Я-бы, конечно, не поверил, что передо мной аристократ, а не обычный бандит, если бы не знал про эту вашу особенность Грандов с Королевства Фловеррум. Ты явно не старец, а имеешь белые волосы. Пошли, мальчишка. Тебя в плечо ранили, а не в ногу.
— Но болит так, будто всё тело этими болтами утыкали…
— Не болтай ерунды. Ежели бы тебя утыкали арбалетными болтами по всему телу — ты бы уже сдох. Помоги ему, Губерт, — отдал приказ Герхард.
— Давайте, Люцион, руку, здоровую, — Губерт взял меня за правую руку и помог подняться. Плечо левой руки прострелило болью. Дело дрянь. Если так и дальше пойдёт — думаю от Турнира придётся отказаться.
— Кстати, парень. А почему у тебя глаза светятся? — спросил Герхард. — Это у всех ваших так?
— Глаза светятся? — удивлённо спросил я. — Как светятся?
— Красным светом, — произнёс мужчина, заглянув мне в глаза. — Выглядит жутко.
Никто не думал, что глаза могут светиться… А если подумать… То и эти голодранцы, что здесь погром устроили, что-то такое кричали. Глаза светились… И при этом у меня, почему-то, выходило именно предсказывать атаки врагов. В разы лучше, чем я делал до этого? Меня терзают интересные вопросы.
— Я не знаю, сир, — устало произнёс я. — И я сейчас, видят все мыслимые и немыслимые Боги — хочу только одного, чтобы мне вытащили эту штуку из плеча!
— Сразу нельзя, — важно произнёс Губерт, помогающий мне идти. Мой меч вложили в ножны и один из воинов Гарнизона, повинуясь приказу Герхарда — шёл за нами, неся меч. Остальные воины разбрелись кто куда и проверяли окрестности. — Вдруг задета кость? Да и доставать, желательно, когда под рукой есть спиртовой отвар, — простыми словами говоря — медицинский спирт. Тут уже догадались использовать его для дезинфекции, а не только для того, чтобы упиться в состояние «дрова и то живее выглядят». — Да и предложил бы я вам перед этим выпить чего-нибудь успокаивающего. Отвар из мака, подошёл бы, или дурмана, — а вот последние отвары использовались в целях, чтобы пациента успокоить и ввести в состояние транса. Дабы не мешал врачу проводить операцию. А не то брыкается, ишь наглый какой. — Мы направляемся в казармы нашей части Гарнизона, Люцион. У нас там есть лекарь, он вам поможет.
— Хорошо бы, — зло процедил я.
— Ты один путешествуешь? — спросил сир Герхард. — Ты ведь совсем мальчик.
— Нет, я путешествую с наставником, сиром Яном Дорапом, из Рикужии. Он победил в сегодняшних конных сшибках, во всех, что должен был, — ответил я рыцарю. — Он, скорее всего, заказал себе Дитхель в «Великую Пику», что в Зелёном Квартале. У него есть любимая куртизанка, за которой он всё время посылает. А решил погулять, раз сир Ян всё равно отдыхает и отвлекать его от отдыха.
— Да уж, не повезло тебе парень. Судя по всему, Турнир для тебя закончился, — ответил Губерт.
— Кто это вообще такие? — спросил я, скрежетнув зубами. Эти ублюдки меня ранили и после такого ранения я не успею восстановиться, чтобы адекватно участвовать.
— Кто? Ты слышал про Гогена Проповедника? — спросил Герхард.
— И даже видел его проповедь, когда только прибыл в город, — ответил я рыцарю, охнув от прострелившей левое плечо очередного приступа боли. Как же больно, аж плакать хочется… Не тело, а набор разных гематом и шрамов. Грёбанный мир… В двадцать первом веке парнишки, вроде Люциона, пятнадцатилетки — самая большую проблему, какую имели в развитой стране — это травля своих ровесников. И то не всегда… А тут… Сука! По подростку арбалетными болтами, да камнями пуляют. Ещё и убивать надо… Хотя с последним не всё так фигово, как с первым обстоятельствам. Убивать я согласен… Но вот ранения получать в процессе — как-то не особо приятно. Точнее — вообще не приятно.
— Они тоже видели, — ответил рыцарь. — И слишком сильно ею прониклись… Впрочем, этот сброд так бы и продолжал беседовать о вере по кабакам и тавернам, просаживая медяки на пиво и эль, если бы сегодня не произошло покушение на Гогена.
— Покушение? — спросил я с удивлением. — Его пытались убить?
— Да, — ответил Герхард. — Группа людей атаковала Гогена, пока был турнир. Эти убийцы недоёбанные, — грубо выразился Герхард. — Атаковали проповедника, будто специально, средь бела дня. Ранили его, средь улицы, которая заполнена людьми, которые ему, сука, кланялись. С этого всё и началось. Убийц растерзала толпа, как я слышал, а после эта ублюдочная толпа решила погромить тех, кто по их мнению причастен к этому. Часть людей отправилась к ратуше. Впрочем, сир Нойран и сир Нор — уже должны были их всех истребить. А часть — к армии Его Величества Мерлиха. Решили, что это Король-Ларциг приказал убить Гогена, ведь Его Величество «чинил всякие препятствия на пути Гогена во время его путешествия по Королевству Ларциг».
Понятно… Ну что-же… Помянем. Напасть на десятитысячное войско в пластинчатых латах… С вилами и дубинками, без доспехов и без преимущества в виде войск в пять раз большего… Это верная смерть. Надеюсь, легионеры этих ублюдков помучают. Тут перед нами предстал рыцарь, закованный в доспехи и с обнажённым мечом.
— Люцион! — воскликнул он. Сир Ян… — Что с тобой? Кто это сделал⁈ Я хочу его выпотрошить!
— Спокойнее, сир, — к нему подошёл Герхард. — Я сир Герхард Логш, ответственный за Восточные Врата Ридермарка и соответствующий район города. Это ваш оруженосец, как я понимаю?
— Сир Януш Дорап, — кивнул ему наставник. — Да, это так. А ещё Люцион прямой наследник целого Герцога! И хотелось бы знать кто тот смельчак, что посмел его ранить?
— Он уже мёртв, сир, — произнёс Герхард. — Как и добрый десяток его товарищей. Ваш оруженосец, на редкость, талантливый. Стольких убил в прямом бою. Без доспеха, полагаясь лишь на меч.
— Вот как, — в голосе сира Яна сквозило довольство. — Но он ранен болтом в плечо. Такая рана будет заживать месяцами.
— Это если её правильно обработать, сир, — заметил помогающий мне идти Губерт. — Но
