То же самое, наверное, чувствует любой мелкий, когда у карапуза игрушку любимую пытаются отобрать. Вернее, когда он понимает, что за разбитое стекло, расколотые вазы и посуду, за загаженные красками ковер и шторы ему всыплют и отберут эту прелесть на неопределенный срок. Ишша, какое сравнение загнул.
— Сай, ты меня вообще слышишь?
— Слышу, — отвечаю, натягивая штаны. — Но не знаю, что ответить.
Веорика рассмеялась, быстро подошла ко мне и обняла как обычно, чуть выше пояса, коснулась губами моей ключицы. Я растаял, все, готов её что угодно рассказать…
— Ты всерьез считаешь, что маг может мне что-то запретить? — прошептала она мне в плечо.
— Боюсь, что обо мне он будет низкого мнения.
— Разве? Сай, ты ведешь себя глупо. Поверь, ничто не сможет изменить то, что произошло. Я тебя чувствую…
Интересно, она о том, что я шептал ей на ухо тогда, или о том, что происходит сейчас? Если она не отойдет сейчас же, мне будет глубоко наплевать на Лазаря и иже с ними всеми, потому что… я хочу её, прямо сейчас, опять. И это практически победило меня — о, такая чудная беспомощность! Понимаю, что не хочу больше никуда идти, что-то искать, находить и бежать снова — хочу просто стоять вот здесь, обнимать её.
Веорика скользит губами по моей груди, касаясь некоторых шрамов, тонких, почти незаметных (работа Эмиллиана), рубца полумесяцем между пятым и шестым ребром справа — заживало самостоятельно, без целителя. Теплые ладошки ощупывали спину, позвоночник и длинный прерывчатый шрам вдоль него, следуя от основания позвоночника вниз. Вея опустилась на колени передо мной, и я невольно затрепетал. Рукой погладил её по голове, ощущая, как её дыхание касается меня внизу живота.
Веорика поправила ремень, легко его застегнула, затянув на самую разношенную дырочку, поцеловала пряжку. Вот уж не думал, что это так легко сделать, когда я в таком состоянии!
— Я хочу навестить Элиота.
Бадья ледяной воды не подействовала бы на меня лучше. Прекрасное средство, вышибает напрочь!
Хватаю Веорику за руки и рывком поднимаю вверх. Чуть не рассчитал силы, и ноги эльфы оторвались от пола. Я поставил её перед собой и строго спросил:
— Зачем?
Вея улыбнулась.
— Отчасти мы с тобой виноваты в случившемся с принцем. Но большей частью я; я и не знала, что эмпатия такая сильная штука.
— Чего?
— Сай, не переживай. Твоя ревность, беспокойство совершенно необоснованны. К кому угодно, но не к Элиоту. Неужели не понимаешь?
— Не понимаю, — проворчал я, отворачиваясь в поисках рубашки.
Веорика застегивала деревянные пуговки и все время говорила:
— Сай, милый… перестань.
Она назвала меня милым! Я счастлив…
— Не глупи, ведь ты раньше никого не ревновал. К чему теперь? Что же, я особенная?
Я захохотал.
— Конечно особенная! Ты заставила меня влюбиться еще раз, хотя считается, что эльфы любят только однажды. Но Вея, я ничего не могу с этим поделать! Словно это не мои чувства…
Она внимательно посмотрела на меня снизу вверх, маленькая…
— Возможно и так, — и я не смог понять, что значит её лукавая улыбка.
* * *
Мне довольно редко приходится просыпаться в больнице. И те случаи, когда это происходит, весьма неприятны и опасны. Например, моя неудачливая попытка отравиться, или покушение на человеческих королей, когда я в первых рядах скакал, выстегивая убийц… В общем, едва с десяток случаев наберется, в то время как Сай раз в год-то точно угодит к Эмиллиану на операционный стол.
Мне здесь не нравиться, слишком мягко. Открывая глаза, вижу светлый потолок и разного рода сетки кристаллов над постелью — куча приспособлений для лечения и восстановления. Не понимаю, зачем это надо? Исключительно для спокойствия мэтра, Рин и отца? Эрра…
Вот он, мэтр Теорон сидит рядом. На стуле с высокой спинкой, специально наколдовал, у Эма таких нет. Ждет, скрестив руки на груди, когда я проснусь. Знал бы, еще повалялся без сознания. Ведь теперь придется объяснять, что произошло, а как я это сделаю? И соврать не могу, поймет сразу…
— Ваше высочество, вы уже проснулись?
Мэтр очень недоволен, раз уж "высочеством" меня называет. Ну, я понимаю, он сразу же подумал самое худшее… нет, теперь я ни за что так не поступлю. И не из-за Рин даже, хотя только она и удерживала меня все эти годы. Теперь я кое-что важное понял, очень важное.
— Потрудитесь объясниться.
Это не просьба, приказ. Но я не могу.
— Мэтр, не надо, — голос немного хриплый, горло царапает сухость. — Я не могу ничего вам рассказать.
— Даже в общих чертах? — Мэтр Теорон открыл глаза, приподнял брови в удивленном жесте. Раньше я никогда так явно не отказывался от объяснений.
Я привстал на постели, принимая сидячее, более удобное для разговоров положение.
— Мэтр, если я скажу вам хоть что-то, то подставлю невиновного эльфа. Я слишком хорошо знаю, каковы вы в гневе.
— Я могу и не спрашивать тебя, Элиот. Если этого потребуют интересы короны, я просто прочитаю ответ у тебя в голове.
Я невольно содрогнулся. Мэтр может это сделать, на вполне законных правах. Уэйфеф согласился на такие меры, как внушение на подсознательном уровне, вплоть до коррекции памяти, если произойдет что-то подобное, как в прошлый раз.
Но я не могу этого допустить. Вспоминая, что произошло ночью… Мне даже стыдно думать, что об этом кто-то узнает. Я не должен был этого делать, но в меня словно злой дух вселился — отключить шар я не мог и не хотел. А потом… потом случилось кое-что совсем непонятное.
Моя эмпатия не развита до такой степени, да и никто не сможет почувствовать на таком расстоянии. Впечатление, что чувство пришло изнутри, а не снаружи, но и не совсем мое было, такое четкое и ясное. Словно это я и не я одновременно. Но… но это было прекрасное чувство. Самое прекрасное, сродни тому, что я испытывал, даже просто смотря на… на Арибен. Но только в сто раз сильнее. Сначала была первая волна, почти выкинувшая меня из моего тела, вихрь чувств и переживай. Я убежден, это ощущения Темного Принца. Я уверен в этом на все двести процентов. И далее по восходящей…
Я не помню ничего, что происходило, я помню лишь ощущения и чувства. Чувство безграничной нежности, неудержимое желание, восхищение и чистый восторг. Ничего конкретного, только расплывчатые цвета эмоций Темного Принца. Я не думал, что он может испытывать такую бурю положительных эмоций.
Если кто-то узнает… нет, этого не должно произойти. Особенно, никто не должен знать, что это сотворило со мной. Я стал практически другим эльфом… сам себе боюсь признаться, но я… я, чувствую, практически тоже самое могу испытать, вернее, уже. Потому что какая-то часть эмоций все-таки принадлежала мне. Веорика… она все испортила, но все-таки, она сотворила такое чудо с моей душой. Я её почти… почти…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
