Мы минут пять простояли в виду двух крупнокалиберных пулеметов «Корд», установленных во временных огневых точках на крыше учебного корпуса, затем из домика КПП снова вышел старлей. Спросил, кто у нас старший, после чего приказал Шмелю и Пашке оставаться с машиной, а меня отправил в здание штаба, объяснив, как туда идти.
Я оставил товарищей наслаждаться шумом инженерной техники, а сам пешком направился в ту сторону, куда меня послал старлей. На территории «Пламени» народу было немало, хватало и военных, и гражданских. Все куда-то спешили, мимо проезжали грузовики с разнообразным грузом, в общем, люди были при деле.
На меня время от времени поглядывали, но внимания всерьез не обращали. Уже потом я понял, что поглядывали даже не на меня, а на мой странный автомат, каких здесь отродясь не водилось. Недаром все новое в армии начиналось обычно отсюда, поэтому некоторые вояки тащили на плечах АЕК-971.[28] Заметил я и несколько АК-103,[29] которые на вооружение приняты не были, как мне кажется, но, наверное, попадали сюда на испытания. Вот любители акаэмов их сейчас и приватизировали, как еще более продвинутую версию любимого автомата. Я бы и сам от такого не отказался. Но большинство были вооружены обычными АК-74М, что и правильно в общем-то.
Минут через пять я дошел до здания штаба, самого обычного, классического, с застекленной дежуркой на первом этаже и пустовавшим «Постом № 1», где сейчас не было ни знамени части, ни часового возле него. Интересно, кстати, а эти командные курсы к чему приравниваются? К дивизии? Подошел к дежурке, спросил у помдежа (целого лейтенанта!), где можно найти Пантелеева. Он послал меня в здание напротив, в учебный корпус инженерной подготовки, где должно было проходить совещание.
Корпус оказался соседним, так что уже через пару минут я поднялся по лестнице на второй этаж и шел по пустынному, выложенному натертым паркетом коридору на шум голосов. Шума, надо сказать, было много. Я заглянул в огромный класс со сдвинутыми к стенам пособиями и развешанными по стенам плакатами и таблицами. Там было людно, накурено, на сдвинутых столах лежала огромная схема чего-то, скорее всего – территории «Пламени». Какой-то невысокий и очень коренастый, почти квадратный, майор тыкал рукой в карту и говорил:
– Только так! Экономим процентов двадцать стройматериалов, и на случай тревоги людей собрать легче.
Пантелеев тоже был в комнате, но в дискуссии не участвовал, видать, не по его части спор. Увидев мою всунувшуюся в дверь физиономию, на секунду задумался, а потом явно, к моему удивлению, узнал, махнул рукой, мол, «подожди!». Да не вопрос вообще-то, подожду.
Вышел в коридор, присел на подоконнике. Отстегнул с разгрузки рюкзак-однодневку, открыл, заглянул внутрь. Вот он, оранжевый пенопластовый контейнер, в котором хранится причина смерти этого мира. И, может быть, его спасение. Одно из двух. Почему он здесь? Да проше некуда. Я не знаю, кто и о чем думает, мне сложно увидеть мысли другого человека. Пантелеев единственный, кто проявил свое истинное «я», расстреляв тогда члена правительства с охраной. Не думаю, что такой человек, который плевал на всю власть и авторитеты и своей рукой казнил тех, кто бросил свой народ и бежал (не в Кремле же расстрелы были, а в международном аэропорту), способен торгануть той тайной, которую я хочу ему доверить.
А доверить кому-нибудь ее надо обязательно. Слишком уж на тоненькой ниточке висит успех всего моего похода. Случайная стычка, засада, что угодно – и образцы оригинального вируса будут утрачены навсегда. А ведь не зря Дегтярев хранил ДВА контейнера, 2, в скобках – Два. То есть не один. Больше одного. Это один и еще один. Это – как в ухо кричать и при этом по башке бить: «Не вези один! Оставь второй на хранение у надежных людей!» А кто у меня надежный человек, если все мои лучшие друзья едут со мной? Вот и вспомнился мне подполковник Пантелеев.
Он вышел минут через пять, спросил:
– Надумал? К нам прибыли?
– Почти что, товарищ подполковник. Но не совсем. Тут дело такое… если короче, я знаю, кто всю эту беду вокруг начал, кто виноват и что делать, чтобы хоть что-то от этого мира спасти, – выпалил я единым духом.
– Перегрелся-на? – без всякого сочувствия спросил Пантелеев.
– Никак нет. Я там работал, в той лавочке, откуда это все пошло. А вот это… – я развернул полиэтиленовый пакет с контейнером, – это хранилище с оригиналом вируса, того самого, что был модифицирован и оживляет теперь мертвецов.
Пантелеев посмотрел на меня внимательно, как будто прикидывая, по какому месту головы надо мне постучать, чтобы мозги на место встали. Однако стучать не стал, а вместо этого спросил:
– Можешь доказать?
– Могу.
– Чем?
– Видео из лаборатории, опыты на крысах и обезьянах. Описание всего процесса модификации вируса, но это очень уж технически продвинуто. Если есть специалист, то…
– Найдем, – сказал Пантелеев. – Не нобелевский лауреат-на, но в бактериологическом разбирается. Что еще?
– Этот контейнер, но его вскрывать нельзя. – Я постучал ладонью по оранжевой пенопластине. – Кто такие знает, тот поймет. Здание института в Москве, до которого могу довести. Там что-то осталось наверняка, что подтвердит. И я могу это здание описать до миллиметра, поймете, что не вру.
Он помолчал, хмыкнул:
– В голове пока не укладывается-на, но это может быть издержками вместимости головы. У тебя с собой только контейнеры?
– Не только, еще диски с информацией.
– С собой? – уточнил он.
– С собой, – подтвердил я.
– На компьютере прочитать можно? Никаких шифров?
– Нет, все почти в открытую. Обычное кодирование файла, через «форточки», но пароль я дам.
– Вот как.
Пантелеев явно и глубоко задумался. Потом спросил:
– Ты один? Жрать хочешь?
– Не один, нас трое, жрать хотим, – сказал я и добавил: – Причем хотим практически всегда.
– Хорошо, – кивнул он задумчиво. – Я команду дам, чтобы вас накормили. Знаешь, где здесь гостиница?
– Никак нет.
– Все просто. Зови своих бойцов-на, и идите вдоль ряда учебных корпусов вон в ту сторону. – Он махнул рукой за окно. – Увидишь здание офицерского общежития из серого кирпича. Слева на первом этаже столовка, подойдешь на раздачу, скажешь, что трое от меня. А я пока попробую кое-каких людей собрать-на и порешать, что нам с тобой делать. Я тебя по радио и вызову, канал только настрой. Задачу понял-на?
– Так точно, товарищ подполковник, – козырнул я. – Задачу на обед понял.
Я сгреб пакет с контейнером в рюкзак, затем вызвал по рации Шмеля. Он сразу откликнулся, и я объявил, что нас собираются кормить. Шмель от еды в жизни не отказывался, да и Пашка в склонности к диете пока замечен не был, и уже через минуту я увидел их, бегущих в темпе марш-броска. Я помахал им рукой с крыльца, спустился навстречу. Мы пошли вдоль ряда зданий, построенных еще в сталинские и хрущевские времена, с поблекшими мозаичными панно на торцевых стенах, изображающими героических воинов.
Отсюда открывался отличный вид на учебные поля, и меня поразило, что идет активная их распашка. Там одновременно работали три трактора. А ведь верно… места-то на полигонах прорва, и техника имеется. Распаши, посади хоть ту же картошку, и то легче будет пережить грядущее. Как все просто… Живу на даче сейчас, а не сообразил, что так тоже выживать можно. Пусть я сам отродясь во дворе ничего не сажал, зато соседи на грядках в позиции «кверху задом» весь сезон проводили.
А ведь этих соседей эта самая картошка с шести соток, вкупе с помидорами и не пойми чем, чуть не год кормила. А тут пахать не перепахать, трактора и плуги они откуда-то позаимствовали. И гражданских здесь немало, кстати, и явно не только семьи офицеров. Мужиков в штатском или полувоенном полно, и все приделе. Одно здание явно под детский сад отведено, и его сейчас по кругу забором обносят. Разумно. Дети всегда были главной ценностью, а теперь, в рухнувшем мире, они – единственная надежда на его возрождение. Даже сейчас возле детей стоит патруль из трех бойцов в брониках, в арамидных новых шлемах, с автоматами, а на крыше снайпер с СВД расселся. И не отходят. И не хрен отходить.
Дальше, на просторе учебных полей, тут и там кипела какая-то работа, отсюда было сложно разобрать. Территория «Пламени» огромна, превышает дивизионную, одних учебных полей здесь до горизонта, а кроме того – парки для техники, склады и прочее. Готовили здесь почти по всем воинским специальностям, вот и полигоны на все случаи жизни завели.
Вообще во время прогулки появилось впечатление, что здесь решили обживаться всерьез, надолго, и главное, продуманно. И что еще – на территории Учебного центра ощущаешь себя в безопасности. Здесь не надо было бы и «фишку» держать, народ бы делом занимался. Боевой подготовкой, например. Вопрос в другом: как бы нам с местным населением не слиться окончательно, у нас все же задание. Чтобы не обобществили наше движимое имущество в виде автомобилей, нам на них дальше катить.
