тебя-то мы и ждали!
— Ну, наконец-то! Рад познакомиться, я — Аристарх Осипович…
— Михаил Михайлович — электрик, и монтажник промышленного оборудования.
— Здрасти, я — Фрося, просто Фрося. А вы, значит, Павел?
Приезд двухметрового здоровяка не остался незамеченным. Со всех сторон начали сбегаться незнакомые мужики, и даже несколько теток, желающих наперебой пожать руки, и представиться.
Глядя на них, как кот, зажатый сворой бешеных собак, Паша, наконец, разглядел знакомую физиономию.
— Здравствуй, прости, что мы тут это… У твоего дома беспорядок развели. Все уберем. — Низенький жилистый тренер из Дзержинска протиснулся сквозь галдящую толпу незнакомцев. — В общем, откликнулись на твое предложение не только спортсмены…
Юрию Головко было немного неловко сообщать об этом постфактум, но делать вид, что ничего странного не происходит, он тоже не мог. Парни, вернувшиеся с соревнований, и получившие приглашение о трудоустройстве, тут же начали рассказывать об этом. Слухи поползли не только среди родственников, но и среди друзей, знакомых.
Новость, что в областном центре появился кооператив, производящий новомодные товары высокого качества, и которому не хватает персонала, тут же вызвала массовый ажиотаж. Люди с деревень, и ближайших городов, до которых дошли слухи, собрали вещи, и приехали попытать счастья. Народ был в отчаянии, и цеплялся за любую, даже самую призрачную, возможность.
— Ты не руби с плеча. Здесь не какие-то бездельники. Бухгалтеры, швеи, столяры, да много кто приехал. Работу ищут люди, тяжело сейчас. — Заметив неприятный взгляд Павла, тренер указал на самых близких товарищей, с которыми лично знаком.
За остальных Юрий ручаться не решался. Так что они сами начали лезть, и пытаться представиться. Проявить себя, так сказать, чем только усугубили раздражение большого парня.
— Так, ладно. Разберусь с вами позже. — Паша, державший толпу на вытянутой руке, с недоумением всматривался в лица. — А спортсмены где? Пришли все, кроме них?
Помимо тренера не найдя никого, кто присутствовал на городском чемпионате по самбо, он почувствовал себя обманутым.
— Да их в дом запустили, а нас не пустили. — Возмущенно высказался короткостриженый златовласый парень, ростом метр девяносто, и немного скошенной набок челюстью. — Ты здесь начальник, ну так разберись с беспорядком.
Толпа поддержала самовыдвиженца единогласными: «Да! Правильно говоришь!». Многие на морозе проторчали не один час. Самые расторопистые и вовсе вчера вечером приехали. Так что настрой уже околореволюционный.
Зрачки Павла опасно сузились, он из-под бровей посмотрел на высокого парня, который в сравнении с ним был просто щепкой.
«Вот ушлепок… Указывает он мне, что делать, с чем разбираться. Я вас вообще вас не звал, идите на… бомж подскажет».
Однако припомнив, сколько усилий и денег потрачено на приобретение репутации среди спортсменов, он проявил удивительную для себя сдержанность.
— Товарищи, спокойно. Сейчас я пойду в дом, посовещаюсь со своими коллегами, и во всем разберусь. — Паше нужно было время, чтобы обдумать неожиданную ситуацию.
Он мог бы сразу прогнать всех, однако ночь размышлений о способах заработка натолкнула на несколько идей, для которых требовался персонал. И раз уж люди сами пришли…
— Конечно, ты-то в тепло пойдешь, а мы на морозе торчать? — Тучная женщина лет тридцати, в платке, порцией негодования выделилась из толпы. — Запускай, давай всех, и обсуждай, сколько влезет.
Поднялся одобрительный гул, на который тренер из Дзержинска тщетно пытался повлиять своим авторитетом. Люди не слушали, им хотелось, наконец, согреться.
— Вас целая орава, а дом не резиновый, да и не просятся таким тоном в гости. — Потихоньку закипая, Паша сделал вдох-выдох, пытаясь постичь дзен. Влияние титанида в такие моменты было деструктивным, так как подмывало поотрывать бошки раздражителям. — Либо вы спокойно подождете на улице, и дадите мне время все хорошенько обсудить с коллегами, либо никакой работы не получите.
Он говорил без улыбки, заглядывая в глаза каждому.
— Что? Угрожаешь фарцовщик проклятый? А мы тогда в милицию пойдем, и расскажем, какие ты тут товары делаешь. И делаешь ли? А детали тоже Советские? Или импортные? — С жирнейшим намеком тучная особа.
Она не собиралась отказываться от защиты своих прав, даже столкнувшись с холодным и мрачным взглядом огромного парня.
— Люба, что ты такое несешь⁈ Разумеется, Павел все делает сам! Ты что, не знаешь, сколько он спортивного инвентаря своего производства детишкам подарил? — Юрий Головко покрутил пальцем у виска, пытаясь привести бывшую работницу сельского совета в чувства.
— А он мог инвентарь и через таможню провести. Кто ж его знает, этого Коновалова? — Люба отступаться не желала. Она точно знала, что получить хорошее рабочее место и зарплату можно только пробиваясь, а не молча в тряпочку. Схватить работодателя за яйца — лучший из возможных вариантов, ведь тогда точно не будет никаких сокращений, и задержек с оплатой труда.
Толпа притихла, с любопытством взирая на Павла, гадая, как же он ответит. У многих возникали похожие вопросы, когда впервые появились слухи о том, что новомодные товары, леваком продававшиеся на рынке, вовсе не импортные, а местного производства. После убеждения спортсменов и тренеров люди все же поверили, иначе кто бы сюда приперся в мороз? Но сомнения оставались.
— Послушай сюда… — Паша прошел сквозь толпу словно ледокол, и, добравшись до среднестатистической носительницы скина доярки, навис над ней. — Пизда с обвисшими сиськами… В душе не чаю, что у тебя, и у этих недоумков в башке творится. Раз уж вы пришли к возможному работодателю, во времена, когда ни у кого нахрен нет работы, когда никому не платят зарплату, и сразу же начали качать права. Вы кто? Вас кто-то звал? Вас кто-то ждал?
Схватив узелочек платка под подбородком двумя пальцами, Паша начал несильно дергать его вместе с перепуганной головой.
Люба выглядела как среднестатистическая собачка-маятник, приклеенная к торпедо автомобиля.
— Хочешь в милицию обратиться? Обращайся. У меня все чисто. А потом товарищи милиционеры по секрету скажут, кто им доносил. Я приду к этому нехорошему человеку. Приду не с цветами и конфетами. Понимаешь, пизда?… Кивни если да. — Паша подергал за узелок, и женщина яростно закивала. Она пыталась обеими руками освободиться от хватки, и даже несколько раз ударила негодяя вбок. Но ощутив, будто кулаки стучат по бетонной стене, быстро перестала. — Хорошо, что понимаешь. Так что сейчас ты, с наглухо заваленным хлебальником, уползешь в нору, из которой выползла. Пока тебе кто-нибудь не помог.
Паша, наконец, отпустил узелок, чтобы тут же перехватить кулак какого-то мужика, с кучерявой бородкой.
