– Но мы ведь затем и перешли через горы, разве нет? Чтобы вместо этого пройти через империю…
– Нет, – угрюмо ответил скюльвенд. – Через империю мы ехать не можем. Я привел тебя сюда, чтобы убить.
– Или, – ответил Келлхус, по-прежнему обращаясь к раскинувшемуся под ногами пейзажу, – чтобы я убил тебя.
Келлхус повернулся спиной к империи, лицом к Найюру. Скюльвенд стоял, со всех сторон обрамленный нагретыми на солнце поверхностями скалы. Серве встала неподалеку. Келлхус обратил внимание, что ее ногти в крови.
– Ты думал об этом, не так ли?
Скюльвенд облизнул губы.
– Ты сказал.
Келлхус обхватил варвара своим постижением, как ребенок сжимает в горсти трепещущую пташку – чутко откликаясь на любой трепет, на биение крохотного сердечка, на жаркое дыхание напуганного существа.
Стоит ли намекнуть ему, показать, насколько он прозрачен? Найюр уже много дней, с тех пор, как узнал от Серве о Священной войне, отказывался говорить и о войне, и о своих планах. Но его намерения были ясны: он завел их в Хетанты, чтобы выиграть время, – Келлхусу уже случалось видеть, как другие люди поступают так, когда они слишком слабы, чтобы отрешиться от своих неотступных мыслей. Найюру нужно было продолжать преследовать Моэнгхуса, даже несмотря на то, что он понимал, что эта погоня – не более чем фарс.
Но теперь они стояли на пороге империи, земли, где со скюльвендов заживо сдирают кожу. Прежде, пока они приближались к Хетантам, Найюр просто боялся, что Келлхус его убьет. Теперь, зная, что само его присутствие вот-вот станет смертельной угрозой, он был в этом уверен. Келлхус еще утром заметил в нем решимость – и в его словах, и в осторожных взглядах. Если Найюр урс Скиоата не сможет воспользоваться сыном, чтобы убить отца, он убьет сына.
Даже несмотря на то, что он знал: это невозможно.
«Так много мучений».
Ненависть, подавляющая в своем масштабе и мощи, достаточно сильная для того, чтобы уничтожить бесчисленное количество людей, чтобы уничтожить себя или даже самое истину. Мощнейшее орудие.
– Что ты хочешь услышать? – спросил Келлхус. – Что теперь, когда мы добрались до империи, ты мне больше не нужен? Что теперь, когда ты мне больше не нужен, я намерен тебя убить? В конце концов, пройти через империю в обществе скюльвенда невозможно!
– Ты сам все сказал, дунианин. Еще тогда, когда лежал скованный у меня в якше. Для таких, как ты, нет ничего, кроме вашей миссии.
Какая проницательность! Ненависть, да, но сочетающаяся с почти сверхъестественным хитроумием. Найюр урс Скиоата опасен… Зачем ему, Келлхусу, терпеть его общество?
Затем, что Найюр все еще знает мир лучше него. И, что еще важнее, он знает войну. Он взращен ради войны.
«Он еще может мне пригодиться».
Если все пути паломников на Шайме перекрыты, у Келлхуса не остается выбора – нужно присоединиться к Священному воинству. Однако перспектива участия в войне ставила проблему практически неразрешимую. Он провел немало часов в вероятностном трансе, пытаясь рассчитать модели развития войны, однако ему недоставало знания принципов. Переменных слишком много, и все они слишком ненадежны. Война… Какие обстоятельства могут быть капризнее? И опаснее?
«Этот ли путь избрал ты для меня, отец? Это тоже твое испытание?»
– И какова же моя миссия, скюльвенд?
– Убийство. Ты должен убить своего отца.
– А как ты думаешь, какой силой обладает мой отец, дунианин, обладающий всеми теми же дарами, что и я, теперь, проведя тридцать лет среди людей, рожденных в миру?
Скюльвенд был ошеломлен.
– Я не подумал…
– А я подумал. Ты думаешь, что ты мне больше не нужен? Что мне не нужен кровавый Найюр урс Скиоата?
Укротитель коней и мужей? Человек, способный зарубить троих в три мгновения ока? Человек, который неуязвим для моих приемов, а следовательно, и для приемов моего отца? Кто бы ни был мой отец, скюльвенд, он наверняка могуществен. Слишком могуществен для того, чтобы его можно было убить в одиночку.
Келлхус слышал, как колотится сердце Найюра у него в груди, видел его мысли, блуждающие у него в глазах, чувствовал оцепенение, разлившееся по его конечностям. Как ни странно, Найюр умоляюще оглянулся на Серве – та задрожала от ужаса.
– Ты говоришь это, чтобы меня обмануть, – пробормотал Найюр. – Чтобы усыпить бдительность…
Снова эта стена недоверия, тупого и упрямого.
«Придется ему показать».
Келлхус выхватил меч и ринулся вперед.
Скюльвенд отреагировал мгновенно, хотя несколько деревянно, словно его рефлексы были притуплены растерянностью. Он легко отразил первый удар, однако от следующего отскочил назад. Келлхус видел, как с каждой новой атакой гнев Найюра полыхает все ярче, ощущал, как ярость пробуждается и охватывает его тело. Вскоре скюльвенд уже парировал удары с молниеносной быстротой и с такой силой, что кости трещали. Келлхус только раз видел, как скюльвендские мальчишки упражняются в багаратте, «машущем пути», скюльвендской технике фехтования. Тогда она показались ему чересчур замысловатой, перегруженной сомнительными приемчиками.
Но в сочетании с силой то было универсальное оружие. Удвоенной мощи взмахи Найюра едва не сбили его с ног. Келлхус отступил, симулируя усталость, создавая ложную уверенность в близкой победе.
Он услышал, как Серве кричит:
– Убей его, Келлхус! Убей!
Варвар крякнул и удвоил натиск. Келлхус отражал град сокрушительных ударов, изображая отчаяние. Он протянул руку, схватил Найюра за правое запястье, дернул на себя. Найюр каким-то немыслимым образом сумел поднять свободную руку, словно бы сквозь правую руку Келлхуса. И уперся ладонью в лицо Келлхусу.
Келлхус отшатнулся назад, дважды пнул Найюра по ребрам. Перекинулся через голову, опершись на руки, и без груда снова очутился в боевой стойке.
Он почувствовал на губах свою собственную кровь. «Как?»
Скюльвенд споткнулся, хватаясь за бок.
Келлхус понял, что неправильно оценил его рефлексы – и не только их.
Он отшвырнул меч и подошел к Найюру. Варвар взревел, сделал выпад, ударил. Келлхус смотрел, как острие клинка описало дугу, вспыхнувшую на солнце, на фоне скал и несущихся мимо облаков. Он поймал его в ладони, точно муху или лицо любимой. Вывернул клинок, выдернув рукоять из руки Найюра. Подшагнул ближе и ударил его в лицо. А когда скюльвенд подался назад, сделал подсечку и сбил его с ног.
Однако Найюр, вместо того чтобы отползать за пределы досягаемости, перекатился на ноги и бросился на него. Келлхус отклонился назад, поймал скюльвенд а за шею и за пояс сзади и пихнул его в направлении, противоположном тому, откуда он двигался, ближе к краю утеса. Когда Найюр попытался подняться, Келлхус отпихнул его еще дальше.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
