Распространение движения поклонников Саи Бабы на Западе началось с лекций о нем, прочитанных в Калифорнийском университете в Сайта Барбаре в 1967 г. Фильмы о Саи Бабе завезла в США Индра Дэви, в действительности Евгения Петерсон, танцовщица кабаре, эмигрировавшая в 20-е годы из России. Она долго жила на Востоке, в том числе в Индии. В1947 г. она открыла в Голливуде первые на Западе курсы хатха-йоги (конечно, в редуцированном варианте). В 60-70-х годах ее школа йоги на ранчо на севере Мексики, недалеко от границы с Соединенными Штатами, была одной из самых популярных в Америке. Сейчас 90-летняя “первая леди йоги” живет в Буэнос-Айресе. Будучи горячей почитательницей Саи Бабы, она утверждает, “что всякий, кто хотел бы самолично испытать эффект присутствия Христа, Будды или Кришны, должен поехать к Сатья-Саи, потому что он — их перевоплощение”.[572] Дополнительную рекламу Саи Бабе сделал Джон Леннон, посетивший его наряду с другими неогуру.
К концу 70-х годов сеть центров последователей Саи Бабы покрыла Северную Америку и Западную Европу. Было выпущено несколько наименований книг, написанных им и его поклонниками; его выступления и беседы распространяются на видеокассетах и через Интернет. С культом Саи Бабы “связаны десятки различных организаций — больницы, школы, гостиницы, художественные студиии — в разных городах и регионах Индии, а также во многих странах мира”.[573] Саи Баба практически безвыездно живет в своем ашраме близ Бангалора, который и является штаб-квартирой всего движения. Здесь, в Путтапарти, посреди бедных деревенских строений, Саи Баба на деньги своих почитателей выстроил храмовый комплекс, роскошное здание Духовного колледжа, современную больницу, несколько многоэтажных отелей, музей мировых религий, планетарий и даже небольшой аэропорт. Потолок мандира (храма) сейчас покрыт золотым листом. У Саи несколько самых современных и дорогих автомобилей. Своих поклонников Баба уверяет, что ест только чапати (лепёшки) и рис, а пьёт только горячую воду. На самом деле он пьёт и чай, и кофе, а его вечерняя трапеза состоит из шести-восьми разных блюд.[574]
В комнатах общежития ашрама живут за небольшую плату по три-четыре человека (женщины и мужчины раздельно). После отбоя в 9 часов вечера выходить из комнат настоятельно не рекомендуется.[575]
Приведем описание посещения ашрама Саи Бабы, сделанное журналистом приложения к газете “Аргументы и факты” и хорошо иллюстрирующее процесс “промывки мозгов” паломникам. Саи Баба — одно из последних увлечений “рок-гуру Бориса Гребенщикова. Уже не раз он совершал паломничества в Бангалор и в одно из них захватил с собой корреспондента бульварного издания. Беседуя с ним в самолете, Гребенщиков сформулировал что-то вроде “Credo” саибабитов: “По собственному опыту я знаю, что он [Саи Баба] всеведущ и вездесущ… Баба — что-то вроде Бога”.[576] Итак, встреча с “живым богом” в ашраме:
На второй день пребывания в Ашраме нам предстояло принять участие в сеансе непосредственного общения Саи Бабы с паломниками. Проходят они два раза в день и называются “даршн”.[577] Первый начинается в семь утра, но старожилы порекомендовали отправиться к храму часам к четырем. Чтобы оказаться в первых рядах, поближе к живому божеству, очередь лучше занять заранее.
И вот — утро. Его тишину нарушают только петухи и доносящиеся из-за ворот Ашрама звуки индийского барабана — как у нас, когда по Арбату шествуют кришнаиты. <…> Темно. Как-то по-особому торжественно и слегка потусторонне. Ашрамовский храм, освещенный прожекторами, нависает над округой подобно замку сказочного киплинговского махараджи. <…> Мужчины в белых балахонах и женщины в сари с ковриками под мышками молча стекаются к главному ритуальному месту Ашрама Мандиру. Это нечто вроде <…> огромной крытой “танцплощадки”. Со всех сторон она огорожена забором, внутри — колонны и скульптурные изображения слонов. Строгие молчаливые служители жестами показывают, где размещаться. При входе а Мандир установлен металлоискатель — когда я прохожу в него, он <.. .> пищит, намекая на припрятанный диктофон. Приходится нести его в расположённую поблизости камеру хранения. <.. >
Людей в Мандире усаживают в шеренги в соответствии с расчерченными на отполированном гранитном полу коридорами. По этим коридорам и будет ходить Баба. Можно сидеть на коврике по-турецки, можно стоять на коленях — кому как удобнее. Громко разговаривать не положено. Все время звучит духовная индийская музыка; нервы, надо сказать, изрядно напряжены — ожидаешь словно второго пришествия… Ощущения реальности происходящего нет абсолютно — больше похоже на приключенческий фильм а-ля “Индиана Джонс”. Мои соседи — несколько французов, два пожилых индуса и колоритный могучий негр—тоже заметно нервничают.
Ждем. До начала еще почти час, и тянется он невообразимо долго. Один из соседей-индусов все время засыпает, роняя голову на грудь. Огромная площадка Мандира заполняется почти полностью. Наконец, без пяти семь происходит какое-то волнение, по рядам проносится легкий шепоток, и я скорее чувствую, чем вижу, что ОН вышел…
Разумеется, вашего корреспондента неоднократно инструктировали, как вести себя во время “даршн”, чтобы получить в итоге реальную помощь от Саи Бабы.
“Разговаривай с ним мысленно! — учили меня. — Говори, проси, настрой себя только на него!” Но что значит “настрой”? Я смотрю на Бабу не отрываясь; мне, разумеется, как и любому смертному, есть что у него попросить, но ничего почему-то толком не формулируется, кроме одного: хоть как-нибудь докажи, что ты Бог! Сделай мне знак, заметь меня! Пошли мне какую-нибудь мысль, обратись только ко мне! Напряженно вслушиваюсь в себя, жду какого-то сигнала, откровения — ничего. Он просто ходит — медленно, плавно, собирает письма с прошениями, которые отчаянно тянут ему со всех сторон. Иногда задерживается возле кого-то, перебрасывается парой слов. Почти все время лукаво улыбается… Сидящие в первом ряду норовят обнять его ноги, а некоторые бросаются их целовать — в Индии это знак высочайшего почитания и уважения. Я вдруг замечаю, что тоже впадаю в эту эйфорию и, несмотря на атеизм и вполне европейское воспитание, готов последовать их примеру. Впрочем, быстро беру себя в руки и продолжаю “ловить знаки божественного внимания”. Увы, по-прежнему ничего не чувствую, кроме нарастающего разочарования…
Так проходят десять минут, и Баба величественно удаляется внутрь храма, зазвав несколько счастливцев на так называемое интервью — общение тет-а-тет. (Это уж самая высшая милость, несбыточная мечта верующих и… давнее желание Гребенщикова, еще ни разу туда не попадавшего.) Даршн закончен, все расходятся. Увы, контакта с Бабой пока не вышло. Что ж — подождем…
И на второй, и на третий, и на четвертый день визита в Путтапарти я вместо просьб о прибавке жалованья и т. п. упрашивал Саи Бабу продемонстрировать свою божественную сущность. Тщетно. А ведь меня уверяли, что на территории Ашрама исполняются ВСЕ желания. Пришлось обратиться за разъяснениями к Гребенщикову.[578]
Гребенщиков, конечно, разъяснил:
Если он божественный, то ему незачем тебе какие-то знаки подавать; он другими вещами занимается. <…> То, что ты не получаешь никаких доказательств, — твоя проблема, а не его.[579]
Еще небольшой отрывок из диалога корреспондента с Гребенщиковым:
— Некоторые люди на территории Ашрама говорили мне, что получают тут какую-то энергию. Мне кажется, что из меня она, наоборот, исходит. А как чувствуете себя вы?
Как в пионерлагере! Здесь, собственно, и есть пионерлагерь. Люди ходят босиком, все в белом, по вечерам поют песни у костра. Такая смесь пионерлагеря с психлечебницей.
Журналист лично убедился в правоте этого определения, побеседовав
…с импозантным русским дедушкой, который немедленно сообщил по секрету, что вчера видел, как мимо его спального корпуса… пролетел ангел.
А еще я тут намедни общался с реинкарнированным Сталиным! (То есть человеком, который был Сталиным в прошлой жизни. — прим. корр.) Может, и врет, конечно, но непохоже — глаза такие же жуткие, как у Иосифа Виссарионовича. Их, тиранов, вообще почему-то сюда тянет. Вот сейчас тут и Наполеон, и Цезарь, и Александр Македонский как-то заглядывал… Все хотят к Бабе на интервью попасть. Попал только Гитлер. О чем они говорили, никто не знает, но человек этот вскоре после возвращения из Индии застрелился! А еще ходят слухи, что нынче тут Борис Гребенщиков обретается. Знаешь, я думаю, что он не кто иной, как реинкарнированный Пушкин![580]
