Одаренность человека и ее степень в области низшего разума определяются совершенством созданного им классификационного мировоззрения. Оно объемлет не только все виды интеллектуального феноменального опыта и всю сеть его будущих возможностей, но и природу познающего субъекта и его внутреннюю феноменологию. Такое мировоззрение всегда претендует на полную целостность и самозамкнутость, как и на абсолютную всеобъем-лемость. Оно есть полное выражение истины в ее существе, и вся дальнейшая эволюция познания может касаться только деталей и сводится лишь к более подробному разветвлению частных дисциплин. Оно не может быть разрушено и даже поколеблено, ибо в основе лежат абсолютно достоверные и эмпирические истины. Учение об этих истинах составляет ядро всего мировоззрения, и все дальнейшее из них логически вытекает. Между тем в действительности это ядро есть только догматическая метафизика низшего разума; концепции: «материя», «энергия», «закон постоянства их», «время», «эволюция», «тождество законов природы во времени и в пространстве» и т. д., а с другой стороны: «трансцендентальное единство апперцепции», «постоянство и самотождество разума», как чистого, так и практического, «неизменяемость категорий разума», «невозможность высшей интуиции» и т. д. — все это только мифологемы мировоззрения низшего разума. Всякое индуктивное мировоззрение всегда основывается на системе мифов: они составляют ту точку опоры, базируясь на которой только и становится возможным как приступ к познанию, так и все его дальнейшие процессы. Мировоззрение дедуктивное также развертывает на периферии свою сущность в системе мифов, но их природа совсем иная. Будучи в себе непосредственными эмпирическими данностями, высшие реальности снабжаются мифологическим обликом только для возможности приобщения к ним тех, кому непосредственное интуитивное созерцание еще не доступно. Эзотерический миф есть символ, в своей сущности эмпирически совпадающий с реальностью; позитивный миф есть лишь вспомогательная и только относительно закономерная редукция от конкретно-эмпирического. Отсюда как следствие вытекает, что эзотерические мифы кафоличны, а позитивные — суть только сектантские постулаты. Включая в себя все виды возможных бинерностей, эзотеризм принимает всякое положительное утверждение, указывая ему иерархически присущее место в целостном мировоззрении; напротив, позитивизм, исходя лишь из частных достоверностей, не может не вступать в борьбу с другими, основывающимися на иных достоверностях, или только на иных приемах и методах классификации. Основа эзотеризма — это живая истина, а потому он тождествен с жизнью; основа позитивизма — отвлеченные начала, а потому он чужд органичности жизни. Возвысившись б XVIII веке до претендующего на исчерпывающую всеобщность мировоззрения, низший разум сразу же не мог не объявить беспощадную войну против сложившегося строя жизни. Эта борьба приняла яркую политическую окраску и вызвала длинную цепь революций, войн и всевозможных экономических потрясений, продолжающихся до наших дней. Но все это только внешние следствия несравненно более важной и интересной внутренней борьбы между схематизирующим и классифицирующим разумом и органической природой жизни. Естественный быт стал отрицаться не за его частные недостатки, могущие быть и весьма прискорбными, но целиком, принципиально. До сих пор жизнь народов и все исторические их процессы не управлялись безусловной диктатурой интеллекта, действовали лишь внерациональные силы. Но так как вне разума есть лишь слепая случайность и только жалкие разрозненные проблески того же разума, то вся история в целом есть только игралище случая и невежества. Эта внутренняя пустота только прикрывалась фетишем традиции, а потому прежде всего всякая традиция должна быть разрушена. Человек якобы лишен врожденных идей, различие индивидов есть только механическое следствие наследственности, воспитания и условий среды, а потому достаточно сравнять все эти условия по идеалу разума, как все проблемы социальной жизни будут разрешены, все люди станут. разумными, а потому и добродетельными, что и создаст земной рай. Борьба с традициями и индивидуальностью и составляет лозунг воинствующего низшего разума. Но так как низший разум полагает за собой всю истину, все добро и всю справедливость, то всякий противник есть враг человечества и по отношению к нему все дозволено. Мир должен быть насилием превращен в рай, а потому море пролитой крови есть только необходимая плата, есть искупительная жертва пред алтарем Интеллекта. Из крови и стенаний жертв сплотился чудовищный идол нового Молоха, глумящегося и поныне над несчастным человечеством. Мы живем в страшное время, когда бездушный низший разум раскладывает с еще невиданным дерзновением человечество на прокрустовом ложе своих схем и силится утопить в крови все выходящее за его пределы. Но тщетны все его усилия! Будет день — и этот кровавый кошмар диалектического изживания низшей бездны Аполлона — Мефистофеля — так же уйдет в прошлое, как ушло изживание низшей бездны Диониса — Баал-Зебуба — в жестоких культах Астарты, Мелиты и Деркето. Низший разум, выявившись до конца, займет подобающее ему подчиненное положение в жизни каждого человека и Целых народов, и начнется новая страница истории. Тогда всеми будут осознаны те великие истины, которые гений Достоевского говорит в «Бесах» словами Шатова: «Ни один народ, — начал он, как бы читая по строкам и в то же время продолжая грозно смотреть на Ставрогина, — ни один народ еще не устраивался на началах науки и разума; не было ни разу такого примера, Разве на одну минуту, по глупости… Разум и наука в жизни народов всегда, теперь и с начала веков, исполняли лишь должность второстепенную и служебную; так и будут исполнять до конца веков. Народы слагаются и движутся силой иною, повелевающею и господствующею, но происхождение которой неизвестно и необъяснимо. Эта сила есть сила неутолимого желания Дойти до конца и в то же время конец отрицающая. Это есть сила беспрерывного бытия и отрицания смерти. Дух жизни, как говорит Писание, «реки В°ДЫ живой», иссякновением которых угрожает Апокалипсис. Начало эстетическое, как говорят философы, начало нравственное, как отождествляют они же. «Искание Бога» — как называю я — всего проще. Цель всего движения народного, во всяком народе и во всякий период его бытия, есть единственно лишь искание Бога, своего, непременно собственного, и вера в Него как в Единого Истинного. Бог есть синтетическая личность всего народа, взятого с начала его и до конца. Никогда еще не было, чтоб у всех или многих народов был один общий Бог, но всегда и у каждого был особый. Признак уничтожения народностей — когда боги начинают становиться общими. Когда боги становятся общими, то умирают боги и вера в них вместе с самими народами. Чем сильнее народ, тем особливее его бог. Никогда не было еще народа без религии, то есть без понятия о зле и добре. У всякого народа свое собственное понятие о зле и добре и свое собственное зло и добро. Когда начинают у многих народов становиться общими понятия о зле и добре, тогда вымирают народы, и тогда самое различие между злом и добром начинает стираться. и исчезать»'1.
Орудием, результатом и проводником низшего разума является собственно позитивная наука. Разумеется, это не относится к науке в ее истинном смысле и целом, а только к тем уродливым-ее изгибам, которые могут быть названы только пародией на истинную науку — «полунаукой». Сущность полунауки определяется ее полной отчужденностью от жизни, отрицанием всех корней бытия. Быть может, характернейшей иллюстрацией к этому является концепция Риккерта, определяющего переживание (содержание) как абсолютно иррационал!ное, а понятие (форму) как абсолютно рациональное. Но здесь содержание не обусловливает самобытную категорию содержания, категорию мистики, равноценную и равновеликую с категорией формы, категорией разума, а совершенно обесценивается, отвергается, лишается права быть включенным в систему миросозерцания. За невинной на первый взгляд гносеологией здесь таится чудовищнейшее извращение жизнепонимания и сознания ценности и миссии человеческого сознания. Эта отвлеченная гносеологическая предпосылка проецируется в реалытую жизнь человечества как дикий бунт против основных устоев жизни, в стремление ниспровергнуть все создание человеческой общественности и истинной культуры. Глубоко прав В. Эрн12, говоря: «Я убежден: для истинной культуры нет врага более ужасного, чем рационализм. Культура есть собирание и высшая творческая организация самых глубинных стихий жизни, а рационализм, как мы видели, принципиально и безнадежно сознательно хаотизирует жизнь». С еще большей резкостью и яркостью мысли мы читаем в том же творении Достоевского о кровавых следствиях увлечения человечества псевдонаукой одностороннего низшего разума. — «В особенности этим отличалась полунаука, самый страшный бич человечества, хуже мора, голода и войны, не известный до нынешнего столетия. Полунаука — это деспот, каких еще не приходило до сих пор никогда. Деспот, имеющий своих жрецов и рабов, деспот, пред которым все преклонилось с любовью и с суеверием, до сих пор немыслимым, пред которым трепещет даже сама наука и постыдно потакает ему»13. Полная бездушность, безнадежная оторванность от жизни, свирепый догматизм, фанатическое упорство, сатанинская гордость, лютая безжалостность и жестокость пламенных жрецов полунауки — как это все бесконечно далеко от тихого, но могучего и радостного света служителей Логоса! Они ведают заповедь, что «от светлых лучей Истины не всегда исходит тепло, и блажен тот, кто не заплатил за дарЫ знания своим сердцем», а потому соединили в своих воспарениях откровения разума с откровением любви горней. Истинный адепт Премудрости, влекомый эротической благодатью, есть гений, а «для тех, кто имеет уши слышать, самый tovoc, гениальности всегда радостен, как трепетная волнующая весть из родимых глубин»14. Истинная Наука Света, просвещающего всех, просветляет все существо своего ученика, и обретаемая им сила знания только укрепляет и растит его внутренний покой, гармоничность сознания и эротическую жажду Истины, как это возвещают нам чудные аккорды Эврипида:
