через час к нам ввалился задумчивый Темиргалиев.
— Кирьянов, пусть твоя Артемида выведет мне карту галактики с увеличением сектора этой звезды и системы Кадмии.
Я молча отдал команду и в медпункте стало темно, а потом появились звёзды. Марсель, какое-то время задумчиво смотрел на них, а потом мы устроили дискуссию. Он предлагал проверить более короткий маршрут, через одну небольшую звёздочку в рукаве Персея, у которой вращалась одиноко пустая планета, а я же оспорил, сказав, что нам надо прямым ходом на Кадмию, а остальные маршруты проработаем после. К какому-то соглашению мы прийти не успели, так как корабль пошёл на посадку.
Планета, которая обрела своё название позже, не произвела на нас впечатления хоть она и была пригодна для жизни, но там не было живых существ, а из растительности, только какая-то трава и кустарник. Разумеется, там стояли посадочные кольца, на которые мы благополучно сели, чтобы исследовать новый мир.
— Под колонию пойдёт, — скептически заметил Марсель осматриваясь. — Надо только узнать, почему здесь никого нет и почти ничего не растёт.
— Предтечи создали эту планету искусственно. Вернее, она уже была тут, но её терраформировали, а заселять не стали и вообще как-то приводить в порядок, — поделился я опять знаниями полученные от Артемиды. — Что выросло, случайно занесённое, то выросло.
— Интересно почему? — продолжил допрос Темиргалиев.
— Когда процесс завершился, им это стало не нужно, — пожал плечами я. — Почему-то терраформирование затянулось надолго, а Предтечи к тому времени потеряли интерес к колонизации и освоению Вселенной и начали потихоньку уходить.
Не только Темиргалиев, но и вся остальная команда с интересом выслушали меня. Не так уж и часто я делился знаниями, полученными от искусственного интеллекта, даже с ними.
— Ладно, — вздохнул Варяг. — Небольшую разведку всё равно произведём. Вдруг чего-нибудь интересное найдём.
— Это надо с орбиты просвечивать, — сказал скептик Череп. — А пешком мы только разок вокруг колец обежать сумеем.
— В лучшем случае, — неожиданно поддержал его Марсель.
Часа четыре мы осматривали кольца, а потом вышли на свежий воздух.
— Здешнее солнце похоже на апельсин, — сказал я, глядя на небо. — Давайте его так и назовём?
Бойцы возмущённо загудели.
— Тебя за то, что ты назвал комплекс из пирамид и посадочных колец Артефактом, до сих пор проклинают, — хмыкнул Темиргалиев.
— Я здесь ни при чём, — пожал я плечами. — Все вопросы к полковнику Копылову.
— Ну ты, как маленький, — хихикнул Пушкарёв. — Кто же ему будет задавать вопросы? Самоубийц нет.
Темиргалиев строго посмотрел на пилота и тот осёкся. Правильно, полковник Копылов, это не тот человек, надо которым можно шутить. Он совсем несмешной, он страшный.
— Ладно, берём пробы воздуха, почвы, воды и скудной растительности. Я уверен, что ничего страшного здесь нет, да и с микроорганизмами в порядке, но надо, — наконец решил я.
— Лиза приказала, — хмыкнул Темиргалиев.
Пушкарёв заржал. Ну да, я не полковник, надо мной смеяться можно. Но он-то ладно, а вот Марина с чего вдруг на меня стала как-то странно косится? Да, были у меня отношения с профессором Голобко, а потом-то с
