Пока говорил Иваницкий, Бочкин забрался на нему броневик и теперь стоял рядом. Небольшая толпа постепенно приходила во все большее и большее возбуждение. Во время его короткой речи все молчали. Напряженную людскую тишину нарушал только Иваницкий. Зато когда он замолчал, толпа зашумела, заколыхалась, люди стали говорить, активно жестикулировать. Володя кинул эмоциональный посыл и получил стократный ответ, а теперь купался в этой волне. Народ был доволен и готов для служения Долгу. Громкие выкрики из толпы, нарушавшие взятую Иваницкий паузу, пресёк Бочкин: – Всем все понятно? Неужели кто-то не понял товарища Владимира Игоревича. Кто согласен бороться со всякой мразью, которая паразитировала на нас все эти год, которая устроила весь это Песец. Долго они над нами измывались, пришла наше время, и мы своего не упустим. Пусть я подохну, но поквитаюсь с выродкамии и паразитами которые с меня к кровь сосали. Смерть! – Да, смерть, – завопил солидной комплекции седой дядька в годах. – Смерть! – заорали в толпе. – Смерть! – вторили им все остальные. Иваницкий чувствовал, как из людей уходят последние остатки растерянности и страха. Может быть утром они были напуганы и дезориентированы, но теперь каждый из них получил не просто соломинку, каждому из них он протянул руку помощи и вытащил его из трясины страха, он дал им цель ради которой можно и нужно жить. Иваницкий знал, что любой из тех, кто его слушал, готов служить долгу. Володя шагнул с броневика прямо в толпу. Его подхватили на руки и подняли над головами окружавших его людей. Десятки человеческих руки несли его, он плыл над головами людей, подспудно чувствуя, что со временем эти пять десятков людей превратиться в пятьсот тысяч, и он уже будет плыть над океаном из человеческих голов. В очередной раз Володю посетил невероятный эмоциональный подъём, который давал ему буквально воздушную легкость и предельную ясность сознания. Это чувство наполняло удивительной силой, граничащей с силой богов. Он мог вести за собой армии, исцелять, возводить города и строить новый мир. Он был всемогущ. Впереди толпы бежал Бочкин, размахивая своим карабином СКС с торчащим штыком. Первым местом посвящения новых адептов служения Долгу предсказуемо оказался второй этаж комендатуры. Стояла уже глубокая ночь, электричество экономики. Поэтому вместо ламп или электрических светильников горели свечи, которые привносили в церемонию некую сюрреалистическую и мистическую подоплеку. Адептов переписали, разделили на тройки, из троек собрали десятки, добавив к трём тройками одно командира или десятника. К Иваницкому подходили, его спрашивали, его просили, его благодарили. Сейчас его соратников было чуть больше пятидесяти, но на каждого изних он мог положиться даже без легкого намека на сомнение. Большую часть из этих людей он видел впервые. Все они были разные, у каждого из них раньше была своя жизнь, которой теперь нет. Все прошлое не имело значения: чем они занимались, что делали, во что верили, кого любили. Иваницкий безошибочно видел душу каждого из адептов. Чувство служения Долгу постепенно заполняли собой в душах последователях каждый свободный уголок, заслоняя и уводя на второй план проблемы настоящего и воспоминания о прошлом. Не все ещё правильно понимали смысл служения. Новые идеи наслаивались на прежнюю суть человека, но начало было положено, это теперь его люди. А чтобы привести всех соратников к полному пониманию веления Долга, на это потребуется ещё много времени. Понимание великого служения Долгу будет постепенно, как кислота, разъедать все наносное и лишнее, стирая в человеке все старое и мешающее. Люди пока не осознали, что у них нет выбора. Среди толпы Иваницкий выделил пятерых молодых парней, почти мальчишек, но мальчишек весьма крупных и крепких. Они не то чтобы были похожи, но чувствовалась их спаянность. Именно про них можно было сказать, что они команда. Пятеро ребят первыми подошли к Иваницкому. Первым заговорил скуластый парень со злым взглядом: – Разрешите задать вопрос? – Спрашивайте. – Мы хотели бы вместе быть. Не по тройками, а вот так впятером. – А в чем разница? – Разница принципиальная. Мы служили вместе. Земляки мы. – Служили? Нехитрый рассказ скуластого поведал, что все они родом из разных поселков одного района Забайкальского края, служили в десантно-штурмовой батальоне или ДШБ. Прошли боевую обкатку на северном Кавказе и в Таджикистане. Большой Песец застал их в Москве, они ехали домой после дембеля, закончив нелегкую армейскую службу. Ребята решили напоследок перед дорогой домой навестить Столицу. В день, когда они должны были уезжать, поезда вообще ходить перестали. Выбравшись из зазомбяченной Москвы, они временно обосновались на одном из эвакуационных пунктов, там их службой стало спасение людей. В накопителе они оказались в колонне с остатками гарнизона эвакопункта. Главной целью у них было попасть домой, но перспектива проехать более семи тысяч километров весьма удручала. В накопителей они появились с одной целью, чтобы найти возможность вернуться домой или хотя бы связаться с родными, с их поселками или с ближайшим городом. Перед Иваницким было вполне боевое и сплоченное подразделение, которое грех было ломать. Володя оглянулся вокруг. Справа от него стоял Бочкин и хитрым взглядом смотрел не ребят. – Бочкин, возьми ребят под свою опеку, – предложил ему Иваницкий. – Хм. Ну, а че. Подучу ребят поднатаскаю и воевать можно будет. – Э, дядя. Мы тебя ещё воевать научим. Учить ты нас собрался, – возмутился скуластый, смерив насмешливым взглядом усатого мужика возрастом под подлинник. Бочкин резко ткнул согнутым пальцем скуластому куда-то в шею. Тот мешком повалился на пол. – Молодо-зелено. Я воевал и людей резал, когда ты у папки в мошонке ещё барахтался. Поговори мне, сопляк. Профессионал нашёлся. Остальные четверо удивленно смотрели то на Бочкина, то на своего товарища. – А вы чего разявились? Если у кого ещё вопросы и предложения есть, я могу ответить! – Не мужик, вопросов нет, – с удивленной глуповатой улыбкой ответил самый высокий из пятерых. Бочкин неуловимо быстрым движением ударил длинного в солнечное сплетение. Тот со слабым охом согнулся пополам. – Мужики барину служат, а я – товарищ командир. Вопросы? – Никак нет, товарищ командир! – почти одновременно ответили остальные трое. Всё-таки дембельский статус и нагрянувшая катастрофа ещё не вытравили из парней армейскую дисциплину. Обучение ребят Бочкиным уже началось. Иваницкий переключился на других соратников. Невообразимо разный состав адептов превратил задачу комплектования групп в проблему. Уровень подготовки, пол, возраст и личные качества каждого из них следовало сложить в единую мозаики. И не просто сложить. В итоге должен был получиться механизм – идеально работающая машина. Иваницкий старался поговорить с каждым. Ему было важно почувствовать человек, передать ему часть своей уверенности и поделиться с ним полученным откровением. Для себя их толпы он выделил четырех, которые совершенно не вписывались в структуру служения долга, эти четверо пришли только из страха перед будущим, а понимания у них не было и не будет. Их можно конечно поставить, на путь истинный, но времени на это совершенно нет. Семеро не подходили по общему состоянию. Можно было сказать, что они не пригодны по медицинским показаниям. В общем – эти семеро будут тылы обсуживать, пока остальные на переднем крае драться будут. Больше половины из новых членов нуждались в срочной подготовке или переподготовке. Хорошо, что к Иваницкому пришло много служивых. Они быстро поставят обучение и переобучение новичков на поток. Вопросов с вооружением адептов долга не возникло. Всем раздали новенькие АК-74М, гранаты и вполне современную военную амуницию. Некоторых переодели в военную форму. В целях комплектования всем необходимым, Бочкин драл с приезжающих в накопитель военных безбожную дань. Хитроумный завхоз усиленный безмерно наглым Димой Поповым натаскали на второй этаж комендатуры броники, гранаты, два гранатомета и пять ручных пулеметов, а боеприпасы и прочую амуницию даже считать не стали. Довольный Бочкин щеголял теперь с новеньким «печенегом» со сменными оптическим и колематорным прицелами, а также с глушителем. Пока Иваницкий занимался ответственным делом комплектования когорты своих последователей, военные тоже не дремали. Из здания комендатуры они перебрались в большие выгороженные в ангаре боксы для хранения мелкоштучных товаров, безжалостно выкинув остатки товара и приспособив большие просторные помещения под себя. Столы были заставлены компьютерами и завалены бумагами, на стенах висели карты, разукрашенные кружками, точками и стрелками. У дальней стены разместился узел связи. Склад стал походить на полевой штаб боевой операции. Вся площадь перед ангаром и комендатурой были заставлены военной техники. Если раньше военных на территории накопителя не хватало, то теперь был явный переизбыток. Появились командиры подмосковных военных частей и их представители. Постоянно подъезжали все новые и новые представители из военных частей. Операция по взятию под контроль стратегических запасов необъятной Родины шла полным ходом. Работа кипела не только в штабе. Территория накопителя превратилась в штаб операции. Техника подъезжала и отъезжала, шла ротация военных. Солнечные лучи выхватили напряженное сосредоточенное движение в котором уже не было паники и отчаяния. И это было хорошо. У людей появилась цель и надежда. В здание комендатуры зашел помощник начальника накопителя Сева. За ним семенил мужичок с седой козлиной бородкой. Иваницкого они встретили прямо у лестницы на второй этаж. – Ой, как хорошо, что вы здесь, – обрадованно начал Сева. – Я уж думали, что вас по территории придётся искать или ещё где. -Ну и? – Вот, – Сева показал на козлобородого. Иваницкий внимательно осмотрел интеллигентного вида мужика. Сущность рафинированного интеллигента пробивалась сквозь ободранную, грязную и побитую личины вкупе с рваной мокрой одеждой. Сквозь разорванный китель старого образца виднелась костлявая грудь с реденькой порослью, а штаны были больше похожи на старую половую тряпку с многочисленными прорехами, намотанную поверх бедер. “Неужели ему не холодно?” – подумал Володя. Ночью были заморозки, а утром температура была немногим выше нуля. Но тот даже не дрожал. Он был напуган и бледен, в общем, производил впечатление глубоко несчастного человека. Тут дело было не в его внешнем виде, а в том внутреннем состоянии, которое переполняло неожиданного визитера. -Что у вас? – Я у вас прошу помощи. Пожалуйста, – голос интеллигента был тихий, срывающийся на шепот. – А ну всем тихо! – рявкнул Бочкин на гомонящих вокруг адептов заметив, что шеф пытается расслышать слова несчастного мужика. Мужичок, даже не обратив внимание на окрик Бочкина, продолжал: – Алечка моя сейчас и другие тоже в рабстве. Нас били и работать заставляли. А вчера вечером человека казнили. Вы представляете, какой ужас. Во так! Начинался новый день и Долг требовал оправдать возложенные на людей надежды. Бородатенького мужичонку звали – Павел Павлович. И ему довелось столкнутся с махровым злом, которое требовало немедленного искоренения. Расспросы не заняли много времени. Ещё позавчера из накопителя отправили группу так называемых “балластных”. Граждане преклонного возраста и преимущественно гуманитарных специальностей были отправлены в новое поселение, которое великодушно согласилось их приять. Приехавших за ними семейную пару встретили как родных. Количество одиноких стариков, инвалидов и просто никому не нужных людей, которые не могли пристроиться сами, в накопителе угрожающе увеличивалось. Так называемая рабочая группа по переселению буквально с ноги сбилась, и весь эфир задолбила в попытках разместить несчастных бедолаг. Сердобольные визитеры усадили в свой грузовик дюжину человек и отбыли в неизвестном направлении. Хотел взять ещё и детей, но мадам Филимонова, курирующая новую безпризорщину, категорически отказалась их даже пускать в детский барак. Может, почувствовала что или не понравились ей внезапно появившиеся благодетели, но она четко и весьма жестко порекомендовала семейной паре удалиться куда-нибудь далеко и не появляться ей на глаза. Спорить с воинственным матриархом было бесполезно. Разбираться с гранд-дамой не стали, а, снабдив визитёров оружием, отправили их с территории. Участь счастливчиков, которые пошли под начало семейной парочки фермеров, оказалась незавидной. Их увезли какими-то запутанными тропами и дорожками в один из отдаленных районов Подмосковья. Хозяйство куда они прибыли было фермерскими, только фермера там уже не было. Он вместе с семьёй дергался на виселице перед самым въездом в усадьбу. Само хозяйство оказалось не липовым. На большом подворье стояла сельскохозяйственная техника, а на некотором расстоянии находился скотный двор с кошарами, небольшой молочной фермой, крольчатником и конюшней. Фермерское хозяйство специализировалось на разведении скота и своем небольшом молочном бизнесе. Вновь прибывшим сразу объяснили их незавидную участь. На все ближайшее время их уделом становиться рабский труд. Циничные увещевания о том, что настало новое время и что их спасают от голодной смерти, а также прочую ахинею про смирение и очищение можно было не брать во внимание. Сермяжная правда ситуации заключалась в том, что им придется работать фактически только за еду и кров. Кто будет плохо работать, тот будет плохо жить, а кто не будет работать вовсе, тот и жить не будет совсем. Хозяевами фермы оказались муж с женой и их друзья. Причем все друзья мужского пола оказались уголовниками. Собственно говоря, семейная пара были недавними наемными работниками той же самой фермы. В новых условиях ушлые батраки быстро сориентировались и, пригласив своих друзей с уголовным прошлым, казнили фермера с семьей и захватили бизнес, который сулил в наступившем мире солидные дивиденды и статус. Отечественный рынок еще не скоро увидит аргентинское мясо и австралийскую кенгурятнику. Овцы и коровы в зомби не превращались, а коневодство обещало стать процветающей отраслью, учитывая грядущий дефицит бензина и запасных частей для автомобилей. Мысли у рейдеров были правильные. Но работать они не хотели. В качестве рабочего персонала осталось несколько молдаван. Они тоже батрачили на фермера. Но для расширения бизнеса нужны были еще рабочие руки и много. Сначала привезли каких-то бомжей. Это оказалось ошибочным решением. Они не только плохо работал, но и грешили пьянством, а при любом удобном случае еще и воровством. Бомжей напоили тосолом и повесили болтаться рядом с трупами бывших хозяев фермы. Немного пошевелив мозгами, новые аграрии решили пойти по стопам великого кормчего Мао. Китайский лидер отправлял мягкотелую интеллигенцию на перевоспитание в сельскохозяйственные коммуны. В новых условиях интеллигенция весьма подходила на роль не глупых, работящих и управляемых рабов. Будущий персонал решили подбирать в эвакуационных и накопительных пунктах. Привезенных рабов сразу же избили и заставили убирать навоз, а вместо обеда отвели полюбоваться на повешенных в рядок «провинившихся». Вид, дергающихся на тросах, зомби пугал пленников очень сильно, а внешний вид новых хозяев не оставлял сомнений в том, что в случае сопротивления рабы будут болтаться на таких же металлических тросиках и на этой же самой виселице. Вечером их, наконец, покормили. Причем дали такую же смесь из рубленой вареной в кожуре картошки, отрубей и пропаренного овса, которой они кормили скотину. Возмутиться решилась только супруга этого интеллигентного мужчины. Расправу учинили мгновенно. Ее жестоко избили и заперли на ночь в холодный подвал. А утром собирались сжечь живьем. Казнь перенесли на утро для того чтобы это могли увидеть и новые рабы, которых собирались привезти утром. Мужчина убежал из запертого сарая, как только стемнело. Охранники из рабовладельцев были никудышнее. Собак бывшие заключенные терпеть не могли, а стоять ночь в карауле ни кто не хотел. Единственными преприятными мерами против побега рабов были замок на двери сарая и решетки на окнах. Щуплый Пал Палыч с помощью своих товарищей по несчастью сумел протиснуться между предварительно отогнутыми прутьями решетки и побежал за помощью. История действительно была удручающая и не требующая отлагательств. Лютая смерть женщины тяжким грузом ляжет на совесть Иваницкого и всех служителей Долгу. – Где это находится? – Точно не знаю. Я примерно в полночь бежал. Темно было. Сначала по лесу шел, а потом к деревеньке вышел. Вьюнки называется. Маленькая такая. Дворов сорок не больше. – Вам там помогли? – Нет. Что вы. Я так напуган был, что от каждого куста шарахался. Для меня тогда только две дороги остались или к властям или на плаху к этим самым фермерам. – А как вы сюда добрались? – На велосипеде. – На велосипеде?! – Да. Там машина большая стояла, а сзади на креплениях три горные велосипеда было. Я один взял. Вы поймите, у меня выхода не было, – начал оправдываться интеллигент. – Я со студенческих лет велотуризмом занимался и до сих пор с друзьями во всякие интересные места катаемся. Я ехал пока светать не начало. Потом меня военные подобрали. Они меня сюда и привезли. Адепты долга не стали советоваться и обсуждать, что делать. Один из посвященных знал те самые Вьюнки, этого было достаточно. Тридцать человек загрузились в машины и выехали за ворота. Дорога заняла не так уж много времени. Но Иваницкий и его боевые соратники вдоволь успели налюбоваться на картины конвульсий погибающего мира на протяжении всего пути. Брошенные автомобили, сгоревшие кафешки и заправки, города и поселки, заполненные ходячими мертвецами. В середине пути им пришлось объезжать две машины, горящие на дороге. Отъезжая то этого места Володя проводил глазами печальный результат недавнего нападения. В том, что это было результатом нападения, сомневаться не приходилось. Беспорядочно раскиданные по дороге гильзы, валяющиеся и бродящие трупы. Поломанные кусты и многочисленны следы машин вокруг дороги. Сложно даже было сказать: смогли хоть чем-нибудь поживиться новые работники кистеня и топора или были вынуждены отступить не солоно хлебавши, бросив уничтоженную добычу. В голове всплыла мысль о том, что банды на дорогах – это одно из появлений зла нового мира, против которого надлежит беспощадно бороться, повинуясь велению Долга. К деревеньке, рядом с которой находилось рабовладельческое фермерское хозяйство, они выскочили совершенно неожиданно. В конце очередного дугообразного поворота колонна оказались прямо на единственной деревенской улице. Дома во Вьюнках хаотично стояли по обеим сторонам дороги на разном удалении и на разных расстояниях друг о друга. Скорее всего, домики ставили без всякого плана – просто так, как захочется и где удобнее. Деревенька выглядела пустынной, хотя из труб вился сизый дымок. Признаки, того что жители готовились к обороне были видны повсюду. Дорогу перегораживала самодельная рогатина, обвитая ржавой колючей проволокой. Окна в домах были забиты деревянными щитами и где-то заложены мешками с песком. У некоторых усадеб были наскоро наращены заборы попавшимися под руку материалами. Интеллигентный мужчина в возрасте дальше дороги не знал. Нужно было найти местных, которые смогут объяснить, а лучше сопроводить до рабовладельческого фермерского хозяйства. После того, как бойцы из головной машины колонны убрали рогатину с дороги, к их великой радости один из жителей выполз из своего укрытия. Колхозного вида мужик в кирзовых сапогах и ватнике спустился с ближайшего пригорка. Оказывается, там вполне грамотно был организован наблюдательный пост. Замаскировали его на столько хорошо, что даже вояки не смогли его обнаружить. – Голову даю на отсечение, что у них тут еще пара огневых точек замаскированных имеется, – сказал Бочкин Иваницкому, пока настороженный мужик шел в их сторону. Мужика звали Серегой и был он отставным офицером. Оборона деревни была детищем его рук. Не смотря на простоватую одежду, мужик выглядел не лоховатым крестьянином, а скорее всего кулаком мироедом. Выслушав просьбу Иваницкого, посмурневший Серега задумался, а потом сказал: – Две такие фермы в округе есть. Но находятся они в противоположных сторонах от наших Вьюнков. Подумав еще немного, он спросил у Пал Палыча: – Ты через болото шел? – Нет. Там местность сухая была. Еще овраг был глубокий и ручеек на дне. – Так, это ферма Лешки Бабушкина. Не похоже чтобы Леха рабов держал. Работяги сами за него держались, потому что честный был. Я сам вас провожу. В какую машину мне садиться? Разумеется, отставника Серегу посадили на пассажирское сидение первого джипа. Ехать пришлось минут двадцать. Сметливый Серега времени зря не терял и старательно конопатил мозги сразу всем на предмет получения оружия, боеприпасов к ним и гранат. Поделиться с ним согласились, но для этого командующий деревенской обороны должен был подъехать в накопитель. Ферма убиенного Лешки Бабушкина встретила дикими криками. Новые хозяева разошлись не на шутку. На куче сваленных для костра гнилых досок лежала жена Пал Палыча, маленькая хрупкая женщина Алла или Аля, как ее называл муж, а вокруг со связанными руками на коленях стояли все рабы, включая новую партию. Ворвавшаяся колонна застала палачей врасплох. Они так увлеклись экзекуцией, что не услышали шум подъезжающей техники. Новых рабовладельцев взяли тёпленькими всех поголовно. Парочку татуированных аграриев, которые пытались бежать, догнали собровцы. Обратно утихомиренные уголовники шли гусиным шагом в приседе. Так что после возвращения они не то что бегать, они даже стоять на ногах не могли. Факты преступлений против людей были на лицо. Девятнадцать человек были обращены в рабство, все были избиты. Было покушение на убийство гражданского лица путем сожжения. Двоим рабам новые рабовладельцы сломали ноги. Теперь эти хозяева жизни стояли перед Иваницким, затравленно глядя по сторонам. Володя внимательно оценивал каждого из них. На роль лидера банды больше всего подходил новый хозяин – крупный мужик с грубым лицо, но это был не он. По нему чувствовалось, что он тупой и злой. А для лидерства этого было недостаточно. Лидером была хозяйка. И не потому, что ее муж был подкаблучником или в произошедшей трагедии чувствовалось незримое влияние изощренного женского ума. Женщина была единственной из рабовладельцев в ком Иваницкий не почувствовал страха. Она вообще не боялась, и в этом была ее сила. Он внимательно посмотрел ей в глаза и спросил: – Это ты придумала? – Что? – Убить фермера Алексея Бабушкина и его семью, захватить рабов. Дальше нужно объяснять? Его собеседница поджала губы. Нечего было говорить. Не было времени врать и оправдываться. – Ну и что? А хоть бы и я. Людей погубила? – гордо вскинув голову, начла с «наезда» хозяйка фермы, – Люди, люди – хрен на блюде. Много от твоих людей я хорошего в жизни видела? Мать – зечка, дом ребенка, детский дом, училище вонючее. Еще о прелестях своей жизни рассказывать? – Нет. Мне это не интересно. – Как же я всех вас ненавижу! Скоты!!! – изо всех сил заорала женщина. На этом суд был окончен. Приверженность этой подсудимой злу была абсолютна и очевидна. С остальными тоже все было ясно, если он пошли за ней, значит склонны предаться злу, а это уже их вина. Всей честной компании сломали руки, ноги и челюсти, чтобы в случае чего не могли нападать на живых людей после своей смерти. Завершив подготовительные мероприятия бандитов повесили рядом с их жертвами. Бывшие рабы испуганно жались в сторонке. Молдаване, которые из наемных рабочих должны были превратиться в начальников над рабами, сидели в полной апатии и ждали своей участи. Допросили освобожденных рабов. По их показаниям выяснили, что молдаване не причинили потерпевшим никакого вреда или не успели еще причинить. Молдаван решили оставить пока в покое. Их вина была не доказана. После разбирательства Иваницкий приступил к осмотру доставшегося трофея. Общий взгляд на хозяйство производил приятное впечатление. А в новых условиях оно становилось просто таки стратегически ценным достоянием. Нужно будет Нечаеву доложить, а до этого момента сохранить в нетронутом состоянии. Пусть начальник накопителя решает, что с этим богатством делать. Будет намного лучше, если каждый займется своим делом. Иваницкий со злом буде бороться, а Нечаев – хозяйство вести. На отставного военного Серегу хозяйство тоже произвело очень хорошее впечатление. Заметив, как загорелись глаза у бывшего военного, Иваницкий для себя все решил. – Серега, нравиться хозяйство? – Ну, еще бы! – ответил он. Глаза военного уже не просто блестели, а масляно сияли, хозяин предчувствовал хороший прибыток. Иваницкий его слегка остудил: – Раз хозяев нет, то это наш трофей и переходить он под юрисдикцию объединенной группировки силовиков Подмосковья. Серега мгновенно сник. – Можешь взять хозяйство под свою опеку? Серега опять оживился: – О, да не вопрос. Вот только стволами и боеприпасами разжиться. – Боеприпасов дадим и стволы тоже. Не переживай. Наверное, завтра к тебе хозяйственники приедут. Они все и решат. – Вот техники бы какой еще, – мечтательно забросил – Тракторов и комбайнов что ли? – Трактора есть. Вот бардак бы или БТР, а может БМД. Я почти всю свою армейскую жизнь с техникой. Махра я, пехота в общем. – Э! Ты бы не наглел. Тут у тебя под боком зло такое творилось, а ты даже и ухом не повел. – Так вооружения у нас не было и личный состав так себе. Из служивших только я и семь бывших срочников, старшему из которых шестьдесят пять скоро будет. А остальные мужки кто больной, кто закосивший. Интеллигенция всякая. – Серега. Ставлю боевую задачу. Берёшь под свою охрану объект и дожидаешься основных сил. Пару автоматов и по три рожка к каждому тебе дам. Еще все оружие, снятое с преступников, тоже твое. Рация у тебя есть? – Нет. Откуда. – Есть у него рация, – меланхолично добавил один из собровцев. – В доме фермера рация есть. На «магнолию» похожа. В рабочем состоянии. Если действительно служил, то разобраться должен. Серега надулся: – Да я тебя еще научу, салабон. Когда тебя еще в проекте не было, я уже в Чехословакии беспорядки усмирял в шестьдесят восьмом. Тоже мне оценщик нашелся. – Не кипятись ты, – как от зубной боли поморщился Иваницкий. – Поговори с радистом нашим. Частоты и позывные согласуешь. И еще, вот что. Гражданских я здесь оставлю. Тут есть где жить и поспокойнее. Тех, что со сломанными ногами, пока таблетками накормим, а завтра медики подъедут. Всех посмотрят, и этих калек будут лечить. Молдаван тоже пока оставим. – Ну да, – согласился бывший военный. – Ведь кому-то нужно хозяйство вести. Иваницкий направился к, сидевшим на бревнах, бывшим рабам. После пережитого и увиденной казни над новыми рабовладельцами, выглядели они более чем не важно. Ничего, перетерпят. – Граждане, сейчас размещайтесь пока в доме фермера. Приедет интендантская служба, они решат, что с вами дальше делать. – А можно нам свами уехать? – Нет, так не получиться – мест у нас нет. – На счет своей безопасности можете не беспокоиться. Вашей охраной займется товарищ Сергей. Иваницкий широким жестом указал на бывшего военного. – Место для проживания здесь есть. Продукты питания тоже имеются. Так что вы будете в лучших условиях, чем люди в накопителях. Чисто человеческая просьба. Помогайте с хозяйством. Интенданты приедут разберутся, а пока кроме вас мне доверить добро не кому. Не дожидаясь ответа, Иваницкий развернулся к молдаванам. – Вы что дальше думаете? Заданный в лоб вопрос поставил испуганных гастарбайтеров в тупик. Похоже, что им тоже не сладко пришлось. За всех ответил седой мужчина в очках. Руки молдаванина были узловатыми и загрубевшими от тяжелой работы. – Мы домой хотели ехать. Только страшно сейчас очень. Стреляют везде. Мертвые бродят. Я даже понятия не имею что у нас там твориться. Пока Алексей был жив, мы с ним пытались по рации высинить, что происходит. Только кругом беда. Везде одно и то же. В городах вообще жизни не стало. – Оставайтесь пока здесь. Хозяйство будете вести. Вы не переживайте. В преступной деятельности вы замечены не было. Так что все в порядке. Иваницкий очень хорошо почувствовал, как колоссальное напряжение сошло с молдаван. Казалось, что они сразу одновременно выдохнули. Тут внимание Иваницкого переключил на себя отставник Серега: – Капитан, так тут еще одно хозяйство есть. Как бы там ничего такого не приключилось. Может, наведаемся? Было понятно, что не здоровье и безопасность второго фермерского хозяйства его интересует. По сути дела он только что стал управляющим налаженного хозяйства, продукция которого сулит уже в ближайшем будущем процветание и благополучие. Прикинув все за и против, Иваницкий решил наведаться и во втрое хозяйство. Ведь не зря они сюда перлись и бензин расходовали. А если зло дало поросль в одном месте, то его метастазы могут расползтись по всей округе. Володя приказал всем собираться и готовиться к новой операции. Дорога до второго фермерского хозяйства не заняла много времени. Они снова проехали через саму деревню Вьюнки, свернули с дороги в лес и после нескольких замысловатых поворотов выехали на прямую дорогу, зажатую между двумя большими полями. Вдалеке уже виднелись постройки фермерской усадьбы. По дороге Серега поведал, что фермером там обретается бывший главный агроном местного колхоза. Сам колхоз развалился, а агроном с председателем прихватили себе самые лакомые куски. Председатель колхоза продал свое добро, а сам укатил куда-то на юга. Агроном же остался в родных пенатах и колотил неплохие бабки на поставках элитных сельхозпродуктов в дорогие магазины, рестораны и специальным ценителям местной здоровой пищи. Когда они, наконец, приехали, то с самим фермером было все в прядке. Высокий дородный мужчина встретил их у самых ворот. Фермер выглядел испуганным и немного встрёпанным. Не типичным для обстановки фермерского подворья был около десятка вооруженных мужчин. Гости фермера представились как местная самооборона, но что-то они темнили. Местные самооборонщики, при обращении к старшему, постоянно путали его звание. Сам командир путался в своих словах – сказав сразу одно, через некоторое время говорил что-нибудь совершенно противоположное. Напряжение между гостями фермера и группой Иваницкого незримо нарастало. Первые были недовольны новыми визитерами, а в команде Иваницкого всех без исключения напрягало неестественное поведение оппонентов и желание побыстрее сплавить группу Иваницкого. Разрядка ситуации стала быстрой и жесткой. Искрой, взорвавшей ситуацию, послужил вполне обычный вопрос, прозвучавший из уст одного из «гостей»: – А чего? У вас своих дел нету, что ли? Может быть все и обошлось, но вплотную к говорившему стоял один из дембелей. Так что все сказанное прозвучало буквально в лицо демобилизованного десантника. Тот принял это на свой счет и сразу рассвирепел: – А ты кто такой чтобы моими делами интересоваться?! – А, в чем дело. Ты чего так разговариваешь? – Нормально я разговариваю!!! – Зачем груби… Тут вступивший в перепалку гость получил сразу пару ударов в голову и пинок в пах тяжелым армейским ботинком. Второй десантник выполнил заученный выпад автоматом вперёд, ударив второго местного самооборонщика штыком в шею на три пальца ниже мочки уха. После удара штыком, тот свалился замертво и больше признаков жизни не подавал. Дальше в ход пошли приклады, тяжелые ботинки и подручные средства. Всю команду «гостей» с криками, угрозами и матом повалили на землю и отобрали оружие. Несомненно, среди гостей фермера были и военные, но они ничего не смогли противопоставить трем бойцам СОБР и парням из ДШБ. Остальные бойцы отряда Иваницкого были на подхвате у подготовленного авангарда. Гости не отличались высоким боевым духом и стойкостью. Они предпочли сдаться на милость победителю. Никто из них даже не попытался оказать сопротивление. Новых пленных скрутили по рукам и ногам, уложив мордами в землю. Двое из десяти гостей умерли. Заколотый штыком, самооборонщик умер сразу. Вторым погибшим оказался мужик, ввязавшийся в спор с десантником. Десантник под шумок зарезал нахала как свинью, ударив штык-ножом под лопатку. – Еще герои есть? – спросил один из бывших бойцов СОБР у валяющихся на земле пленных «гостей». – Ой! Не погубите. Дочки у меня в доме. Их только не трогайте. Берите все что хотите, – запричитала жена фермера. Бойцы СОБРа переглянулись и молча двинулись в сторону дома. Серега взял фермершу за плече и сказал: – Спокойно мать. Мы партизаны и своих не обижаем. Подойдя ко входной двери в дом, первый из бойцов распахнул дверь и тут же отпрянул в сторону. Двое других держали открывшееся пространство внутри дома под прицелом. Бойцы стали заходит внутрь один за другим, прикрывая друг друга. Делали они это как-то слишком буднично и спокойно. Через некоторое время из дома донесся девичий визг, а затем из двери на улицу выбежали две голые девки. Сразу после них выскочили два голых мужика среднего возраста, подбадриваемые ударами автоматных прикладов и увесистыми пинками. Мужиков положили на землю и связали, а девки прижались к родителям. Одна из красавиц догадалась захватить с собой одеяло, а вторая так и стояла, прикрывая обнаженные прелести руками. Иваницкий сразу отметил, что на девичьих телесах нет повреждений, это было не типично для изнасилования. Похоже, что девицы совсем не сопротивлялись «гостям», которые пожелали вступить с ними в интимные отношения. Дальнейшее разбирательства продолжили уже в доме. Гости фермера оказались вновь образованной группировкой из местных, которые решили взять под свой контроль все местные хозяйства, считая их своими на правах старожилов. На допросах выяснилось, что в окрестностях промышляет еще одна банда, но они занимаются пока только мародерством. У них уже было пару стычек с гостями фермера. Местные самооборонщики приехали к последнему с предложением, от которого он не сможет отказаться. Сам фермер понимал, что в новых обстоятельствах он лакомый кусок для всяких лихих людей и согласился на защиту группировки из местных. По крайней мере он их знал. Скрепить союз решили веселым застольем, которое как раз только организовали, а пара бойцов из местных решила скрепить зарождающийся союз меча и орала соитием с двумя вполне аппетитными и зрелыми дочками местного агрария. Тут всплыл еще один факт. Гости не собирались сидеть паразитами на шее у трудяги агрария, а готовы были помогать ему и в хозяйстве. Фермерское хозяйство было весьма обширное и оснащённое. Но после наступления катастрофы из хозяйства убежали почти все наемные работник. Местные все разбежались по домам, а гастарбайтеры исчезли вообще неизвестно куда. С фермером остались только семья русских беженцев из Чечни, которые жили у него уже больше десяти лет. Беженцев тоже допросили. Глава семьи шестидесятилетний мужик тоже был агрономом, а его жена ветеринаром. Собственно говоря, они и были у местного предпринимателя организаторами сельскохозяйственного производства. Самооборонщики предлагал предоставить фермеру подневольную рабочую силу и обеспечить ее лояльность. Выходило, что метастазы зла поползли во все стороны, разъедая своим ядом человеческое общество. Вопрос о виновности гостей фермера решился сам собой. Пятерых самых злостных, вина которых не заслуживала прощения, повесили тут же во дворе дома, а остальные изъявили желание стать на путь исправления и служения долгу. Претендентов в адепты зачистили в отряд, но предупредили, что свою верность долгу следует доказать делом и теперь за ними будет особый контроль. Пока велись следственные мероприятия, бойцы из ДШБ наведались к сочным фермерским дочерям. На что те не возражали. Судьбу самого фермера решили следующим образом. Он и его хозяйство будет под защитой. Ему в помощь направят контингент из накопителя для работы на ферме. Свою вину он тоже должен искупить делом. Полномочным куратором и представителем законной власти назначили Серегу. Второе фермерское хозяйство оказалось еще более ценным приобретением. Там было приличного размера тепличное хозяйство, грибная ферма и дойные козы, а также пасека и много всего другого полезного. Закончив свою миссию, Иваницкий скомандовал от

1 ... 111 112 113 114 115 116 117 118 119 ... 178

На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Живые в эпоху мёртвых. Дилогия - Александр Иванин бесплатно.

Похожие на Живые в эпоху мёртвых. Дилогия - Александр Иванин книги

Свет. Начало - Анастасия Каляндра - Детская проза / Прочее / Справочники
Казнённый мудрец перевоплощается в Короля Нежити и начинает новую войну! - Yuuki Karaku - Боевая фантастика / Прочее / Прочие приключения / Фэнтези
В потоке - Борис Ефимович Гройс - Прочее
Кровь, молоко и шоколад. Часть 1 - Кэмерон Джейс - Прочее / Фэнтези
Страшная тайна старика из леса - Ирина Кашеварова - Детские приключения / Прочее / Фэнтези
Старик и Горе - Дарья Вячеславовна Морозова - Психология / Прочее / Русская классическая проза
Сказка о Леоне Дракончике. Первые Шаги в Волшебной Школе - Надежда Парфэ - Детские приключения / Прочее / Детская фантастика
Война миров. Том 1 (СИ) - Владислав Мацко - Прочее / Фэнтези
Зверь по соседству - Алла Биглова - Прочее
Часовщик из Магдара - Алексей Медоваров - Прочие приключения / Прочее

Оставить комментарий