что, ты покормишь меня?
— С удовольствием, — сказал я с ядовитой улыбкой на лице.
Так и проходили первые дни. Благо за пару дней ни разу не приходилось оставаться на ночёвку. В первый день на ужин приготовил её любимое блюдо — картошка на противне с мясом. И всё это в духовку. Полюбила она это блюдо у меня на даче. Тогда его сготовила моя мама, в этот раз пришлось пробовать мне. Захотелось её побаловать. Почему? Не знаю. Может быть потому, что и сам обожаю такую картошку с мясом. А может быть потому, что до сих пор чувствовал свою вину за то, что накричал на неё. И буквально просто так. Так что вышло так, что мы теперь вместе кушали. И вот как раз за обедом меня словно ударило молнией.
— Ваня, а ты с девочками ещё общаешься? — спросила Маша.
— Да, мы сейчас хорошие друзья. А что?
— Как у них дела? Как у Нины с Вовой? Что там Настя, вышла уже замуж? Как там Соня и Рина?
Что? Что?! Она не знает? Но как? Точно, я припоминаю. Она же удалила прошлый аккаунт. И видимо с нового не стала добавлять в контакты девочек. Чёрт, хорошо, что это мясо, а не рыба какая-нибудь, а то у меня сейчас бы точно кость поперёк горла встала. Ага, эврика! Вот почему тогда Наталья Игоревна так понервничала при моём вопросе о том, знает ли Маша. Она не знает. Не знает о том, что Ринаты уже больше нет. Не знает и о том, что я пытался покончить с собой. Но всё же это странно. Она ведёт себя так, будто сильно виновата передо мной. Я и подумал, что она всё знает, и жалеет о том, что моя жизнь после неё пошла по одному месту. Но нет. Тогда почему она чувствует вину передо мной? Понятия не имею, видимо из-за того, что её совесть всё-таки проснулась. Может быть из-за аварии. Впрочем, меня это волновать не должно. Говорить ли Маше правду? Не, я конечно злодей, но не настолько.
— Да ты знаешь, у всех всё нормально. Настя скоро выходит замуж.
— Правда? Это здорово, — грустно сказала Маша.
— Всё нормально? Ты как-то часто грустишь в последнее время. Из-за отца?
— Нет, я же уже говорила. А сейчас просто как-то грустится.
— Грустится? Ну ладно.
Так и прошли первые дни. Кормил её, помогал дойти до туалета, приходилось даже переодевать в пижаму. Благо хоть она нижнее бельё не снимала. Правда, в нём, наверное, не так удобно, но мне так лучше. Работа в общем не пыльная. Так я думал. Пока в среду меня не огорошили вроде бы очевидным, но для меня всё равно каким-то нереальным вопросом:
— Ваня, ты помоешь меня? — спросила Маша.
— В смысле голову? — ответил я вопросом на вопрос, явно краснея.
— Нет. Полностью. Ну, не считая тех мест, что скрыты под гипсом.
— Погоди, ты хочешь сказать, что и…
— Вань, а ты мне предлагаешь ждать ещё неделю? К тому же, что ты там не видел?
— Погоди, это было три года назад! А теперь…
Так, ладно. Нужно успокоиться. Да, это сложно, но это необходимо. Я просто буду сейчас мыть бывшую девушку во всех, и даже в непристойных местах. Хорошо, в конце концов, это моя работа. Вот и отнестись к этому нужно профессионально.
— Земля вызывает Ваню. Ну что?
— Ладно, я смирился с тем, что не всякая работа приятна, — сказал я и понял, что мог этими словами оскорбить Машу. — Нет, то есть я не это имел в виду. Не то, что мне не приятно мыть тебя или видеть тебя обнажённой. Нет, ты отлично выглядишь, просто я не имел в виду, что… Эм, я запутался.
— Всё хорошо. Я тебя поняла.
— Окей. Тогда я сейчас помогу тебе дойти до ванной, потом разденешься и позовёшь меня.
— А ты думаешь раздеться в моём положении будет легко?
— Эх, да, не подумал. Ну хорошо, пойдём. Обещаю, что домогаться не буду.
— Что? Без домогательств до беззащитной девушки? Так же совсем не интересно.
— Ох, за что мне это? — тяжело выдохнул я, и подал руку Маше, чтобы вместе проследовать в ванную.
— Ну всё, с лёгким паром, — сказал я, когда обтёр полотенцем Машу и помог одеться. Вернее одел девушку.
— Спасибо Вань. И как ты сказал: без домогательств. Почти.
— Почти? Что значит это почти? Если ты про мою дрожь волнение при мытье, кхм, так скажем, деликатных зон, то с этим я совладать не мог, уж извини.
— Да ладно, было бы за что извиняться. Всё нормально. Но как ты покраснел, — хихикая сказала Маша, — это конечно что-то с чем-то. Синие ведут?
— Синие ведут? Ну нет, этого я не допущу. Мне тебя что, ещё и потискать за все места надо было?
— Было бы неплохо, — засмеялась девушка.
— Ах так? Хорошо, но у меня есть план лучше, — сказал я и запустил правую руку под колено девушки, тогда как левой обхватил её плечи. Всего-то и нужно — приложить какие-то усилия, и вуаля! Она оказалась у меня на руках. Негромко взвизгнув, Маша засмеялась ещё сильнее и обхватила мою шею руками. — Ну, как тебе такой трюк?
— Я впечатлена. Красные сравняли, мой рыцарь. Ой, подожди, кажется синие снова ведут!
— Ой, да иди ты.
— Только с тобой, — сказала Маша, прожигая в моих глазах дыру своим взглядом.
— Я всегда проигрывал тебе в эту игру. И мне это нравилось.
— Это та игра, где проигравший оказывается в выигрыше.
— Точно. Ну что, куда идём, принцесса?
— В спальню, мой рыцарь.
— Ого, да Вы неутомимы для королевской особы. После совместного душа сразу в спальню. Что же, в спальню так в спальню, — сказал я и понёс Машу в её комнату.
— Знаешь, а синие могут разгромить красных.
— Почему-то мне не хочется узнавать каким образом. Ну всё, мы пришли. Отцепляйся от меня, сейчас положу, — сказал я, уже склонившись над кроватью, почувствовал, что меня тащат вниз. Давление в области шеи многократно усилилось и делая всё, чтобы она не сломалась, я упал на кровать. И как в дешёвых романтических фильмах, оказался на Маше.
— Вот таким образом, — сказала девушка, не убирая руки с моей шеи.
Глаза словно оказались в дымке. Такое чувство, когда едешь по ночной туманной дороге, а у тебя работает только обычный ближний свет без противотуманок. И ты видишь только крупицы мира перед собой. В моём случае это было лицо Маши. Её лобик, спрятанный за взлохмаченными и сырыми каштановыми
