И. К. Кондратьев
Дата рождения Ивана Кузьмича Кондратьева не установлена, умер он в 1904 году в Москве. Сведения о его жизни скудны. И. А. Белоусов свидетельствует, что Кондратьев, как член Суриковского кружка, «стоит особняком» — «он представлял собой тип тогдашней богемы», «ареной его деятельности был Никольский рынок», на который он «поставлял…литературный товар».[134]Резкую характеристику поэту дает и К. Чуковский.[135] Кондратьев печатал романы («Салтычиха»), повести, драматические картины в стихах («Смерть Аттилы», «Пушкин у цыган», «Пир Стеньки Разина»), исторические очерки («Седая старина Москвы»), стихи, переводы. Прижизненные издания его произведений: «Думы и были», М., 1884; «Под шум дубрав. Песни. Думы. Былины. Народные сказания», М., 1898. Кондратьев был знатоком и ценителем песен («Песня ты русская», «То песни родины моей…», «Сила песни», «Чудо гусли» и др.), многие стихотворения сочинял в традициях «русской песни» («Прощание», «Кручинушка», «Вдовушка», «Пела бы я песенки…», «Горючая слеза» и многие др.). На тексты Кондратьева музыку писали В. Золотаре» и другие малоизвестные композиторы. В песенниках встречаются: «Очаровательные глазки», «Свирель», «Достался жребий мне святой…», «Черноброва краса Дуся…». Кондратьеву иногда приписывается песня «По диким степям Забайкалья…» (см. см.).
605. Завещание*
Схорони меня, матушка милая,На погосте меня схорониИ такими словами, родимая,На кресте ты меня помяни:
«Родилась она тихой, покорною,Вырастала — пригожа была,Полюбила — безумно поверила,Жизнь свою за любовь отдала.
Раз пришла она в ночь непогодную,От мило́го больная пришла,И слегла… и, его вспоминаючи,Как голубка чиста, умерла…»
<1884> 606. Эти очи — темны ночи*
Блеск очей моих знако́мВсем, кто любит черны очи!Эти очи — темны ночи,Всё идет от них кругом!Из-под брови погляжу —Без речей блестят речами!Захочу — убью очами,Захочу — приворожу! Ой вы, очи, — темь ночей! Родилась смуглянкой, А без черных без очей Не была б цыганкой!
Заглядится новичок,Захмелеет старый, вялый!Где ты, бравый да удалый?Где ты, старый старичок?Приморгну для новичка,Принахмурюсь для седого,Разутешу удалого,Разуважу старичка! Ой вы, очи, — темь ночей!.. и т. д.
Разутешу — шевельну,Кудри русые разглажу!Разуважу — всё налажу,Стары косточки встряхну!Жизнь и сила вся мояЭти очи — темны ночи!Где те ночи — там и очи,Где те очи — там и я! Ой вы, очи, — темь ночей! Родилась смуглянкой, А без черных без очей Не была б цыганкой!
<1898>Ф. П. Савинов
Феодосий Петрович Савинов родился в 1865 году в Тотьме, Вологодской губернии, умер в 1915 году в Вологде. Он учился в юнкерском училище, но, отказавшись от военной карьеры, поступил делопроизводителем Попечительства детских приютов в Вологде, а затем служил в московских нотариальных конторах. С 1885 года стихотворения Савинова печатаются в «Иллюстрированном мире», «Живописном обозрении», «Русском обозрении», «Русской мысли», а также в юмористических изданиях. Первый сборник его стихотворений издан в Вологде (1887), наиболее полное прижизненное издание — Стихотворения, М., 1900. Литературная деятельность Савинова прекратилась задолго до смерти поэта — в начале 1900-х годов он оказался в психиатрической больнице. Лирика Савинова, не отличаясь новизной, привлекает искренностью чувств. В ней звучат призывы к труду, свободе, счастью, но бодрые мотивы часто сменяются унынием и тоской. Некоторые стихотворения Савинова названы им «песнями», другие — стилизованы под фольклор («Картинки старины»).
607. Родное*
Слышу песни жаворо́нка,Слышу трели соловья…Это — русская сторонка,Это — родина моя!
Вижу чудное приволье,Вижу нивы и поля…Это — русское раздолье,Это — русская земля!
Слышу песни хоровода,Звучный топот трепака…Это — радости народа,Это — пляска мужика!
Коль гулять, так без оглядки,Чтоб ходил весь белый свет…Это — русские порядки,Это — дедовский завет!
Вижу горы — исполины,Вижу реки и леса…Это — русские картины,Это — русская краса!
Всюду чую трепет жизни,Где ни брошу только взор…Это — матушки отчизныНескончаемый простор!
Внемлю всюду чутким ухом,Как прославлен русский бог…Это значит — русский духомС головы я и до ног!
<1885>К. Р
К. P. — литературный псевдоним Константина Константиновича Романова (1858–1915). Принадлежа к царскому дому, будучи президентом Академии наук и главным начальником военно-учебных заведений, он своим призванием считал поэзию. Его стихотворения издавались многократно (СПб., 1886; СПб., 1889; СПб., 1900; СПб., 1911). Последнее издание — «Стихотворения 1879–1912», т. 1–3, СПб., 1913–1915. Кроме оригинальных стихотворений известны некоторые переводы К. Р., в частности перевод драмы Гете «Ифигения в Тавриде» (с исследованием и комментариями, СПб., 1910). Несколько его стихотворений положено на музыку. Большую известность приобрели романсы П. Чайковского (цикл из шести романсов, среди них выделяются «Растворил я окно…» и «Уж погасли в комнатах огни…»). Исследователь творчества Чайковского пишет о цикле: «Несмотря на разноликость отдельных романсов, всех их объединяет общий эмоциональный колорит светлой грусти, печали, раздумья… В целом романсы… воспринимаются как лирический дневниковый цикл музыкальных новелл-вариаций».[136] На тексты К. Р. писали романсы и хоры А. Глазунов, Р. Глиэр, А. Гречанинов, М. Ипполитов-Иванов, Э. Направник, С. Рахманинов, П. Чесноков и др. В песенниках, кроме публикуемых текстов, часто встречаются «Колокола». Большое количество стихотворений К. Р. включил в свои «народные» песенники «Чудный месяц» и «Колечко» М. И. Ожегов.
608*
Растворил я окно, — стало грустно невмочь, — Опустился пред ним на колени,И в лицо мне пахнула весенняя ночь Благовонным дыханьем сирени.
А вдали где-то чудно так пел соловей; Я внимал ему с грустью глубокойИ с тоскою о родине вспомнил своей, Об отчизне я вспомнил далекой,
Где родной соловей песнь родную поет И, не зная земных огорчений,Заливается целую ночь напролет Над душистою веткой сирени.
1885 609. Умер*
Умер, бедняга! В больнице военной Долго родимый лежал;Эту солдатскую жизнь постепенно Тяжкий недуг доконал…Рано его от семьи оторвали: Горько заплакала мать,Всю глубину материнской печали Трудно пером описать!С невыразимой тоскою во взоре Мужа жена обняла;Полную чашу великого горя Рано она испила.И протянул к нему с плачем ручонки Мальчик — малютка грудной……Из виду скрылись родные избенки, Край он покинул родной.В гвардию был он назначен, в пехоту, В полк наш по долгом пути;Сдали его в Государеву роту Царскую службу нести.С виду пригожий он был новобранец, Стройный и рослый такой,Кровь с молоком, во всю щеку румянец, Бойкий, смышленый, живой;С еле заметным пушком над губами, С честным открытым лицом,Волосом рус, с голубыми глазами — Ну молодец молодцом.Был у ефрейтора он на поруке, К участи новой привык,Приноровился к военной науке, Сме́тливый был ученик.Старым его уж считали солдатом, Стал он любимцем полка;В этом измайловце щеголеватом Кто бы узнал мужика!Он безупречно во всяком наряде Службу свою отбывал,А по стрельбе скоро в первом разряде Ротный его записал.Мы бы в учебной команде зимою Стали его обучать,И, подготовленный, он бы весною В роту вернулся опять;Славным со временем был бы он взводным… Но не сбылись те мечты!…Кончились лагери; ветром холодным Желтые сдуло листы,Серый спустился туман на столицу, Льются дожди без конца…В осень ненастную сдали в больницу Нашего мы молодца.Таял он, словно свеча, понемногу В нашем суровом краю;Кротко, безропотно господу богу Отдал он душу свою.Умер вдали от родного селенья, Умер в разлуке с семьей,Без материнского благословенья Этот солдат молодой.Ласковой, нежной рукою закрыты Не были эти глаза,И ни одна о той жизни прожитой Не пролилася слеза!Полк о кончине его известили, — Хлопоты с мертвым пошли:В старый одели мундир, положили В гроб и в часовню снесли.К выносу тела к военной больнице Взвод был от нас наряжен…По небу тучи неслись вереницей В утро его похорон;Выла и плакала снежная вьюга С жалобным воплем таким,Плача об участи нашего друга, Словно рыдая над ним!Вынесли гроб; привязали на дроги, И по худой мостовойСтарая кляча знакомой дорогой Их потащила рысцой.Сзади и мы побрели за ворота, Чтоб до угла хоть дойти:Взводу до первого лишь поворота Надо за гробом идти.Дрогам во след мы глядели, глядели Долго с печалью немой…Перекрестилися, шапки надели И воротились домой…Люди чужие солдата зароют В мерзлой земле глубоко,Там, за заставой, где ветры лишь воют, Где-то в глуши далеко.Спи же, товарищ ты наш, одиноко! Спи же, покойся себеВ этой могиле сырой и глубокой!.. Вечная память тебе!
22 августа 1885С. Я. Надсон
