Как упоминалось выше, со всеми этими работами я познакомился впервые тогда, когда теория перемещения у меня в главных чертах уже сложилась, а с некоторыми даже и значительно позже. Не исключена возможность, что со временем мне станут известны другие работы,, в которых содержатся положения, близкие к теории перемещения или даже обосновывающие тот или другой пункт ее. Историческое исследование этого вопроса еще не предпринято и настоящей книгой пе предусматривается.
ЦИОЛКОВСКИЙ
(1857—1935)
Копстантип Эдуардович Циолковский родился в семье лесничего в б. Рязанской губернии. Первые годы детства Константина Эдуардовича были счастливыми, но девяти лет, после скарлатипы, он оглох. Циолковский выпужден был оставить школу, я все свои знания в дальнейшем он получил путем самообразования. Значительное влияние на Циолковского оказал библиотекарь Румянцевского музея Н. Ф. Федоров, автор «Философии общего дела» (1903). Осенью 1879 г. Циолковский экстерном сдал экзамен па звание учителя народных училищ и вскоре получил место учителя арифметики и геометрии в Боровске Калужской губернии. Затем он переезжает в Калугу, где прошла вся его дальнейшая жизнь. Там Циолковский в скромной домашней лаборатории проводил свои опыты; там же он и умер.
Круг интересов Циолковского был очень широк. За работу «Механика животного организма» он был избран членом Русского физико-химического общества. Однако, не имея систематического образования, он часто приходил к результатам, уже известным в науке. Вместе с тем, именно это обстоятельство привело и к большой оригинальности ряда идей Циолковского. В 1903 г. Циолковский опубликовал свои «Исследования мировых пространств реактивными приборами».
Мы приводим предисловие к послереволюционному (1926 г.) изданию атой удивительной работы. По словам академика С. П. Королева, эти исследования определили его жизненный и научный путь — путь замечательного конструктора советских ракетно-космических систем.
ИССЛЕДОВАНИЕ МИРОВЫХ ПРОСТРАНСТВ РЕАКТИВНЫМИ ПРИБОРАМИ
Стремление к космическим путешествиям заложено во мне известньта фантазером Ж. Верном. Он пробудил работу мозга в этом направлении*. Явились желания. За желаниями возникла деятельность ума. Конечно, она ни к чему бы не повела, если бы не встретила помощь со стороны науки.
Еще с юных лет я на!пел путь к космическим полетам. Это — центробежная сила и быстрое движение (см. мои «Грезы о Земле и небе»,. 1895 г.). Центробежная сила уравновешивает тяжесть и сводит ее к нулю^ Быстрое движение поднимает тела к небесам и уносит их тем дальше, чем скорость больше. Вычисления могли указать мне и тс скорости, которые необходимы для освобождения от земной тяжести и достижения планет. Но как их получить? Вот вопрос, который всю жизнь меня мучил и только* с 1896 г. был мною определенно намечен как наиболее осуществимый.
Долго на ракету я смотрел, как все: с точки зрения увеселений и маленьких применений. Она даже никогда меня не интересовала в качестве игрушки. Между тем как многие с незапамятных времен смотрелш па ракету как на один из способов воздухоплавания. Покопавшись в истории, мы найдем множество изобретателей такого рода. Таковы Кибальчич и Федоров. Иногда одни только старинные рисунки дают понятие о желании применить ракету к воздухоплаванию.
В 1896 г. я выписал книжку А. П. Федорова «Новый принцип воздухоплавания» (Петроград, 1896). Мне показалась она неясной (так как: расчетов никаких не дано). А в таких случаях я принимаюсь за вычисления самостоятельно — с азов. Вот начало моих теоретических изысканий о возможности применения реактивных приборов к космическим! путешествиям. Никто пе упоминал до меня о книжке Федорова. Она мне* ничего не дала, * но все же она толкнула меня к серьезным работам, как упавшее яблоко к открытию Ньютоном тяготения.
Очень возможно, что имеется и еще много более серьезных работ* о ракете, мне неизвестных, изданных очень давно. В этом же году после многих вычислений я написал повесть «Вне Земли», которая потоми была помещена в я*урнале «Природа и люди» и даже издана особой книгой (1920 г.).
Старый листок с окончательными формулами, случайно сохранившийся, помечен датою 25 августа 1898 г. Но из предыдущего очевидно,, что теорией ракеты я занимался ранее этого времени, именно с 1896 г.
Никогда я не претендовал на полное решение вопроса. Сначала неизбежно идут: мысль, фантазия, сказка. За пими шествует научный расчет. И уже в конце концов исполнение венчает мысль. Мои работы о космических путешествиях относятся к средней фазе творчества. Более чем кто-нибудь, я понимаю бездну, разделяющую идею от ее осуществления,, так как в течение моей жизни я не только мыслил и вычислял^ щ> и исполнял, работая также руками.
Однако нельзя не быть идее: исполнению предшествует мысль, точному расчету — фантазия.
Вот что написал я М. Филиппову, редактору «Научного обозрения» перед тем как послать ему свою тетрадь (издана в 1903 г.): «Я разработал некоторые стороны вопроса о поднятии в пространство с помощью реактивного прибора, подобного ракете. Математические выводы, основанные на научных данных и много раз проверенные, указывают на возможность с помощью таких приборов подниматься в небесное пространство и, может быть, обосновывать поселения за пределами земной атмосферы. Пройдут, вероятно, сотни лет, прежде чем высказанные мною мысли найдут применение и люди воспользуются ими, чтобы расселяться не только по лицу Земли, но и по лицу всей Вселенной.
Почти вся энергия Солнца пропадает в настоящее время бесполезно для человечества, ибо Земля получает в два (точнее, в 2,23) миллиарда раз меньше, чем испускает Солнце.
Что странного в идее воспользоваться этой энергией! Что странного» в мысли овладеть и окружающим земной шар беспредельным пространством...»
Все знают, как невообразимо велика, как безгранична Вселенная. Все знают, что и вся солнечная система с сотнями своих пяанет есть точка в Млечном пути. И самый Млечный путь есть точка по отношению к эфирному острову. Последний же есть точка в мире.
Проникни люди в солнечную систему, распоряжайся в ней, как хо-вяйка в доме: раскроются ли тогда тайны Вселенной? Нисколько! Как осмотр какого-нибудь камешка или раковины не раскроют еще тайны океана... Если бы даж« человечество овладело другим солнцем, исследовало! весь Млечный путь, эти миллиарды солнц, эти сотни миллиардов планет, то и тогда мы сказали бы то же.
Вся известная нам Вселенная только нуль и все наши познания, настоящие и будущие, ничто в сравнении с тем, что мы никогда не будем знать.
Но как жалок человек в своих заблуждениях! Давно ли было время,, когда поднятие на воздух считалось кощунственным покушением и каралось казнью, когда рассуждение о вращении Земли наказывалось сожжением. Неужели и теперь суждено людям впадать в ошибки такого же сорта!
Напечатанные ранее мои труды достать довольно трудно. Поэтому я тут в своем издании соединяю прошлые работы со своими позднейшими достижениями. .
ВЕРНАДСКИЙ
(1863—1945)
Владимир Иванович Вернадский родился в Петербурге в семье профессора экономики и статистики И. В. Вернадского. В 1885 г. Владимир Иванович окончил Петер-бурскпй университет, где преподавали тогда Менделеев, Сеченов, Докучаев, которого Вернадский считал своим учителем. Именно в почвоведении, науке, созданпой Докучаевым па стыке биологии, химии и минералогии почвы, следует видеть истоки научных интересов, ставших основными и в научной жизни Вернадского. В 1886 г. он стал хранителем Минералогического музея при университете. Магистерскую диссертацию Вернадский защитил в 1891 г., а через шесть лет получил степень доктора геогнозии. В 1898 г. Вернадский стал профессором минералогии и кристаллографии Московского университета; однако в 1911 г. вместе со ста крупнейшими учеными и преподавателями университета оп подает в отставку в знак протеста против реакционной политики министра просвещения Кассо. С 1914 г. Вернадский — директор Геологического и минералогического музея Академии наук, членом которой он стал еще в 1906 г. Во время первой мировой войны Вернадский явился одним из инициаторов создания Комиссии по изучению естественных .производительных сил России (КЕПС).
После Октябрьской революции роль Вернадского как организатора науки стала особенно велика. По его проекту была образована Украинская Академия паук, и он стал ее первым президентом. В 1922 г. он организовал Радиевый институт, директором которого был семнадцать лет. В 1923—1926 гг. Вернадский находился за границей, главным образом в Парпже и Праге. Вскоре после Октябрьской революции была восстановлена КЕПС, эту комиссию он возглавлял в течение многих лет. По его инициативе был образован ряд научных учреждений, комитетов и комиссий Академии наук СССР. Вернадский умер в Москве незадолго до окончания Великой Отечественной войны.
