— Да, есть некоторые сложности, — согласился Краусс. — Но вы недооцениваете их размах и предприимчивость. Мистер Хейс обещал прислать за документами специальный самолет.
— Лишь за документами? — Уши у Кранке покраснели от раздражения.
— За документами прилечу я, — успокоил его Краусс. — Обусловлено также, что самолет заберет и вас. — Говоря это, лгал бессовестно, полагая, что со временем все как-то уладится. — Но учтите, не сегодня завтра русские сомкнут кольцо вокруг Бреслау, потому и надо немедля вывезти сейф из города. — Похлопав ладонью по карте, продолжал: — Мы с мистером Хейсом не сидели сложа руки, вот и предлагаем кое-что. Видите, — взял со стола остро отточенный карандаш, ткнул им в карту, — в сорока километрах на запад от Бреслау городок Сведбург — южнее Берлинской автострады. А здесь, между Сведбургом и Охтендунгом, — обвел круг на карте, — Штокдорф — имение графа фон Шенка. Старый граф недавно умер, молодой служит в люфтваффе, мы с ним приятели, я взял у Генриха записку к управляющему. В общем, имение будет в нашем распоряжении. Сегодня же вывезем туда сейф, и будете ждать в Штокдорфе, пока я вернусь.
Кранке вздохнул и возразил:
— Но ведь русские придут и туда...
— Конечно. Однако они не смогут контролировать каждый населенный пункт, а вы остановитесь в охотничьем домике фон Шенка. Пусть Валбицын сфабрикует вам документы: вы — какой-то там далекий родственник графа, больной и освобожденный от военной службы, из Дрездена или Франкфурта, там ваш дом, разрушенный бомбардировкой, и вполне логично найти приют у родственников.
Кранке одобрительно кивнул: изготовить такие документы легко, и сама идея Краусса соблазнительна.
Штурмбанфюрер аккуратно сложил карту, но не спрятал ее в портфель. Небрежно отодвинул ее на край стола, как ненужную вещь. Знал места вокруг Штокдорфа как свои пять пальцев: не раз он охотился там на зайцев, вдоль и поперек измерил собственными ногами близлежащие леса и перелески.
— Пока погрузят сейф, — сказал Краусс, устраиваясь на широком кожаном диване, — я не отказался бы пообедать.
Кранке снял телефонную трубку и отдал соответствующие распоряжения. Потом позвал в комнату эсэсовцев и приказал снести сейф к грузовому «мерседесу». По дороге в столовую уточнил:
— Я вместе с сейфом останусь в Штокдорфе, а вы возвратитесь в Бреслау? И сразу вылетите в Берлин?
— Да.
— Но как же вы заберете документы из Штокдорфа? Тем более посадите там самолет, не вызвав подозрение русских?
— Вместе с Хейсом мы продумали и этот вариант. В его распоряжении будет небольшой русский самолет. Почему-то красные называют его «кукурузником». Он садится где угодно.
— А как быть с «Цеппелином»?
— Оставьте его Телле. Пусть найдет возможность переправить курсантов школы в тыл к русским. Парами или тройками... Если даже половина погибнет или сдастся, все равно мы уйдем, хлопнув дверью. А Телле прикажите после завершения операции попытаться добраться в Штокдорф. С новыми списками. Надеюсь, Пауль, вы понимаете, что за каждый новый список мистер Хейс будет вынужден платить отдельно.
Кранке усмехнулся скептически:
— Наверно, Смерш возьмет наших людей в первые же дни. Русские сейчас хорошо разбираются, что к чему. Вспомните, как тщательно готовили Ипполитова, и то мы проиграли.
Видно, само воспоминание о провале той операции было непереносимым для Краусса — он скривился и ответил кисло:
— Никто ничего не знает, и если даже пятерым из сотни удастся перейти линию фронта и осесть в советском тылу, считайте, овчинка стоит выделки. Да и Хейсу трудно будет проверить сразу ценность нашей информации.
Кранке засмеялся беззвучно, однако тут же овладел собой. Он-то лучше всех знал, что пятеро из сотни — не худший вариант.
— Возьмите с собой в Штокдорф Валбицына, — посоветовал Краусс.
— Хотите продать его Хейсу отдельно?
— Он стоит не одну тысячу долларов, — заметил Краусс. — Кроме того, вы эти несколько дней, которые понадобятся мне для контакта с Хейсом, должны держать сейф под присмотром, а Валбицын знает русский, опытный и хитрый. Он сейчас дороже золота.
— Я предпочел бы, чтобы сейф охраняли Курт с Вернером...
— Эти двое? — кивнул Краусс в сторону эсэсовцев, подгонявших грузовик к воротам.
— Вполне надежны и готовы выполнить любой приказ.
— От них за полкилометра несет солдатским духом, если даже переодеть в гражданское и снабдить наилучшими документами.
— Пожалуй, — неожиданно легко согласился Кранке, — пусть остаются здесь. Отвезут сейф и возвратятся. Да и оборона города пополнится двумя отважными защитниками.
— А настроение у вас, вижу, улучшилось, — усмехнулся Краусс.
— Сейчас я угощу вас такими бифштексами, что будете вспоминать нас до самого Берлина. К тому же есть хороший коньяк.
— Захватите коньяк в Штокдорф. Мы выпьем его, когда сядем в «кукурузник».
— Лучше, когда приземлимся у американцев.
— И то правда, — подхватил Краусс.
Он постоял немного у дверей столовой, наблюдая, как эсэсовцы с помощью курсантов грузят сейф в кузов «мерседеса», и пошел есть бифштексы с чувством исполненного долга, почти избавившись от тревоги и напряжения, не покидавших его после возвращения в Германию. Ведь через два, самое большее — через три часа он вернется на аэродром, и «юнкерс» поднимется в воздух над немецким городом, который русские неотвратимо берут в клещи. Но сейчас даже доносящийся сюда гул русских орудий не может испортить ему аппетит.
2
Бобренок не удивился, увидев в кабинете Карего человека в немецком офицерском мундире. Подумал: пленный, доставленный сюда для допроса, но человек сидел на диване свободно, положив ногу на ногу и откинувшись на спинку, чуть ли не лежал, и смотрел на Бобренка с Толкуновым, замерших у дверей, спокойно и доброжелательно. Майор не заметил в его глазах беспокойства либо тревоги, лишь усталость и любопытство, вовсе не свойственные пленному, которому предстоит допрос в контрразведке. Правда, этот гитлеровский офицер мог не знать, что его доставили именно в Смерш, однако должен догадываться, что и в армейском штабе не может рассчитывать на дружеский разговор.
Карий сидел не за столом, как обычно, когда вел допрос пленных. Но переводчика в кабинете Бобренок не увидел и, еще не разобравшись как следует в ситуации, каким-то внутренним чутьем уловил: вызвали их с Толкуновым не для будничной беседы с очередным пленным. Пленных, не только офицеров, но и генералов, сейчас сколько угодно. Видно, этот человек в помятом мундире доставил такую ценную информацию, что Бобренка с Толкуновым решили разбудить — вчера розыскники принимали участие в задержании диверсантов, пытавшихся взорвать плотину на Одере и затопить прибрежные селения, потому и уснули только на рассвете.
