-- Жесть! Поздно уже. Не успею, значит, одну деваху прослушать.
-- Пусть подождёт. И ты отдохни в праздник.
-- Отдохни! Это ведь моя работа -- чтоб другие отдыхали! Срывается выступление...
-- Ну и пусть срывается, мало ли что! Устрой замену.
-- Нельзя замену устроить, Боря, никак нельзя! Правительственный концерт!
Не на шутку опечаленный Штурман поведал, что одна из солисток, два номера которой он согласовал для предстоящего в сегодняшний праздничный вечер правительственного концерта, накануне куда-то исчезла, и лишь сегодня утром, ответив на телефонный звонок, как ни в чём ни бывало сообщила, что отбыла в Милан петь на вилле какого-то украинского банкира. "Перекупили, сволочи! -- сокрушался Штурман, потрясая своей роскошной причёской. -- Какая подлость! Оставила меня в дураках, опозорила перед первыми лицами государства! А что я могу сделать -- там ей по сорок штук евро отваливают, а у меня утверждённый бюджет, не свои ж докладывать! За шальные деньги люди готовы последнюю совесть продать!"
-- Ты не кипятись, -- принялся успокаивать приятеля Борис. -- У нас, как известно, рыночная экономика, и первые лица государства прекрасно об этом осведомлены. Сделай замену, и они всё поймут.
-- Думаешь?
-- Ну а что в том сложного? Что именно твоя изменщица должна была петь?
-- "Утомлённое солнце" со старыми словами. Что-то вроде: "Это было на юге, возле Чёрного моря" -- если знаешь...
Борис, улыбнувшись, взглянул на Алексея, и тот в ответ немедленно подмигнул ему в ответ.
-- Знаю, конечно. Текст можно уточнить в интернете, -- с показным спокойствием продолжил утешать приятеля Борис. -- А что касается вокала, то ведь это -- обычный шлягер на полторы октавы. Спустись в метро -- там каждая вторая его исполнит.
-- В том-то и дело, что не исполнит! -- продюсер грустно усмехнулся. -- Вторым номером у неё идёт концерт Глиэра для колоратурного сопрано. Так что я, как видишь, попал...
Борис присвистнул и с изумлением взглянул на продюсера. Потом он перевёл взгляд на Алексея, но тот глазами дал понять, что с этой вещью Глиэра не знаком.
"Ну да, всё верно, -- подумал про себя Борис, -- знаменитый концерт Глиэра, посвящённый жертвам войны, был написан ближе к её концу, мои спутники его просто не слышали... Да и если б знали -- разве смогли помочь? Предложить спеть Маше -- вряд ли, там сложнейшая тесситура, у неё не хватит времени на подготовку... А всё-таки -- может попробовать? У Сашки положение, похоже, безвыходное, а для сестры после провала в Питере -- чем не шанс?"
Ещё раз оценив в уме все за и против, Борис решил предложить несчастному Штурману этот вариант. В конце концов, подумал он, "Утомлённое солнце" Мария однозначно споёт, и споёт неплохо.
-- А какой формат концерта запланирован? -- издалека поинтересовался он, наспех выстраивая в голове план, как склонить Штурмана собственноручно сделать ангажемент сестре.
-- Праздничный концерт для ветеранов, -- уныло и немного раздражённо отрезал тот.
-- А поконкретней?
-- Конкретнее? Одно отделение, длительность не более ста минут... Сначала должна быть представлена, так сказать, довоенная ностальгия. Песни тридцатых, то да сё... Потом -- песни военных лет. Только без особо печальных интонаций, такое было пожелание сверху. Затем всё завершает огромный военный хор с какой-то современной величальной кантатой -- но эта тема уже не моя.
-- А зачем тогда Глиэр? Ведь его концерт -- по сути реквием погибшим, вещь предельно камерная. Мне кажется, что исполнять её на твоём мероприятии -- не совсем по профилю.
Штурман многозначительно поднял глаза к небу.
-- Ты Усманчика знаешь?
-- Того, что курирует твой бизнес из Кремля?
-- Не из Кремля, а со Старой Площади. Так вот, сбежавшая солистка -- какая-то его родственница, типа троюродная сестра. То ли она его просила, то ли он сам придумал -- но было решено с помощью Глиэра раскрутить девочку перед первыми лицами. Так сказать -- и шлягер, и бельканто, всё умеем, нате!
-- Но тогда зачем было сбегать на виллу в Милан? Я бы на её месте остался и спел. Всё-таки не часто предстаёшь перед царскими очами!
-- Всё не так просто, Боря. Предполагалось, что на концерте, помимо первых лиц, будет один тип из Министерства культуры, от мнения которого для неё что-то предметно зависит. Но этот тип умотал за границу. И она, не будь дурой, тоже свалила за баблом.
-- Дело житейское. Я бы на месте Усманчика согласовал замену, и делу конец.
-- Нельзя, Боря, нельзя!.. Если убрать концерт Глиэра, то из программы выпадает восемь минут. Для замены нужны два довоенных шлягера. Причем таких, чтобы были в тему, ибо про колхоз или Днепрогэс тут не споёшь. Самые классные песни, которые ветераны помнят, -- из старых кинофильмов. Мы уже вытащили из фильмов всё, что могли. Но на эти восемь минут нет ровным счётом ничего, хоть самому выходи и пляши!
-- Неужели так ничего и нет?
-- Да, ровным счётом ничего. Всё перерыли -- "Волга-Волга", "Цирк", "Светлый путь", "Истребители". Бравурные марши не годятся. Концерт ведь у нас по жанру лирический, а с лирикой во времена товарища Сталина, ты же понимаешь, были проблемы.
-- Странно, -- с задумчивостью в голосе ответил Борис, переводя взгляд на Алексея. -- А вот ты, Лёш, как историк -- что считаешь?
-- Я считаю, что та эпоха, это правда, не вполне располагала к лирике. С середины тридцатых предчувствие большой войны было абсолютно реальным, весь выбор состоял лишь в том, начнётся она завтра или послезавтра. Но вот через фильмы люди как раз и старались снимать это напряжение. Поэтому кинотеатры никогда не пустовали.
-- А какие фильмы у нас крутили перед войной?
Алексей немного подумал и ответил:
-- Самой популярной, кажется, была "Музыкальная история" с молодым артистом Лемешевым. Но там репертуар, я понимаю, не вполне ваш... Затем был какой-то комедийный фильм про пастуха и свинарку, но он тоже вряд ли подойдёт. К столетию гибели Лермонтова сняли "Маскарад" -- его начали показывать в сентябре, когда немцы рвались к Москве, и смотреть его, должно быть, было ужасно...
-- Ну вот! Всё правильно твой друг говорит! -- оживился продюсер, -- Какая там к чёрту лирика! Драма, да и только!
-- Нет, постойте, -- возразил Алексей. -- Не может так быть. Что же ещё... Ну да, я же совсем забыл про "Большой вальс"! Великолепный фильм, его крутили с лета сорокового. Люди покупали билеты на несколько сеансов подряд!
-- Ну так то же был фильм американский! -- ответил Штурман, снисходительно посмотрев на Алексея.
-- Да, но это ни о чём не говорит. Мне кажется, что именно он занимал в довоенном прокате твёрдое первое место. Об этом у нас нигде не сообщалось, однако ощущение было именно таким -- в кинотеатры очереди стояли. Ведь фильм заряжал какой-то неистребимой надеждой и жаждой жизни. К тому же и сделан он был хорошо, и актёры подобрались великолепные. Одна Милица Корьюс чего стоит -- восемь минут квинтэссенции Штрауса!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
