В случаях, когда они применялись грамотно и с выдумкой, эти бронеавтомобили сослужили хорошую службу на том этапе войны, который получил название «Гонка к морю». Однако когда после Первого сражения под Ипром в 1914 году сложилась стабильная линия траншей позиционной войны, на фронте не стало условий для ведения маневренных боевых действий. Помимо этих и иных соображений подобного рода применение бронеавтомобилей ограничивается наличием дорог, и в июне 1915 года все, что осталось от этого небольшого подразделения военно-морских сил, было передано армейскому руководству и направлено на Ближний Восток. Позднее эти машины использовались полковником Т. Е. Лоуренсом и его Арабской армией в боевых действиях против турок.
Хотя основной движущей силой в создании танков был Уинстон Черчилль, ни один человек не может сказать, что именно он изобрел танк. И с точки зрения значения этого слова изобретать было нечего, машина была скорее собрана, чем изобретена, потому что уже были известны основные элементы ее двигателя, бронирования и гусеничных траков. Одним из первых военных специалистов, выступивших с идеей танка, был подполковник инженерных войск Э. Свинтон (позднее генерал-майор сэр Эрнст Свинтон). В 1914 году его направили во Францию в качестве официального военного корреспондента, и там ему пришлось увидеть, как по мере формирования стабильных позиций на Западном фронте прекращали существование все способы маневренной войны. Тогда у него родилась идея разрушить складывающуюся тупиковую ситуацию путем применения в бою гусеничных бронированных машин, созданных на базе существующего сельскохозяйственного трактора типа «Холт Катерпиллар Трактор».
Своими соображениями по этому поводу Свинтон в первую очередь поделился со своим начальником, полковником Хэнки, дав ему тем самым пищу для размышлений, которые вылились в его меморандум, появившийся на Рождество 1914 года. И тем не менее, если кто-то и имел право утверждать, что он положил начало работе над машиной, которая получила название «танк», то это был Уинстон Черчилль, который в начале 1915 года являлся 1-м лордом Адмиралтейства. Черчилль обратил внимание на меморандум Хэнки, и с этого времени он держал под своим контролем разработку гусеничной бронированной машины, которая будет пересекать траншеи, сминать путаницу заграждений из колючей проволоки и воевать в тесном взаимодействии с пехотой.
В силу этого обстоятельства танк на первых этапах работы над проектом являлся разработкой военно-морского ведомства, и его называли «кораблем суши», а группа кораблестроителей, работавших над ним, получила название «Комитет сухопутных кораблей». Исходные корабли суши, заказанные Уинстоном Черчиллем в 1915 году, представляли собой бронированные машины длиной 40 футов (12,2 м) и шириной 13 футов (3,96 м) с толщиной брони на крыше 0,24 дюйма (6 мм) и бортовой броней толщиной 0,31 дюйм (8 мм). Они должны были брать на борт штурмовые группы численностью в пятьдесят солдат, вооруженных пулеметами Льюиса. Черчилль являлся одним из основных сторонников военной экспедиции в Дарданеллы, и когда после неудачи, постигшей эту экспедицию, он был вынужден подать в отставку с поста 1-го лорда Адмиралтейства, работы над проектом были прекращены. Однако идея проекта была подхвачена Дэвидом Ллойд Джорджем, в ту пору министром вооружения.
Свинтон продолжал пропагандировать свою идею. И в июне 1915 года он подготовил свой собственный меморандум, озаглавленный «Необходимость создания истребителей пулеметов». По его мнению, подобные машины должны были представлять собой «гусеничные тракторы с двигателями внутреннего сгорания, которые смогли бы передвигаться со скоростью до 4 миль в час (6,4 км/час), пересекать канавы шириной до 4 футов (1,22 м) и преодолевать пустоши, поросшие мелким кустарником. Они должны иметь бронирование, защищающее от немецких винтовочных пуль со стальным сердечником, и иметь вооружение в виде двух пулеметов „Максим“ и одной пушки калибром два фунта». Это был значительный шаг вперед по сравнению с бронетранспортером для перевозки солдат, который разрабатывался в предыдущем году. То, что предлагал Свинтон, являлось бронированной боевой машиной (ББМ).
В Военном министерстве были разработаны технические требования, и их направили в Комитет сухопутных кораблей, который и заказал первый образец машины, названной по имени ее проектировщика «Триттон», а позднее переименованной в «Крошку Вилли». Работы по его сооружению начались в августе 1915 года, и, несмотря на то что в проект постоянно вносились изменения, они шли быстрыми темпами, поскольку уже имелись в распоряжении основные элементы машины, а именно — гусеницы и двигатель — стопятисильный мотор Даймлера. Название типа боевой машины — «танк» — впервые было применено, чтобы обеспечить требования секретности при перевозке. Установленные на железнодорожные платформы и укутанные в брезент, эти машины имели на борту надпись «водяные танки», и постепенно слово «танк» стало общепринятым наименованием новой военной техники. Первый вариант изготовленной, если не сказать сильно перестроенной, этой машины, которая при рождении была окрещена «Большим Вилли», выползла на белый свет 8 сентября 1915 года.
Работы над первым образцом продолжались в течение осени 1915 и зимы 1916 годов, и 2 февраля 1916 года состоялись его официальные демонстрационные испытания в присутствии правительства и высшего командного состава армии. К тому времени «Большой Вилли» уже подрос. Общая длина машины составляла 31 фут 3 дюйма (9,531 м), высота — 8 футов (2,44 м), ширина — 13 футов 8 дюймов (4,168 м), а весила она при полной загрузке, с командой, с топливом и с боеприпасами, более 28 тонн. Команда состояла из 8 человек, а вооружение машины составляли либо пулеметы, либо морские орудия калибром 6 фунтов, установленные в бортовых спонсонах — полукруглых башнях по обе стороны танка, которые позволяли до некоторой степени поворачивать ствол пушки относительно как вертикальной, так и горизонтальной оси. Демонстрационные испытания прошли в Хертфордшире на полигоне Хэтфилд Парк. Здесь «Большой Вилли» успешно преодолел такие препятствия, как траншеи, но лучшая скорость, которую ему удалось развить, не превышала 2 миль в час (3,2 км/час).
Реакция на успешные испытания была неоднозначной. По мнению коммодора Сьютера армии следовало тут же заказать 3000 подобных чудовищ, однако лорд Китченер довольно сдержанно отнесся к данному предложению, и поэтому первоначально было заказано всего 40 таких машин, а позднее заказ был увеличен до 100 единиц. Размещение заказа на производстве состоялось 11 февраля 1916 года, менее чем за пять месяцев до начала сражения при Сомме. Сделать за это время предстояло очень многое: нужно было изготовить и испытать боевые машины, нужно было набрать и обучить солдат, которым придется воевать в них, а тем, кто нес ответственность за проект в целом, нужно было увязать и согласовать вопросы, касающиеся тактики применения нового оружия. И в первую очередь все это должно было протекать в обстановке глубочайшей секретности.
Подготовка и формирование бронетанковых войск, которые тогда находились в младенческом возрасте, были поручены полковнику Свинтону. Правда, при этом ему тут же дали понять, что он не может, и конечно же, не должен ожидать, что ему будет позволено командовать ими или вести их в бой. Как только он увидел, насколько полезным может быть танк на поле боя, армейское командование во Франции стало выступать за скорейшее и широкое применение этих машин в боевых условиях, а Свинтон пытался противостоять этому шагу. Им к тому же была составлена серия «Тактических инструкций», которые, как он надеялся, будут служить и как пособие по боевой подготовке, и как наставление в части того, как следует применять танки в бою.
Однако успех в создании нового оружия — это далеко не конец всего дела. Это оружие, в данном случае бронированная боевая машина, будет обладать определенным комплексом тактико-технических характеристик и достоинств, но в боевых условиях эффективность применения любого оружия как минимум наполовину будет зависеть от того, кто им управляет и в каких условиях оно применяется. В силу этого обстоятельства то, как используется оружие, также важно для его эффективного применения, как и тактико-технические данные, присущие ему. Принимая во внимание подобные обстоятельства, первые ревнители танка выступили с очень четко выраженными точками зрения на то, как, когда и где следует применять эту новую боевую машину.
Главное положение Свинтона заключалось в том, чтобы танки не были привязаны к пехоте. Это вызывает удивление, особенно если учесть, что эти машины создавались как оружие поддержки пехоты. В своих «Тактических инструкциях» он также настаивал на том, чтобы это новое оружие не вводилось в бой небольшими группами, а применялось массированно, в виде крупных соединений, как одна из составляющих крупной войсковой операции с участием пехоты, артиллерии и военно-воздушных сил, в которой можно будет использовать как фактор внезапности, обеспечиваемый танками, так и их скорость, необходимую для развития достигнутого успеха. Для обеспечения внезапности большую роль играло соблюдение требований секретности, но что касается скорости, то для первого танка, что пошел в бой, это была вещь невозможная. В условиях бездорожья сильно вооруженные бронированные машины оказались до крайности медленными а, преодолевая траншеи и воронки от снарядов, они были далеко не такими проворными, как надеялись энтузиасты. В этом нашли отражение возможности техники того времени; если говорить о двигателях и трансмиссиях, то в 1916 году первые не имели мощности, а те и другие — к тому же и надежности, необходимой для того, чтобы такая тяжелая машина могла передвигаться по бездорожью.
