Пройдя, как ему показалось, совсем немного, два-три сектора, Дакк вдруг почувствовал резкую боль в плече, которая заставила его остановиться, так как каждый шаг вызывал ее приступ все сильней и сильней. Он достал один инъектор и введя себе анастезит, пошел дальше, стараясь идти быстрее, но действия препарата вновь хватило лишь на два сектора – резкая боль в плече заставила Дакка остановиться. Сунув руку в карман, он нащупал последний инъектор и вытащив его, уставился на раскрытую ладонь.
Проклятье! До медлаборатории же, еще идти и идти.
Состроив гримасу, Дакк решительно опустошил инъектор и отбросив его, оттопырил курточку и взглянул на раненое плечо своего носителя – оно представляло собой вздувшееся красно-черное месиво. Он попробовал приподнять левую руку, но она даже не шевельнулась, словно ее и не было.
Дакк глубоко и шумно вздохнул – видимо пришла пора бросить этот носитель.
Он невольно задумался. Вспыхнувшее чувство грусти, заслонило собой реальность. Он уже не раз пытался оставить этот крайне несовершенный носитель представителя земной цивилизации, но сам не зная почему, вновь и вновь возвращался в него. Носитель был красив, хорошо развит физически и даже по немногим встречам Дакка с женщинами, сразу привлекал к себе их внимание.
Мой носитель всем хорош, но он, несомненно проигрывает носителю Марка во внешности. В принципе, этим он стал и мне симпатичен и если бы не его физиологические недостатки лучшего носителя моего разума и не нужно было бы. Почему природа так разбрасывается, наделяя всех немногим от совершенства: одни получают отличный носитель, другие совершенный разум, третьи какие-то удивительные чувства и никто не имеет всего этого в совокупности? Почему разум должен изворачиваться, искусственно пытаясь стать неуязвимым от природы? А может потому и не создает она совершенства, чтобы потом не стать его рабыней? Проклятье! Дакк вздрогнул и ошалело покрутил головой. Не вовремя я размечтался. Негоже мне, зенну, после каждого шага менять свои намерения. К тому же я обещал его вернуть Авии и уже решил, что это обещание непременно исполню. Что же тогда я время теряю в своих беспринципных размышлениях? Нужно спасать носитель Марка.
Но как долго будут продолжаться поиски, Дакк не представлял и сейчас с тревогой думал, что раненая рука может стать непреодолимой помехой.
В таком случае, что же я стою, как дурак… Легкая усмешка тронула губы носителя Дакка, от грубого земного слова, вдруг выплывшего откуда-то из остатков информационного поля Марка.
Он осторожно отпустил курточку, но как только она коснулась раны, его всего передернуло от боли, скорее всего анастезит уже не оказывал должного действия на нервные окончания носителя Марка.
Стараясь не думать о ране, Дакк быстро пошел в сторону медлаборатории.
Плечо горело все сильней и сильней, на скрежеща зубами, Дакк старался идти, как мог, быстро, пытаясь не думать о ране. Вскоре его начало шатать и, вдруг, бросило в сторону, его ноги подкосились и не устояв, он опустился на колени. Резкая боль в плече заставила его выгнуться, в голове зашумело, перед глазами поплыли красные круги, которые становились все темней и темней.
Нет! Дакк мотнул головой, причиняя себе еще большую боль. Только не это. Я должен спасти носитель Марка. Я должен. Я обещал.
Опираясь на правую руку, он попытался встать, но едва напрягся, как его бросило вниз и на несколько мгновений темнота поглотила его совсем.
Такое со мной уже было на станции зонта. Всплыла у него злая мысль, когда темнота ушла. Нельзя этого больше допускать. И что у них за носители? Нет, совершенно, никаких защитных функций. Как можно жить с таким? Он осмотрелся. В этом же коридоре есть тот самый переход, который ведет куда-то в лабораторный сектор. Может им уже можно пользоваться? Он покрутил головой. Кажется там.
Больше не пытаясь вставать, опираясь на правую руку и отталкиваясь левой ногой, Дакк пополз к нужному месту в стене. Каждое движение вызывало мучительную боль, но стиснув зубы, он полз, часто останавливаясь и опустив голову, теребя своим полем нейронные окончания мозга своего носителя и пережидая, когда приступ боли станет чуть слабее. Единственно, что утешало; от такого способа передвижения исчезли красные круги перед глазами.
Наконец добравшись до нужного места стены, он начал подниматься, но тут же перед глазами вспыхнул красный круг и его отбросило от стены.
– Проклятье! – Беззвучно шевельнулись его губы.
Подождав, когда сознание прояснится, Дакк решил больше не делать попытки встать. Он метнул свое поле в стену и найдя информационное поле управления дверью, активировал его – дверь скользнула в сторону, открывая темный проем. Он подполз к нему и осторожно сунул туда руку – никаких неприятных ощущений не было. Тогда он вполз в темный коридор, прежнего красного света здесь, почему-то, больше не было и энергично толкаясь ногами, полоз по нему, петляя по его закоулкам, ориентируясь своим полем. На удивление, боль теперь была не столь мучительной и не останавливала его продвижение.
Наконец, Дакк уперся в стену и найдя в ней информационное поле, активировал механизм управления дверью – спрятавшись в стене, дверь открыла выход. Он выполз наружу и в тот же миг резкая боль в плече, заставила его крепко сжать зубы и выгнуться.
Когда боль чуть утихла, Дакк осмотрелся: он находился на той улице, где и располагалась медлаборатория, но до лаборатории было ещё не менее ста метров. Хотя в его состоянии это было совсем не близко, но все же его настроение приподнялось. Он пополз.
Ползти по улице было намного труднее, чем в переходе: пульсирующая боль в плече, заставляла делать частые остановки и переводить дыхание, крупные капли влаги, обильно выступающей на лице, скатывались вниз и за Дакком по улице тянулась влажная полоса. Мыслей никаких не было, кроме одной – доползти. Сжав губы и зубы, он полз, полз, полз.
Наконец и дверь медлаборатории. Дакку пришлось едва ли не ткнуться в неё лбом, чтобы она скользнула в сторону. Он прополз в её проем и остановившись, покрутил головой: около дальней стены стояло сооружение, напоминающее, то, в котором реаниматоры перемещали к портатору Паулидера, только покрытое легким инеем и с несколькими рядами светящихся панелей понизу сооружения.
Криостат! Вспыхнувшая мысль подтолкнула Дакка вперед. Он снова пополз.
Оказавшись около криостата, он ввел него свое поле и найдя информационное поле агрегата, принялся разбираться в нем, но это оказалось сложной задачей – он прежде никогда не имел дело с подобными устройствами и даже не представлял, как оно должно работать. Делать же что-либо наугад, он не хотел, опасаясь не сколько за свой носитель, сколько за то, что не сможет потом поместить в криостат носитель Марка. Он вышел из информационного поля криостата и встав на колени, принялся изучать информационные панели. Они оказались не такими уж и сложными, хотя их было и большое количество, многие из них служили лишь для контроля. Вскоре он протянул руку к первой из них и нажал на одну из клавиш, включая оттаивание.
Дакк не дождался полной разморозки своего носителя, а едва исчез с криостата иней, нажал клавишу разгерметизации – донесся легкий свист и легко затененная крышка криостата поднялась. На сколько можно, Дакк вытянул шею, пытаясь увидеть того, кто там лежит – на покрытой густым белым инеем платформе лежал его носитель без всякой одежды.
Не колеблясь, разум Дакка вышел из носителя Марка и вошел в свой…
Дакк открыл глаза и рывком сел. Было очень холодно, его бил озноб. Он взглянул на себя: весь его носитель был покрыт крупными каплями влаги. Он активировал свою кровеносную систему, заставляя ее работать более эффективно и тут же почувствовал, как приятное тепло поползло по всему организму – носитель был в отличном состоянии. Все еще дрожа, Дакк резким движением спрыгнул с платформы и увидел перед ней дергающийся в агонии носитель Марка. Вид его лица был ужасен: белое, без единого цветного пятнышка, с закатившимися глазами и широко раскрытым ртом, из которого выступала обильная красная пена, вызывая отвращение.
Дакк наклонился к носителю Марка и попытался снять с него одежду, но агонизирующий носитель, непрерывно дергаясь и извиваясь не позволял даже расстегнуть застежки, к тому же мешали длинные ногти, которые сильно изгибаясь, норовили вот-вот обломиться. Поняв, что его усилия могут затянуться на неопределенное время, Дакк решил найти себе другую одежду, а носитель Марка заморозить, как есть. Кое как поймав его за воротник курточки, Дакк попытался приподнять его, но он оказался очень тяжелым. Дакк не обладал большой физической силой, все свои проблемы решая с помощью силы своего разума, да и беспрерывные дергания носителя Марка, так бросали Дакка из стороны в сторону, что он едва удерживался на ногах. Ему уже не было холодно, скорее наоборот.
