— А почему именно ему? — Спросил Дед заинтересованно.
И Туарег продолжил мысль: — …Только не один на один отдавать, а так, чтобы об этом узнали все остальные «конкуренты»…
— Ты хочешь…
— Вы, Анатолий Иванович, в таком случае, перед вашим этим генералом будете абсолютно чисты — ведь свою часть работы вы сделали!.. И, возможно, что генерал даже выполнит все свои, данные вам, обещания!.. А вот если сразу после передачи пакета, уже когда мы от него избавимся и вернем обратно Амаль, схлестнуться все три стаи этих шакалов… — Отставной лейтенант улыбнулся хищно, и в его глазах зажегся огонь охотничьего азарта. — То… Тогда виновным автоматически станете не вы, Иваныч, а этот ваш полковник, который здесь, в Египте, ошивается…
Дед посмотрел на Катрана, и улыбнулся:
— А ведь это мысль, каплей?
— И хорошая мысль, Дед! — Улыбнулся в ответ Катран.
— Вот тебе и бедуины… Аборигены пустыни… А в стратегии понимают почище иного маршала!
— Так ведь Сашка и не бедуин вовсе — наш же, русский! Да не просто русский, а офицер!
— Только вот вопрос, лейтенант!.. — Проговорил Дед задумчиво. — Где мы за этих пару часов этот пакет возьмем?
И тут на лице Александра появилось подобие улыбки:
— Но ведь… Вы же сами говорили, Иваныч… Никто толком не знает, даже того, как выглядит этот пакет!.. Даже этот полковник!
— Гришин говорил только то, что он размером, примерно, с четвертину кирпича… И в несколько слоев обмотан «скотчем»…
— А вес?
— Около килограмма… Может немного поменьше… Похоже, что и генерал не знает точно, как он выглядит, а только догадывается…
Александр метнул взгляд на Катрана, и тот его понял… С полу-взгляда!..
— Так это, Дед… Соорудим! Как не фиг делать!..
Вот тут-то загорелись глаза и у Ананьева:
— А ведь это мысль, хлопчики мои! — Проговорил он. — Хорошая, дельная мысль!
— А я что говорил! — Улыбнулся, наконец, Катран. — Сашка наш — он тот еще стратег! Любому фору даст!
Ананьев нервно заходил по номеру, словно обдумывал что-то, и через минуту сказал:
— Хорошая мысль, ребятки, только… Надо нам, если уж блефовать, то блефовать до конца!..
— Это как? — Спросил Александр.
— А вот ты подумай, лейтенант, что будет, если эти сволочи при обмене решат эту «куклу» вскрыть, да и посмотреть, что там внутри?
— Хреново будет… — Проговорил Катран.
— Вот-вот!.. Поэтому надо сделать так, чтобы они этот «наш» пакет вскрыть не успели…
— А так можно? — Александр уже понял, что у Ананьева есть и своя идея. — Как их заставить не проверять пакет на месте?
— Можно, хлопчики мои! Можно! И это полностью согласуется с тем, что ты предложил, лейтенант — стравить «конкурентов»!.. — Ананьев вздохнул тяжело, и встал. — Но для этого мне обо все этом дерьме нужно рассказать полковнику Тесленко, и заручиться поддержкой его самого, и его люде при передаче пакета… Хотя, думаю, что он уже и сам все знает…
Катран и Александр переглянулись:
— Думаете «фээсбэшники» прослушивали наш номер?
— Даже не сомневаюсь! И всю ситуацию с Амаль они тоже отследили!.. Дай бог, чтобы только сами ее и не организовали…
— Но тогда… — Катран порывисто вскочил с кровати. — Этот полковник уже знает обо всем, что мы здесь говорили…
В ответ Ананьев только улыбнулся:
— Не знает, ребятки… Пока не знает!.. Это называется — фон, посторонние шумы…
Он вошел в ванную комнату, дверь которой была все это время открыта, и выключил, наконец, душ, который включил, непонятно для чего. Затем подошел к радиоприемнику, горланившего все это время какую-то местную музыку, и щелкнул выключателем. Та же участь ждала и телевизор, который работал все это время, передавая футбольный матч, и хоть и не так громко, но тоже создавал свой шумовой фон…
В номере повисла кладбищенская тишина…
Катран и Александр, уже сообразив, что происходит, и сообразив, наконец-то, для чего все это было включено, сидели на кроватях, и молча наблюдали за тем, что делал Ананьев.
А тот…
Он просто вышел на середину номера, приложил указательный палец к своим губам, призывая к молчанию, затем подмигнул, и сделал какие-то непонятные жесты руками, видимо призывающие наших друзей подыграть ему немного, и проговорил достаточно громко по-французски:
— Ну что, ребята… Выбора у нас теперь, как видно, другого нет… Я иду просить помощи у ФСБ…
Катран толкнул Александра локтем под ребро, и сделал «страшное лицо», призывая Туарега поддержать игру.
И Александр понял, что от него требуется:
— А они могут нам помочь, Анатолий Иванович? Они могут помочь мне освободить мою невесту?
— Даже не сомневайся, Александр!.. — Ответил Ананьев, и показал большой палец. — Я конечно понимаю, что ты можешь не помнить ничего — такое иногда бывает после тяжелой контузии — такие вещи мне очень хорошо знакомы, но возможности ФСБ России очень большие! Даже здесь, в Египте!.. Это очень серьезная организация!
Катран сидел на кровати, наблюдал за происходящим со стороны, и откровенно улыбался.
А «шоу» тем временем продолжалось…
— Только… Если ты хочешь вернуть свою невесту, Александр… Если ты хочешь, чтобы одна из самых могущественных спецслужб мира тебе в этом помогла…
— Конечно хочу!!!
— Тогда им надо вернуть пакет!..
Александр выдержал поистине классическую паузу, и ответил:
— Хорошо, Дед… Я согласен… Ради жизни Амаль, я верну этот пакет!.. Да и не нужен он мне вовсе, со всеми государственными тайнами вместе взятыми — мне так жить спокойнее!..
Ананьев показал Александру сразу два больших пальца, и проговорил решительно:
— Тогда готовься, лейтенант!.. А я пойду договариваться…
Он сделал несколько шагов, открыл дверь номера, оглянулся, подмигнул Катрану и Александру, и выскользнул в коридор…
***16 июня 2008 г.
Москва. Загородный особняк…
Приказы генералов не обсуждаются!..
…За эти дни генерал Гришин так измучился ночевать на диване в Управлении, что решил провести эту ночь у себя дома. И не в городской квартире, а в загородном особняке, чтобы подышать чистым лесным воздухом, «проветрить мозги на природе», и подумать на досуге, что можно еще предпринять, для того, чтобы наверняка получить заветный пакет с алмазами…
Сегодня он уехал их Управления довольно рано, около 6 часов вечера, и уже к 7 бродил в одиночестве по узким песчаным аллейкам собственного небольшого парка, на огороженной двухметровым бетонным забором территории коттеджа…
«Ландшафтные дизайнеры» постарались для генерала на славу.
Здесь на 50-ти сотках земельного участка в ближнем Подмосковье, им удалось разместить и несколько сосен и елей, и несколько раскидистых лиственных деревьев, и кусты шиповника, создать небольшой искусственный ручей, и перебросить через него несколько мостиков. Были здесь и несколько беседок, для неспешных разговоров с гостями, и большой каменный мангал, где можно было приготовить шашлык… Прекрасное, ухоженное место!
Но…
Генерал Гришин, уже почти год живший в этом месте, еще ни разу не пригласил сюда никого из тех, кто с большой натяжкой мог бы называться его «товарищем по службе», ибо друзей у Гришина небыло никогда…
Что-то тяготило Гришина в этом месте… Что-то, чего он не мог понять… Но приглашать сюда кого-либо кроме элитных проституток он не решался… Может быть это шевелилась в нем, умирающая в агониях совесть… А может быть из выработанного годами инстинкта осторожности он просто не хотел никому показывать, что уже давно перемахнул рубеж «долларового миллионера», используя для этого свое высокое служебное положение, ибо оказывал «одолжения» за очень большие деньги… Кто знает?..
Вот и сегодня…
Он побродил в тишине по песочным аллейкам, насыпал зерна в кормушку для синиц и поползней, которых здесь было довольно много, послушал их веселое чириканье. Потом покормил прямо с ладони двух белок, которые прижились на территории…
Он погулял еще какое-то время, глубоко, всеми легкими вдыхая чистый воздух. А затем вздохнул, и побрел в дом… …22.10, вечер… …Генерал Гришин только-только собрался посмотреть какую-то глупую комедию, которую транслировали по телевидению, когда раздался телефонный звонок…
Гришин недовольно посмотрел на трезвонивший аппарат, но понимая, что этот номер знают очень немногие, и если звонят сюда, то случилось что-то очень важное, включил наконец-то, громкую связь:
— Слушаю! Генерал Гришин!
— Иван Сергеевич! — Услышал он знакомый голос, который раздался на все помещение. — Это Тесленко! У меня для вас срочное сообщение!
Гришин резко встал из кресла и нервно заходил по комнате:
— Говори, Николай! Нашлись наши «путешественники»?
