Наиболее зрелыми и опытными в политическом отношении были, несомненно, депутаты рейхстага Вильгельм Пик, Вальтер Ульбрихт и Вильгельм Флорин. Своим выдающимся анализом и точными выводами они направляли всю работу Национального комитета «Свободная Германия». Они, руководящие представители рабочего класса, были в любое время готовы к личным беседам, своими советами помогали выяснять личные сомнения и проблемы, интересуясь в то же время нашим мнением и нашим опытом.
Таким образом, в Национальном комитете стояли рядом рабочие и генералы, писатели и солдаты, крестьяне и служащие, священники двух вероисповеданий и профсоюзные деятели, врачи и учителя, короче, «люди всех политических взглядов и направлений, которые еще год тому назад сочли бы невозможным такое объединение».[128] Мне импонировало то, что в этом широком антифашистском фронте, несмотря на все различия социального происхождения, вероисповедания и политических взглядов, велась борьба за достижение общей цели, за то, чтобы, свергнув Гитлера, предотвратить катастрофу и открыть путь к новой, действительно демократической, миролюбивой Германии.
На заседании Национального комитета
3 августа 1944 года я принял участие в пленарном заседании Национального комитета «Свободная Германия». В качестве гостей были приглашены генералы, незадолго до этого попавшие в плен на центральном участке фронта. Шестнадцать из них, в том числе генералы Фелькерс, барон фон Лютцов, Винценц Мюллер, Бамлер и Голльвитцер, в Обращении от 22 июля 1944 года отреклись от Гитлера. «Борьба против Гитлера — это борьба за Германию»,[129] — обратились они к немецким генералам и офицерам на Восточном фронте.
Генеральская форма резко выделялась среди скромной штатской одежды руководителей рабочего движения и писателей. Одухотворенное лицо Вильгельма Пика, голова которого поседела в борьбе с фашизмом и войной, виднелось рядом с молодыми лицами Гейнца Кесслера и Макса Эмендерфера. Рядом с узким лицом издателя лейтенанта Бернта фон Кюгельгена возвышалась упрямая голова руководителя горняков из Рурской области Густава Соботтки. Антон Аккерман, профсоюзный деятель из Хемница, беседовал с обер-лейтенантами Фрицем Рейером и Эберхардом Харизиусом. Я заметил Вальтера Ульбрихта и капитана д-ра Эрнста Хадермана — друга моей юности по Гессену. Актер Густав фон Вангенгейм разговаривал с преподавателем средней школы в офицерском мундире, обер-лейтенантом Фрицем Рюккером. Вероятно, здесь, в столовой лагеря Лунево, собралось около 60–80 человек. Единственной женщиной — членом Национального комитета «Свободная Германия» была Марта Арендт из Берлина, депутат рейхстага от КПГ.
Председатель Эрих Вейнерт открыл собрание. Генерал-майор Латтман сделал анализ военной обстановки, сложившейся после разгрома Красной Армией группы армий «Центр». Национальный комитет предсказывал правильно. Гигантскими шагами война приближалась к восточным границам Германии. Если наконец не будет покончено с Гитлером и его войной, всему немецкому народу угрожал Сталинград.
В ходе дискуссии к выдвинутым Латтманом положениям были сделаны различные дополнения. Один из выступавших обрисовал на основании писем из рейха и сообщений военнопленных последствия воздушной войны для Германии. В результате массированных налетов английских и американских бомбардировщиков немецкие города превращались в пепел и руины. Много стариков, женщин и детей было погребено под развалинами. Генерал пехоты Фелькерс, старший по званию среди гостей, громким голосом сообщил о том, как были уничтожены немецкие корпуса и дивизии на центральном участке фронта. Затем, под аплодисменты присутствующих, генералы Фелькерс, Голльвитцер, Гоффмейстер, фон Лютцов, Мюллер, Траут, Энгель и Кламмт заявили о своем вступлении в Союз немецких офицеров.
При сообщениях о положении в тылу и на фронте мое сердце обливалось кровью. Ведь в Войкове, за несколько сотен километров отсюда, были генералы, обзывавшие предателями тех, кто хотел помешать ужасной катастрофе, кто призывал к свержению режима, который толкал в пропасть народ и нацию.
После этого заседания мне хотелось побыть одному. В дальнем конце парка я нашел скамью и погрузился в размышления. Все, что я услышал, болезненно затронуло меня и еще больше укрепило в решении бороться против Гитлера, за свободную Германию.
Выводы генерал-лейтенанта Винценца Мюллера
В последующие дни я имел несколько бесед с новоприбывшими генералами. К сожалению, при беседе с некоторыми из них я не мог отделаться от чувства, что их поворот произошел слишком быстро, слишком поверхностно. Правда, все они ругали Гитлера. Но почти никто не упоминал о том, что сам-то он до последнего времени повиновался его приказам. Почти никто не говорил о том, как должна выглядеть новая Германия. Исключением среди них был генерал-лейтенант Винценц Мюллер. Еще будучи офицером рейхсвера, он познакомился в отделе генерала фон Шлейхера с политикой различных националистических и милитаристских групп в Германии. Ему были известны подробности того, как велась подготовка к войне, а также захватнические цели фашистов. Вопреки принципиальному запрету Гитлера он, как заместитель командира XII армейского корпуса, отдал 8 июля 1944 года приказ о капитуляции, благодаря чему спас жизнь тысячам своих солдат, окруженных к востоку от реки Птич. Честно и до конца Винценц Мюллер осознал свое прошлое.
В противоположность большинству заговорщиков 20 июля 1944 года, которые сознательно не привлекли народные массы, Винценц Мюллер защищал идею народной борьбы против гитлеровского режима. В то время как круги, группировавшиеся вокруг Герделера, и большинство принимавших участие в покушении военных были настроены антисоветски и даже думали о том, чтобы после устранения Гитлера прекратить войну только на Западе, но продолжать ее на Востоке, генерал-лейтенант Мюллер высказывался за полное доверия сотрудничество со всеми народами, прежде всего за прочную дружбу с Советским Союзом.
Винценц Мюллер был самым последовательным среди немецких генералов, попавших в плен на центральном участке фронта в 1944 году. К подписанию Обращения 50 генералов в декабре 1944 года он отнесся очень серьезно. В газете «Фрейес Дейчланд» и в передачах радиостанции «Свободная Германия» он изложил смысл и цель этого обращения. Например, 17 декабря он выступил со следующим комментарием:
«Будучи на фронте, при всех наших сомнениях, мы все же верили лживой пропаганде национал-социалистского руководства, не допуская мысли, что нацистские руководители государства способны без колебаний обречь свой народ на гибель. В то время в силу ограниченности нашего кругозора мы еще не понимали всей безнадежности сложившегося положения. Именно поэтому мы не могли и не решались установить соответствующие контакты друг с другом и с нашими подчиненными и перейти к совместным действиям.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
