лошадь.
— Кстати, отличное платье. Это подарок твоего нового поклонника?
Я трагически закатываю глаза. Хотя, в тот день, когда Рора сможет подержать рот закрытым хотя бы пять минут, на Шид точно случится нашествие саранчи или какой-то другой дряни. Так что пусть лучше продолжает сотрясать воздух глупостями.
— Это самое обыкновенное платье, - говорю только после того, как ее пристальный требовательный взгляд буквально прожигает во мне дыру. - И у меня нет поклонника - рабыня Императора не годиться даже для прокаженного.
Рора тут же протягивает руки и начинает щупать ткань, из которой сшито платье, которое мне сегодня утром принесли вместе с запиской от Кайлера и прочими мелочами, необходимыми даже такой безобразной Безымянной, как я.
— Эта ткань как будто соткана из лунного шелка! - с придыханием шепчет Рора и я прикусываю язык, чтобы смолчать, что сама подумала точно так же, когда впервые к ней притронулась. - Но почему такой скучный цвет, боги?! Этот черный тебя… старит!
Она говорит это с таким возмущением, как будто я вдруг превратилась из семнадцатилетней девчонки в старую перечницу. В мире вообще есть платье, способное на такое «преображение»? Я бы взяла парочку, чтобы, не привлекая внимания, спокойно заниматься своими делами - никто не ждет подвоха от седой матроны в скучной бесформенной груде тряпья.
— Вот, - я кладу перед ней свой пергамент и настойчиво пододвигаю чернильницу, - быстро переписывай, пока на нас не смотрят.
Рара издает вздох разочарования. Не завидую я тому знатному человеку, который наймет ее в качестве своей помощницы - она же даже простое письмо без элементарных ошибок написать не в состоянии, что уж говорить о разных других, более ответственных вещах, типа приготовления снадобья от головной боли или выведения пятна от крови.
Но пока Рора занята списыванием, у меня есть пара минут передышки, которые я трачу на то, чтобы украдкой погладить пальцами струящуюся по моим коленям нежнейшую ткань. Она действительно великолепна. Ничего подобного я в жизни руками не трогала! Матушка с ума бы сошла, если бы узнала, что все это досталось не ее любимице, а мне.
Но достаться Тэоно оно, конечно же, уже не могло. И уже никакое другое платье, даже королевское, ей никогда не достанется. И это единственное, на чем мне стоит сосредоточиться.
Утром, когда мне принесли платье, завтрак и безделушки, молчаливый как соляной столб лакей Кайлера протянул мне записку и удалился, не проронив ни звука. В записке Кайлер сухо желала мне доброго утра, справлялся о том, хорошо ли я спала, а потом напомнил, чтобы я ничего не планировала на сегодняшний вечер, так как уже обещала его ему. И все на этом. Я, конечно же, поняла, о каком «вечере» речь и даже сначала удивилась, почему он так спокойно намекает об этом в простой бумажке. История знает массу примеров, когда вот такие писульки, попавшие не в те руки, навсегда меняли судьбы людей и целых государств. И только позже, когда уже во всю уплетала вкуснейшие тыквенные оладки с соусом из кровавика и меда, а записка валялась рядом, я обратила внимание, что лист абсолютно чистый. То есть совсем, без единого намека на хотя бы какие-то чернильные закорючки. Чтобы проверить догадку, взяла его в руки - и строчки тут же проявились, будто так и было, а когда снова бросила записку на постель - исчезли. Не знаю, какими еще талантами наделен Кайлер, но в таумических фокусах он весьма одарен.
После занятий Рора тащит меня в аптекарский сад, чтобы я помогла ей отрабатывать ее взыскание. Честно говоря, ничего более унылого, чем стрижка кустов и прополка сорняков и придумать нельзя, но раз я все равно не могу пойти в библиотеку… Матушка всегда говорила, что сад - это не место, где она выращивает цветы (хотя всей этой грязной работой, конечно же, занимался садовник), а ее личное пристанище от сердечной боли. И подолгу сидела там, ощипывая с роз совершенно здоровые молоденькие листья и лишая жизни свежие побеги лилий. Полагаю, каждый раз после того, как моя матушка таким образом исцеляла душевные раны, наш садовник просил Взошедших больше никогда не посылать ей непосильных страданий.
Но пока я ковыряюсь в земле, выщипывая буквально под увеличительным стеклом все, что похоже на сорняки, хаос в моей голове действительно начинает утихать и упорядочиваться. И я даже мысленно стряпаю список всего. Что нужно прихватиться с собой на тот случай, если наш с Кайлером «вечер» пойдет не по плану - в последнее время моя жизнь любит делать такие выкрутасы, так что лучше быть готовой ко всему.
— Этот мерзкий сорняк меня ужалил! - причитает Рора, тряся у меня пед носом стремительно синеющей рукой.
Быстро оглядываюсь, пытаясь понять, во что она вляпалась на этот раз и издаю громкий стон, когда замечаю неподалеку буйно цветущую полянку костянки.
— Боги, ты хотя бы читать можешь то, что списываешь?! - отчитываю ее, хватаю за руку и волоком тащу в сторону стойки с обрезками трав. Кажется, там я видела остатки белого хвоща. Остановить паралич он не сможет, но хотя бы замедлит кровоток и я успею дотащить подругу до лекаря.
— Мне больно! - пищит Рора, когда я выдавливаю в рану драгоценные капли единственной найденной ветки.
— Скажи спасибо, если это подействует и твое сердце не остановится через минуту! - ору на нее в ответ и с радостью передаю на поруки расхаживающему неподалеку сутулому рослому парню, такому неопрятному, что даже мне больно на него смотреть. - Отведи ее к лекарю и скажи, что ее ужалила костянка. И поживее. Ну или придумывай на ходу оправдание, откуда у тебя взялся еще теплый женский труп.
И только когда эти двое улепетывают со всех ног (Рора уже на порядком спотыкающихся), я вдруг понимаю, что осталась совершенно одна. Поблизости нет вообще никого, а когда я делаю по саду широкий круг, становится ясно, что здесь вообще пусто.
Хммм… И некому заметить, как я соберу пару капель драгоценного парализующего яда, например. И сорву вон тот бутон «луминариум осмиум», так же известного как «вдовья тоска». И можно еще прихватить пару кусочков медной коры, и вон те, оставленные без присмотра, драгоценные луковицы серпентарии шиповидной.
Если на меня сегодня снова попытается напасть мой невидимый «поклонник», я по крайней мере буду вооружена. Ну и что, что не мечом и
