При всем уважении авторов данной книги к личности и деятельности П.А. Судоплатова никакого отношения к системе подготовки органов госбезопасности к партизанской войне в период 1920–1930-х гг. как внутри СССР, так и за его пределами он не имел. Но его утверждение, что диверсионная работа в случае осложнения обстановки планировалась не на нашей территории, а в Польше, Румынии и Прибалтике, абсолютно правильно. Подчеркнем, именно диверсионная работа. Но кроме нее при нападении на Советский Союз планировалось развернуть и партизанскую войну, которая по своим задачам значительно шире чисто диверсионных операций. И вот эту партизанскую войну предполагалось вести на территории СССР, в том числе с участием армейский частей, оставшихся на оккупированных землях. Кстати, вести ее предполагалось вне зависимости от наличия или отсутствия укрепленных районов.
А теперь о главном. Авторы внимательно изучили карту 1930-х гг. всей западной границы СССР и приграничных районов Финляндии, Прибалтики, Польши и Румынии, на которой были обозначены основные стратегические объекты, подлежавшие ударам диверсантов. В подавляющем большинстве диверсанты были не граждане СССР, а коминтерновцы из европейских стран. И если в 100–150-километровой приграничной зоне иностранных государств (т.е. в оперативном тылу вероятного противника) эти боевые группы находились в подчинении диверсионного спецотдела РУ РККА, то в более глубоком тылу диверсии должны были осуществляться боевиками СГОН ГУГБ под руководством Я.И. Серебрянского и аналогичных (еще более засекреченных) боевых групп компартий европейских стран. Но, к великому сожалению, на 22 июня 1941 года Яков Серебрянский числился в списке арестованных «врагов народа, пробравшихся в советскую разведку». Судьба членов большинства партийных спецгрупп была не менее трагичной.
Исходя из вышесказанного, мы считаем версию Ю.Г. Веремеева ошибочной. Наша точка зрения на причины ликвидации партизанско-диверсионной системы обороны СССР изложена в предыдущей главе. Вернемся, однако, в 1941 год …
26–27 июня был отдан приказ НКВД о формировании войск Особой группы при наркоме внутренних дел СССР для выполнения специальных заданий в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками. К этому времени гитлеровские войска уже взяли столицу советской Белоруссии, а вожди советского государства, потрясенные вероломством Гитлера и мощью удара подвижных соединений Германии, находились в растерянности. Они не могли объяснить своему народу, что произошло «с непобедимой и легендарной Красной армией».
П.А. Судоплатов и его коллеги были вынуждены, что говорится, «с колес» предпринимать быстрые и энергичные меры в борьбе с захватчиками.
«В формировании войск и оперсостава этой группы, – вспоминает П.А. Судоплатов, – мы опирались на кадры внутренних войск и соответствующих оперативных подразделений НКВД. Первоначально, наряду с Эйтингоном, мне без официального приказа в качестве заместителя был придан Ш. Церетели[274], занимавшийся отбором добровольцев-спортсменов на стадионе „Динамо“. Он был организатором успешно закончившейся борьбы с бандитизмом на Кавказе в 1920-е годы. <…>
При наборе людей мы пошли по пути, подсказанному опытом финской войны, – задействовали спортивно-комсомольский актив страны. ЦК ВЛКСМ принял постановление о мобилизации комсомольцев для службы в войсках Особой группы при НКВД. Мы мобилизовали выпуски Высшей школы НКВД и разведчиков Школы особого назначения, а также молодежь из органов милиции, пожарной охраны. <…> В наше распоряжение по решению ЦК ВКП(б) перешел весь резерв боеспособных политэмигрантов, находящихся на учете в Коминтерне»[275].
Первым начальником войск Особой группы при наркоме НКВД стал комбриг П.М. Богданов[276], один из руководителей Управления пожарной охраны НКВД. Заместителем П.М. Богданова был назначен полковник М.Ф. Орлов[277], до мая 1941 года занимавший должность начальника Себежского (Псковская обл.) военного училища НКВД[278]. На должности комиссара находился инженер, впоследствии офицер-чекист А.А. Максимов[279]. Начальником штаба войск Особой группы стал подполковник В.В. Гриднёв[280]. Формирование войск, повторим, велось в Москве, на стадионе «Динамо».
Комплектование спецназа происходило из состава наркоматов внутренних дел и государственной безопасности, из курсантов Высшей школы НКВД СССР и курсов усовершенствования НКГБ СССР, из НКВД–НКГБ республик и УНКВД–УНКГБ краев и областей, из представителей саперных подразделений Дивизии особого назначения НКВД СССР им. Ф.Э. Дзержинского и 3-го полка МПВО НКВД СССР, из служащих милиции и пожарной охраны НКВД СССР, из спортсменов Центрального института физической культуры и добровольных спортивных обществ, из комсомольцев по разверстке ЦК ВЛКСМ и, наконец, из спецконтингента Коминтерна.
В специальный отряд при Особой группе уже на пятый день после нападения на СССР были откомандированы 140 слушателей основного отделения Высшей школы НКВД. 27 июня 1941 года его пополнили 156 слушателей курсов усовершенствования руководящего состава Высшей школы, 17 июля – 148 слушателей литовского, латвийского, польского, чехословацкого и румынского курсов.
На момент формирования подразделение спецназа организационно состояло из пяти отрядов по сто человек в каждом, а также саперно-подрывной роты (90 человек). Через несколько дней войска Особой группы были переформированы в две бригады: 1-ю (командир – полковник М.Ф. Орлов) и 2-ю (командир – подполковник Н.Е. Рохлин).
1-я бригада была сформирована 6 июля в составе четырех батальонов:
1-го – из личного состава слушателей учебных заведений НКВД и НКГБ;
2-го – из спецрезерва Коминтерна, костяк которого составляли бывшие бойцы и командиры испанских интернациональных бригад;
3-го и 4-го – из спортсменов Центрального института физкультуры и спортивных обществ Москвы, а также добровольцев из числа рабочей молодежи.
2-я бригада была сформирована 16 июля 1941 года. Ее костяк составили сотрудники органов госбезопасности и внутренних дел, в том числе милиции и пожарной охраны, и добровольцы из числа студентов московских вузов.
Батальоны 2-й бригады делились на отряды, отряды – на спецгруппы.
В штатах войск Особой группы числились также три отдельные роты: саперно-подрывная, связи и автомобильная. Напрямую группе подчинялась школа специалистов (разведчиков и диверсантов).
К концу июня советским вождям стало ясно, что на фронтах складывается крайне неблагоприятная для Красной армии ситуация. Через неделю после начала войны, 29 июня 1941 года, вышла совместная директива ЦК ВКП(б) и СНК СССР «О мобилизации всех сил и средств на разгром фашистских захватчиков». В ней, в частности указывалось: