Широков посмотрел на Синьга, сидевшего с ним рядом во втором ряду кресел, и ему показалось, что при словах Бьесьи врач звездолета смутился. Синьг даже отвернулся, делая вид, что рассматривает что-то внизу.
«Любопытный психологический штрих, — подумал Широков. — Самое интересное, что этот своеобразный консерватизм проявился не у одного Синьга, а у всех двенадцати звездоплавателей».
Синяев также заметил смущение их старого друга и промолчал.
— Олити на острове, — сказал он, обращаясь к Бьесьи, — не имела такой педали.
— Вероятно, она принадлежала к типу автоматических, как, например, грузовые олити, которые также летают без людей по определенному маршруту. А эти предназначены для свободного полета. Так что же, сядете на мое место?
— Боюсь — ответил Синяев. — Под моим управлением мы рискуем врезаться в землю.
— Этого не может случиться. Олити никогда не упадет.
— Сама по себе не упадет, это ясно, но если я направлю ее вниз на полной скорости?
— Она вам не подчинится. Можете ничего не опасаться. Управление чрезвычайно просто. Движение ноги вперед, назад, в стороны, вниз или вверх — вот и вся техника управления. Маневры совершаются автоматически, без участия водителя. Только не нажимайте слишком резко вперед или назад. Получится неприятный толчок.
— Ну что ж, — решился Синяев, — попробуем.
Они поменялись местами.
— Это действительно совсем просто, — сказал Синяев через минуту. — Движения, которые надо производить, настолько естественны, что ошибиться невозможно. Хочешь попробовать, Петя?
— В другой раз, — ответил Широков. — Смотри внимательней!
Сверху было хорошо видно, что Атилли имеет только одну, бесконечно длинную улицу, идущую вдоль берега океана. Все дома находились между нею и берегом. По другую сторону тянулись какие-то очень длинные, по три — четыре километра, низкие здания без окон.
— Это заводы, — объяснил Гесьянь.
На улице было много пешеходов. В этом не было ничего удивительного — человеку полезно ходить пешком, и не могли же каллистяне все время летать.
Видя огромное количество воздушных машин — олити всех размеров и разных других, — мелькавших во всех направлениях, Широков сначала опасался, что под управлением Синяева они с кем-нибудь столкнутся, но потом успокоился. Движение над городом, казалось, подчинялось невидимому регулировщику. Машины летели на разной высоте, в зависимости от направления и скорости. Подчиняясь указаниям Бьесьи, Синяев не нарушал порядка. Воздух был словно разделен на зоны. Выше всех летели большие машины непонятной конструкции и как будто без людей, ниже была зона олити. Еще ниже, над самыми домами и деревьями, часто виднелись каллистяне на крыльях.
Широков вспомнил громадные воздушные корабли, похожие на дирижабли, которые он видел в книгах каллистян еще на Земле, и спросил, почему их не видно.
— Они вышли из употребления, — ответил Гесьянь. — Конструкторы все время работают над новыми моделями машин и сразу заменяют устаревшие.
Примерно через полчаса полета Синяев объявил, что, по его мнению, достаточно.
— Город надо осмотреть не сверху, а снизу, с земли. Где дом Диегоня?
— Мы его давно пролетели.
— Повернем назад?
— Здесь нельзя поворачивать, — сказала Бьесьи. — Надо пролететь немного дальше.
— Рядом же никого нет.
— Все равно. Какая-нибудь олити может взлететь как раз в этом месте. Существуют специальные места для поворотов.
Вскоре внизу, на самой середине улицы, показался высокий столб зеленого цвета. Такие столбы попадались и раньше.
— Вот здесь вы можете повернуть.
Синяев слегка повернул носок ноги влево. Олити послушно совершила широкий полукруг.
Машины, летевшие за ними и не собиравшиеся поворачивать, подлетая к столбу, опускались или поднимались, освобождая место.
— Ни одна олити здесь не взлетит, — сказала Бьесьи. — Я забыла вас предупредить, но вы правильно сделали поворот, налево.
— А если все-таки взлетит? — Синяев улыбнулся. — Какое наказание полагается за нарушение правил?
— Я не слышала, чтобы такой случай когда-нибудь произошел.
— Ну а все-таки? Если кто-нибудь нарушит правила?
— Я думаю, — спокойно сказал Гесьянь, — что такого случая произойти не может. А если произойдет, то человека, виновного в нем, обследуют врачи, так как он, несомненно, окажется болен.
— К чему задавать вопросы, на которые ответ заранее известен? — недовольным тоном сказал Широков по-русски.
Неизвестно, убедил ли Синяева ответ Гесьяня или он решил последовать совету своего друга, но он больше ничего не сказал, с удвоенным вниманием управляя полетом.
— Вот дом, где поселился Диегонь, — сказала Бьесьи через несколько минут.
И вдруг внутри олити раздался чей-то незнакомый голос, повторивший несколько раз подряд:
— Геогий Синев!. Геогий Синев!
— Это что такое? — спросил Синяев. — Похоже на мое имя.
— Да, это вас вызывают, — казал Гесьянь. — Очевидно, в этой олити установили дублирующий приемник экрана вашего дома. Чтобы вы знали, что кто-то зовет вас.
— Наш экран настроен на слово «Земля».
— Когда строили олити, об этом еще не было известно.
— Геогий Синев!.
— Могу я ответить?
— Право, не знаю, — ответил Гесьянь. — Обычно на олити этого не делают. Они часто переходят из рук в руки.
— Голос совсем незнакомый, — заметил Широков.
— Неудобно не отвечать. Может, вернемся домой?
— Мы уже рядом с домом Диегоня, Опустимся и узнаем, кто вызывает вас, — предложила Бьесьи.
— Если это можно сделать из любого дома, то конечно, — согласился Синяев.
Они оказались в этот момент прямо над террасой нужного дома. Синяев потянул педаль назад. Олити остановилась и неподвижно повисла на одном месте.
— Нажмите педаль, — сказала Бьесьи.
— Сильно или слабо?
— Безразлично. Спуск совершается всегда с одной и той же скоростью.
Как только олити коснулась каменных плит террасы, навстречу выбежала Дьеньи.
До сих пор Синяев думал, что каллистяне, независимо от пола, одеваются одинаково. Теперь он убедился, что это не так. На Дьеньи было платье белого цвета с широким бледно-зеленым поясом. Золотистые волосы девушки, более длинные, чем у мужчин, были уложены в простую и строгую прическу. В этом виде она показалась Синяеву гораздо красивее, чем в костюме астронавта.
Широков даже не заметил, во что одета Дьеньи. Он смотрел в ее лицо, испытывая нечто большее, чем радость встречи. И внезапно ему стало ясно, что все это время он скучал по ней.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
