Найлус пожал плечами и ответил:
— Сколько его помню, Сарен всегда носил именно белую броню.
— Даже в такой мелочи, но жизнь усложняет.
Пришлось снова брать под контроль безвольное тело. Когда Сарен дернулся и неуклюже встал, Найлус напрягся, но потом заметил закрытые глаза и чуть расслабился.
— Поведешь так?
— Выбора нет. Приводить его в сознание после осознанной попытки самоубийства — не лучшая идея. Неизвестно еще как он взбрыкнет на неожиданное спасение.
Найлус помрачнел.
— Насколько его слова правдивы? Об индокринации.
— Слышали?
— Вы так орали, что сложно было не услышать. — ответил Гаррус, пристально всматриваясь в безучастное лицо того, кого он когда-то считал врагом и предателем расы. — Эти голубые огоньки — признак индокринации?
— Да. Это они. — глянула на Найлуса, вздохнула. — Сарен прав. Тем, чем располагает ваша цивилизация, индокринацию невозможно ни замедлить, ни остановить. Наниты не вытащить из тела, а измененные ткани не вернуть в прежнее состояние. Его решение о самоубийстве имело под собой основание.
Найлус медленно поднял руку, устало провел пальцами по лицу, потер шею. Отчаяние полыхнуло густой тяжелой волной, но быстро схлынуло. Гаррус дернул рукой: непроизвольный и неосознанный жест.
— Рир… У тебя есть… способы избавить Артериуса от нанитов и индокринации? — медленно, чуть растягивая слова спросил наш снайпер.
— Есть. Иначе я не стала бы затевать всю эту эпопею с его спасением.
Зеленые глаза сузились, пристально всматриваясь в мое лицо. Найлус перевел взгляд на безучастно стоящего Сарена, потом вновь всмотрелся в мое лицо.
— Как?
— Есть способ. Экстремальный, конечно, но он есть. Осталась у меня одна вещица, которая может изъять все лишнее. Правда, что входит в понятие "лишнее" она определяет сама. Зато сработает с гарантией.
— Альтернатива есть?
— Есть. Но ОЧЕНЬ долгая, утомительная и… фактически, это будет вылавливание вручную. Это уже на самый крайний случай. — я вздохнула. — В любом случае, сперва стоит выбраться из этой крепости. И, желательно не ждать до утра, раз уж Сарен оказался столь любезен, что подарил мне свой корабль и свободный проход до него.
Возражений не последовало. Подхватив оружие, мы покинули личные покои Сарена. Я же вела его чуть впереди нашего отряда. Оставалось надеяться, что никого шибко любопытного и внимательного нам не встретится, ибо объяснить, почему Сарен идет с закрытыми глазами походкой сомнамбулы, мы не сможем.
До небольшой взлетной площадки мы добрались вообще без проблем. По дороге нам встречались только геты, но синтетики на нашу странную компанию никак не реагировали, провожая своими лампочками. Уж не знаю, что именно дало результат: личное присутствие Сарена или выданный им пропуск, но мы беспрепятственно дошли до небольшого турианского корвета, погрузились на борт и взлетели. И ни единая живая или синтетическая рожа не полюбопытствовала, куда это намылился Сарен Артериус в такой стремной компании посреди ночи.
Любят его тут, я смотрю…
Корвет ощутимо отличался от уже привычной мне "Нормандии". Не смотря на то, что "Кратос" был практически вдвое меньше фрегата, его внутреннее пространство намного удобнее спланировано и поделено, лишенное ненужных коридоров и пустот. Благодаря этому на двухпалубном корабле, половину внутреннего объема которого занимал двигательный массив, инженерный и реакторный отсек, влез и полноценный лазарет, и арсенал, и вместительный трюм со стоящим в нем турианским вездеходом "Вирк". На корабле даже нашлось место для вполне нормальных кают: двух шестиместных и одной, довольно просторной, для капитана или, в данном случае, владельца. Навигационный мостик совмещен с рубкой, и не занимал так неоправданно много места. Естественно, никакой красивой, но совершенно бесполезной голографической карты галактики не было и в помине. "Кратос" изначально рассчитывался на одного разумного, и предполагалось, что для управления этим кораблем вполне достаточно одного-единственного пилота. ВИ заменял экипаж и выводил всю текущую информацию о состоянии судна непосредственно в рубку. Впрочем, никто не мешал набрать экипаж.
"Кратос" мне понравился. Компактный, удобный, лишенный совершенно ненужных помещений. Один-единственный зал заменял и столовую, и комнату брифинга, и зону отдыха, по надобности разделяясь подвижной переборкой практически пополам. При предполагаемом количестве разумных на борту корвета надобности разделять эти три помещения не было. Лазарет располагался неподалеку от трюма возле арсенала, а не как на "Нормандии": чтобы донести раненного бойца от трапа до лазарета придется пройти через весь корабль.
У меня есть пара дней, пока корвет будет идти к точке встречи с "Нормандией", и, по-хорошему, стоит разобраться с состоянием Сарена на борту этого корабля. На "Норме" я не смогу спокойно работать без оглядки на любопытные глаза.
Проклятье… хоть бери и не возвращайся на фрегат…
Тело Сарена поднялось в воздух и замерло посреди лазарета. Я развернула ауру, насыщая энергией пространство. Теперь… анабиоз. Жизненные процессы турианца замедлялись, фактически — останавливаясь. В таком состоянии я могу его продержать часов семь без угрозы для мозга. Как раз должно хватить полностью исследовать организм, снять доспехи и эти трубки. Посмотрим, насколько все плохо на самом деле.
Через пол часа я поняла, что хорошего в состоянии Сарена — сам факт, что он все еще жив и в относительно здравом рассудке… Относительно.
Броню с него снять удалось со скрипом и матом. Когда же я увидела истинное состояние Артериуса… у меня не осталось ни внятных слов, ни эмоций. Одни жесты и выражения! И состояние глубокого шока. ДА КАК ОН ВООБЩЕ ТАК ЖИЛ? Вся левая сторона тела изуродована и искорежена, словно в него попала как минимум ракета. Плечо и рука — гетский протез. Вся левая сторона реберной клетки вообще отсутствует: кости заменяет металлический каркас, крепящийся прямо на обломки. Лопатка держится в куче благодаря многочисленным штифтам. Ключицы слева нет вообще — ее заменяет еще один имплантат. Позвоночник… сломан в трех местах, шея в основании черепа держится только за счет имплантатов, позвонки заменены протезами. Левое легкое практически отсутствует. Это не считая мелких травм, коих было просто неимоверное количество. Левой бедерной кости в середине попросту нет — два куска расколотой кости соединены металлом. Супер просто! И поверх всего этого — индокринация, активно развивающаяся и уже начавшая перестройку костей и внутренних органов.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
