Никого из дома Сонкойоков во дворе не было, лишь Койлор лежала у прохладной затенённой стены и лениво вылизывала лапы. Алсек поднялся наверх, наполнил чёрный горшок листьями Яртиса и Орлиса, плеснул воды и принялся растирать травы.
Первым вернулся Шафкат - незаметно, как ему казалось, спустился с крыши и рухнул на ложе. Алсек оказался рядом чуть позже, чем Койлор, и увидел, что руки чародея иссечены тонкими царапинами и перемазаны кровью, и к ним прилип песок. Много пустынной пыли было в его волосах, и одежду она пропитала так, что облаком взлетала от слабого прикосновения.
На закате, когда все жители дома Сонкойоков собрались во дворе (Шафкат - в травяных и пуховых повязках, Хифинхелф, сгорающий от любопытства, Аманкайя, одной рукой придерживающая примочки на глазах, но мирно лежать в постели не согласная), завеса в воротах качнулась, пропуская понурого Кинти Сутукку. Он кивнул чародею, протянул руку Алсеку и сел у водяной чаши.
- Инкиль завтра уезжает, - буркнул он. - Мать с ней. Мы с отцом остаёмся.
- Значит, стены Эхекатлана будут прочны, - кивнул Алсек. Кинти нахмурился.
- Говорят, над твоим домом видели смерч. Почтенный Чуску ухмыляется и бормочет что-то про змеиные глаза, я ни слова не понимаю. Скажи, Алсек... это правда - что ты знаешь, что в Кештене?
Изыскатель помянул про себя Джилана и покосился на небо. Стремительная серебристая дымка приближалась к кварталу переписчиков, и Шафкат, привстав, провожал её взглядом. Несколько мгновений - и мостовая дрогнула от воя и свиста, а серое "щупальце" нырнуло в чан с водой и вмиг опустошило его. Алсек смотрел на поредевшее змеиное облако, пытался пересчитать существ, но всякий раз сбивался.
- Небесные змеи! - охнул Кинти и схватил Алсека за руку. - Око Згена, стража-то где?!
- В небе сейчас нет тонакоатлей, - прошептал изыскатель, следя за парой змей, спустившейся к Шафкату. - Некому отгонять их. Ты не видел костей полуденников там, в Ачаккае?
- Ты что, перегрелся?! - сдвинул брови Кинти. - Это же не куманы, чтобы их резать... Зген всесильный! Алсек, смотри, что они вытворяют!
Шафкат встал, опираясь на плечо Хифинхелфа, и поверх водяной чаши растянулась белесая плёнка, пронизанная молниями. Она вспухла, полыхнула изнутри - и Алсек сквозь пылевые вихри увидел полуразрушенную башню, стены крепости, изрытые вмятинами и почерневшие от сажи, столбы дыма и алое знамя с золотым навершием, вколоченное между зубцами стены. Всё мелькнуло, пропало и появилось снова - тот, чьими глазами смотрел Алсек, летел в смерче к разбитой стене, и несколько смерчей шли по его следам.
Из пробоины полыхнуло золотым, Существо Сиркеса вылетело на гребне воздушной волны, следом выскочили несколько воинов Ти-Нау - крохотных, едва различимых в кружащейся пыли. Шар багряного пламени расплескался по краям пролома, и ещё кусок стены выкрошился. Смерч дрогнул и замедлил полёт, разворачиваясь от стены прочь. В нём мелькнул обломок доспеха, несколько изломанных дротиков, чья-то отгрызенная рука, догорающая на лету, потом всё зеркало налилось пурпуром и лопнуло, опалив лицо Алсека холодом.
- Ты шшшто же, колдун... Ты сссделал это? Ты привёл туда сссмерчи?! - Хифинхелф крепко прижал к себе Шафката.
- Стены Кештена... Они не устояли, - прошептал изыскатель, зажмурившись. - Зген всесильный, хоть бы всё это оказалось мороком...
- Привёл, - слабо кивнул чародей. - Весьма действенный способ, но не против нашего противника. И я боюсь, что повторить не выйдет. Небесные змеи очень хорошо понимают, что им под силу, а что - нет.
- Есссли ты не потеряешшшь эту ссстаю до весссны, я отдам ей хвоссст кумана, - пообещал Хифинхелф.
- Неосторрожно, - вильнула хвостом Койлор. - Не следовало им встрревать между Скаррсом и защитниками горрода, тогда жерртв было бы меньше.
За спиной Алсека зашуршала тростниковая завеса, и он хотел обернуться, но не успел - тяжёлая рука Гларрхна опустилась ему на плечо.
- Шафкат из Гильдии Крылатых? - трое стражников обступили мага, отстранили шипящего Хифинхелфа и развернули Шафката лицом к летучей мыши, севшей на мостовую. - Ты летишь в дом наместника.
- Что случилось? - спросил Алсек, пытаясь протиснуться к магу, но Гларрхна оттеснил его. - Зачем вы ворвались сюда?
За его спиной тихо, но зло шипел Хифинхелф, и куман, дремавший у стены, поднял голову и негромко зарычал.
- Он говорил со змеями, я сам видел! - из-за спины стражника пытался выглянуть Кинти. - Он открывал окно в небе! Там были стены, и огонь, и воины...
- Ты летишь с Шафкатом, - хеск взял его за плечо и толкнул к осёдланному мегину. - Даакех разберётся.
- Хаэй! - Алсек заглянул пришельцу в глаза. - Что вам сделал чародей Шафкат, и при чём тут почтеннейший наместник?
Гларрхна уже разворачивался к воротам, но всё же задержался на несколько мгновений и тяжело вздохнул.
- Заканчивай свои развлечения, Сонкойок. Из-за твоего любопытства всю четверть лихорадит. Шафкату вреда не причинят - более того, обратят на пользу его излишние силы. Целее будет.
Утром к западным воротам вызвали и Алсека, и Хифинхелфа - и ящер изумлённо шипел, получив в лапы чашу со священным ицином, но разбрызгивал его исправно и не сделал ни глотка - во всяком случае, на глазах у Алсека. Вереница нагруженных анкехьо растянулась по Западной Улице, и на их спинах нелегко было найти свободное место. Алсек сбился со счёту - сколько жителей покидало город, но приказ Даакеха, несомненно, исполнялся.
Караван приостановился, пропуская ездовых куманов. Они несли по трое седоков, и почти никого из этих людей Алсек не знал, но у всех были поджившие раны и ожоги.
- Не успеют, - краем уха услышал жрец от стражника-Ти-Нау. - Там ещё много, и постоянно прибывают. Сейчас бы всех вывезти, до конца Неракси...
- Живыми не доедут, - покачал головой другой. - Странно, что до нас они добрались. Не понимаю я вашего Явар Эйну. Вот зачем было...
К воротам подошёл последний анкехьо - с замыкающим воином Вегмийи на загривке - и стражники замолчали.
- Кешшштен, - Хифинхелф, не мигая, смотрел на белое небо, как будто видел в нём отражение восточного пожара. - Шшшто же теперь делать-то...
Глава 23. Смертельный огонь
"Зген всесильный, какая тишь..." - Алсек свернул в тень покосившегося навеса и огляделся. Улица была пуста - только патрульный верхом на летучей мыши пролетел над ней, да прошуршала песчаная крыса. Навес, ещё неделю назад прикрывавший от солнца продавца лепёшек, прогнулся под тяжестью песка - некому было его отряхивать. Песок хрустел и под ногами, ложился на мостовые и крыши, залетал во дворы - уходя, жители сняли привратные завесы, убрали циновки. Алсек заглядывал в опустевшие кварталы, видел давно угасшие очаги и ёжился от звука собственных шагов.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
