Родился 23 октября 1923 года на Ставрополье. Предки — запорожские казаки, высадившиеся на Тамани во время переселения Сечи на Кубань, жили в юрте станицы Гостагаевской. Дед Иван Григорьевич в девяностые годы прошлого столетия перебрался с семьей на Терек, в моздокские степи. Родители крестьянствовали в селе Степном, затем трудились в колхозе. Сам он в том же селе в 1940 году окончил среднюю школу, год тут учительствовал.
С началом Великой Отечественной войны в неполные восемнадцать лет добровольно пошел в армию. Был направлен в Ростовское артучилище. В 1941 году в составе курсантского полка, под Ростовом впервые принял боевое крещение. По окончании училища был произведен в офицеры и направлен на фронт. Участвовал в боях под Харьковом, на Дону, на Северном Кавказе. Вместе с 1174–м артполком, в котором служил, наступал по Ставрополью, Краснодарскому краю, участвовал в освобождении Краснодара и Кубани.
С полком высаживался десантом в Крым, освобождал Керчь, Феодосию, Симферополь, штурмовал Севастополь. После Крыма воевал на Прибалтийских фронтах, затем в составе 1–го Белорусского — в Польше и Германии. В феврале 1945–го близ Одера был тяжело ранен и отправлен в госпиталь.
После войны получил высшее журналистское образование, все время работал в печати, большую часть в Краснодарском крае, последние четырнадцать лет, перед уходом на пенсию, — редактором «Советской Кубани». В 1989 году создал новую газету «Нива Кубани», которую редактирует и поныне. Д. и. Попович награжден шестью орденами и многими медалями, имеет звание «Заслуженный работник культуры РСФСР».
* * *
У СОПКИ ГЕРОЕВ
Наш ИПТАП (а если полностью, то 1174–й истребительно — противотанковый артиллерийский полк Резерва Главного командования) прибыл в район сражений на «Голубой линии» в июле сорок третьего.
Зимой мы прошли с боями от Орджоникидзе до Краснодара. Участвовали в освобождении Алагира, Нальчика, Пятигорска, Черкесска, кубанских станиц Советской, Упорной, Ладожской, Усть — Лабинской, Воронежской. Краснодар обошли с севера через Новотатаровскую. Вышли на западную окраину города, к Кубани. Не входя в Краснодар, развернулись на запад, дошли до Ивановской. Был уже конец февраля. Дороги развезло, машины застревали в грязи. Снаряды и другие боеприпасы бойцы доставляли на передовую на плечах. Помогало им в этом и гражданское население: люди с готовностью приходили на помощь Советской Армии, гнавшей врага с кубанской земли.
Дальше Ивановской наш полк не пошел. Командование сняло его с фронта и отвело в Краснодар. Здесь он пополнился, получил новые 76–миллиметровые пушки. Такие пушки стоят сейчас на постаментах на Сопке героев… Новую материальную часть надо было освоить, научить бойцов владеть ею. Для этого нужно было время, и полк перебросили на побережье Азовского моря. Одновременно с боевой учебой здесь он нес береговую службу. Задача — не допустить высадки немецкого десанта со стороны Таганрога в тыл Северо — Кавказскому фронту. Четыре батареи полка заняли оборону на берегу Азова в Ейске, а две — в Приморско- Ахтарске.
Учеба пригодилась вскоре. На рассвете 23 мая отряд вражеских катеров появился около Ейска. На батареях вовремя заметили противника и открыли огонь. Один из катеров получил несколько прямых попаданий и затонул. Остальные повернули и ушли в море.
Июнь полк провел в напряженной учебе. А в конце месяца нас посетил командующий Северо — Кавказским фронтом генерал — лейтенант Петров И. Е. Он устроил проверку нашей боевой готовности, приказал провести учебные стрельбы. Они состоялись в степи, в районе станицы Старощербиновской.
Командный пункт полка расположился близ вишневого садика. Наверное, до войны здесь был полевой стан колхозной бригады. На пункте собрались начальник штаба капитан Данилин, помначштаба по разведке капитан Цыганок, командиры батарей Бриль, Грачев, Полищук… Был здесь и я, командовавший взводом управления полка.
Иван Ефимович Петров приехал с командиром нашего полка Яковом Михайловичем Дюрбой. Генерал был высок ростом, с усами, в пенсне. Поздоровавшись сказал:
— Ну‑ка, артиллеристы, покажите, чему вы научились. Времени у вас было достаточно.
Командующий сел к стереотрубе, приказал открыть огонь. Стрельбу с закрытых позиций продемонстрировали все командиры батарей. Генерал остался доволен. После этого он побеседовал с офицерами, рассказал о характере боев на «Голубой линии». А в заключение сообщил: в ближайшие дни полк пойдет на фронт.
Третьего июля мы, выстроив батареи в походную колонну, двинулись на юг. Шли через Староминскую, Каневскую, Брюховецкую, Тнмашевскую. Миновали Краснодар и повернули на запад. Прошли Северскую, Абинскую. Вечером того же дня заняли противотанковую оборону в районе хутора Нижнеставропольского, войдя в оперативное подчинение 56–й армии.
На этих позициях наши батареи простояли до 15 июля. Здесь мы узнали о наступлении немцев на Орловско- Курской дуге. Каждый понимал: главное сражение летней компании сорок третьего года развернулось там. С нетерпением и волнением ждали мы вестей об исходе гигантской
битвы. И как же радовались, когда пришло сообщение о провале летнего наступления гитлеровцев под Курском!
56–я армия начала перегруппировку, готовясь к наступательным боям. Наш полк получил приказ занять боевой порядок для стрельбы с закрытых позиций в районе хутора Запорожского, имея направление огня на высоту
103,3 — она соседствовала с высотой 121,4 или, как ее называли уже тогда, Сопкой Героев. В ночь на 15 июля наши батареи выдвинулись и заняли позиции за лесом, где располагался и хутор.
…Командир полка приказал помначштаба по разведке капитану Ивану Григорьевичу Цыганку и мне выбрать место для командного пункта у села Экономического — на линии железной дороги, напротив высоты 121,4. Взяли мы с собой разведчиков и связистов и двинулись в ночную темень. Шли бурьянами, падали в глубокие воронки. Добрались до железнодорожного полотна. Ощущалась близость передовой. Из‑за горной гряды взлетали вражеские ракеты. В их свете впереди вырисовывался гребень высоты.
— Это и есть та сопка, — сказал капитан. Давай искать место.
Найти его было не просто. Полотно железной дороги густо заселили командные пункты разных частей. И неудивительно: это было единственное возвышение на пространстве между леском и грядой высот. Но нам повезло: повстречали собратьев — артиллеристов из гаубичного полка. Они нам подсказали, что у виадука вечером освободились блиндажи части, переброшенной на другой участок фронта. Пошли к виадуку. Было здесь несколько землянок, одна довольно просторная. Решили: она — для командира полка и офицеров штаба, остальные — для взвода управления.
— Что ж, старлейт, — сказал мне капитан Цыганок. — Посылай двух разведчиков к командиру полка с докладом. А связисты пусть сейчас же прокладывают кабель к батареям.
Я огдал распоряжение старшине Казакевичу, и мы с капитаном осмотрели блиндажи. Собственно блиндажами назвать их можно было лишь условно. Это были типичные фронтовые землянки, в один — два наката нетолстых бревен. В лучшем случае они могли защитить от осколочных мин и снарядов, да и то небольшого калибра. Но все же крыша над головой…
Вышли мы из землянки, прилегли на откос железнодорожного полотна. С переднего края доносится перестрелка. Из‑за высот взлетают ракеты. С нашей стороны раздаются орудийные выстрелы. Снаряды ложатся где‑то за высотами. Противник тоже отвечает, и тогда на наших позициях огненными кустами в ночи вырастают разрывы. Фашисты бьют в район леса и хутора Запорожского.
…Перед рассветом на командный пункт прибыли командир полка Дюрба, начальник штаба Данилин, другие офицеры штаба. Они заняли самую большую землянку. Взвод управления разместился рядом, в землянках справа. Наблюдательные пункты командиров батарей — еще правее: все в той же насыпи полотна бывшей железной дороги.
Утром мы увидели все, что было перед нами. Наши землянки были слева и справа от небольшого виадука. Его, собственно, уже не существовало, остался только проем в полотне дороги. Сразу за полотном — остатки села Экономического. Торчали лишь несколько печных труб да чудом державшийся угол какой‑то хаты. Он возвышался над землей метра на два. За селом в сторону переднего края тянулись бурьянища. А дальше — гряда высот.
По карте мы определили: слева — высотка 71,0, рядом
— господствующая высота 121,4. Между ними карта показывала хутор Горищный — на правом скате меньшей высоты. На местности же его не оказалось. В стереотрубу можно было видеть лишь обломки каких‑то строений. Правее господствующей сопки находилась высота 103,3. На подступах к ней по карте значился хутор Садовый. От нас он угадывался только по верхушкам деревьев. Высоту удерживали немцы. По впадине между нею и сопкой 121,4 — передний край вражеской обороны. Влево он уходил за гребень этой сопки, а вправо тянулся к селу Киевскому.
