Я один. Те, кто были со мной, растворились в сизом месиве дыма и холода непотушенных фонарей. Выглядываю из-за угла.
Магполы рассредоточились. Две четверки укрылись за витринами магазинов, осиротевшая тройка пропала из виду, а инспектор и его звено все еще неподалеку от меня. Внезапная мысль далека от гениальной, но других нет, и я решаюсь. Бегу к инспектору.
— Я… могу помочь, — уж если идти — так напролом.
— Чем? Вы ведь не маг, — холодный взгляд из серебристого омута держит цепко.
— Зато я умею стрелять. Есть свободный арбалет?
— Возможно. Но вы видели…
— Бросьте, инспектор, некогда. Ежу понятно…
— Хорошо, — обрывает магпол, — вы правы. Седьмой, отдай Брокку мой камнестрел, я буду на защите.
Невысокий магпол — уж не тот ли, что был с инспектором у Хидейка? — вытаскивает из-за отворота плаща нечто бесформенное. Разворачиваю. Это длинная, до локтя перчатка с укрепленным прямо на ладони луком. Тыльная сторона покрыта чешуей — что это, камень? — а щитки над костяшками пальцев топорщатся короткими острыми шипами. Надеваю и чувствую, как удобно ложатся плечи лука в левую ладонь. Левую?!
— Левая! — кричу я, и инспектор кивает.
— Плохо работаете левой?
— Не то чтобы, но хуже…
— Не страшно, — обрывает он, — без стрелы будет проще. Главное, цельтесь точнее. Прицел — по длинному шипу.
Вытягиваю руку и вижу, что над средним пальцем зубец и впрямь длиннее остальных.
— Спусковой образ — скала над океаном. И краткий инструктаж. Стрелять там, где…
Вопль Артамаля рвет слова инспектора в клочья.
«Но кто же наставит и направит вас, одиноких сирот? Где искать вам смысл жизни и утешение?»
— …выстрела! — договаривает инспектор, но быстро все понимает и повторяет:
— Стрелять только в присутствии Земли, целиться как можно точнее. И старайтесь, чтобы на линии выстрела никого не было. Ясно?
— Да.
— Отлично. Наступаем. Брокк, вы — слева от Седьмого. Без команды не стрелять.
«Есть!» едва не восклицаю я, но вовремя себя одергиваю.
— Звенья второе и третье! — я вижу, как Седьмой — наверное, личный адъютант инспектора, — судорожно дергает руками, и голос командира становится громче воплей Артамаля.
Из темных недр квартала выбегают две таившихся четверки. Мы сливаемся в единую колонну и бежим к врагу.
При виде нас смелеют и мирские. Выходят из-за деревьев. Залп! Смелый отвлекающий маневр.
— Огонь — котел! Воздух — тело! Вода — котел! Брокк — в ноги! Земля — защита! — быстрые и четкие приказы находят адресатов едва не одновременно. Тут же четыре груды камней с щелчками выворачиваются из мостовой. Четыре подвижных щита плавают вокруг нас.
Тарахтит и жужжит новый рой стальных жал, звонкая дробь — залп отражен. С ревом бьют в котел огненные шары. Понимаю, что медлю, вздергиваю руку, сжимаю кулак. Инспектор был прав — без стрелы целиться куда легче. Ловлю глазами длинный шип. Рука подрагивает, хватаю ее второй. Навожу прицел на стальной конус, быстро вызываю в памяти образ замшелого утеса над морем.
Толчок. Плечи арбалета вспыхивают изумрудным. Ш-ш-шфах! — из земли вдруг выскакивает каменный шип, толкается в железную юбку, скользит по гладкому боку.
Прекрасный артефакт. А сильный-то какой.
Три вопля, три агонии. Судорожно оглядываюсь.
Ревут, не переставая, огненные шары, ветер толкает монстра в грудь, начеку каменные щиты. А маги воды в муках хватаются за головы и оседают на землю. Бесстрастные магполы превращаются в вопящих безумцев.
— Не останавливаться! — орет инспектор, и, словно издеваясь, вторит ему Артамаль: «Возрадуйтесь, ибо искать не нужно. Просто откройте души тому, кто уже давно ждет вас с распростертыми объятиями — Предвечному и Бесформенному Хаосу! Не бойтесь, освободитесь от всех оков!»
Последняя четверка прекращает прятаться и бежит к нам из-за угла Железнодорожного тупика.
— Вода Шестой, не трогать котел! — быстро кричит инспектор. Вокруг шлема чудовища вновь сгущается туман.
— Залп!
На этот раз поступаю хитрее: острие шипа смотрит чуть ниже стального подола. Со скрежетом рвется из земли каменная игла, с силой бьет тварь снизу, и та… Нет. Лишь шатается.
Рука-обрубок звонко долбит по мостовой, и приземистая туша сохраняет равновесие.
По команде мы пробегаем еще метр, но тут же останавливаемся. Утробный рев разбивается о сомкнувшиеся щиты — новая огненная волна опадает, не притронувшись к нам. Слышу вопль.
Щиты размыкаются. Мирских только четверо. Бедняги. Наверное, кто-то пытался подобраться поближе. Отвожу взгляд.
Творец всемогущий… Чудовище прямо перед нами.
Жирный блеск оголенного мяса, ядовито-желтые потеки на стальных деталях. Металл и правда врастает в тело. Внутри все переворачивается, но я подавляю тошноту. Сейчас даже вопль Артамаля, который отвлекает от мерзкого видения, приносит некоторое облегчение.
«Прислушайтесь к себе, услышьте глас истинной свободы, выпустите свои желания и стремления — пусть ничто вас не сдерживает. Отриньте глупости церковников — совесть, честь, сострадание — долой иллюзии! Запреты — тлен. Важны лишь вы и ваши желания».
«Мое желание — чтобы эта гадость исчезла, сволочь ты психованная!»
И ответом на мою внутреннюю ярость — череда резких, лающих команд.
Не понимаю.
О! Это не инспектор. Ратушу огибает толпа цвергольдов. Красные мундиры — Гвардия Борга.
Но что это? С ними двое одушевленных, которых при всем желании не причислишь к гвардейцам. Высокая дама с зонтом и всклокоченный карлик с медными волосами.
Экая неожиданность. Карл же терпеть не может сородичей.
Но сияют щиты, гудят арбалеты коренастого воинства, а в гуще его идет Тронутый алхимик.
Монстр яростно ревет. Кричи, гад, пуганные уже, знаем. Сейчас не так заорешь…
Что за скрежет?
Основание монстра расходится по швам, словно цветок.
Острые лепестки с грохотом падают на землю. Под торжествующую тираду Артамаля по ним, как по лестницам, неторопливо бредут сутулые фигуры.
«Ведь вы давно хотите этого — так отпустите себя на свободу! Поверьте в Хаос, и Хаос поверит в вас. Лишь тогда вы обретете подлинную власть над собой, и весь мир будет ваш, по-настоящему ваш — достаточно будет лишь пожелать».
Бесконечные судороги, нелепо искореженные тела. То длинные, тягучие шаги, то резкие, быстрые перебежки. И стон. Замершее слово. Неровный выдох где-то срывается на визг, где-то осыпается надсадным сипом.
Мотаю головой.
Мы на мгновение замираем — пытаемся разглядеть новую беду — тщетно. Слишком много света в глаза. Слишком ярко пылает Ратуша. Слишком ярко…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
