Крамцов, кстати, какую-то премию получил за помощь в разработке планов атаки на Васильевский Мох. Видел его сегодня, довольный до ужаса. Не знаю даже, что ему наша власть отвалила. А завтра он с нашей колонной обратно отправится. Вернется к рутинному занятию разведки бандитских банд. А что, полезное дело.
— Все, не могу больше, — вскочила с полка Маша и рванула из парилки.
Из предбанника послышался плеск воды, тихий взвизг, затем шум душа. Вода у нас здесь артезианская, ледяная, а тут под душем еще и огромная деревянная бадья стоит, чтобы уже с головой нырнуть можно было. Доживем до зимы — будем в снегу купаться, вообще благодать.
Когда я из парилки выскочил, жена уже у самовара сидела, за деревянным столом из скобленой сосны, чай разливала. Заскочил в бочку, окунулся с головой в ледяную воду, вынырнул. Хорошо… как есть хорошо, как в рай живым взят.
Опять перехватил взгляд жены на свежие дырки от дроби. А хорошо затягиваются, кстати, неожиданно быстро. Тут наврать не удалось, она все же не совсем того. Сказал, что попутчик с ума сошел, за мертвяка принял, да и пальнул. Не надо ей всего знать, а то потом всего и бояться будет. Я даже про Дрику с Сэмом рассказывать не стал, потому что это мое. Она их не знала и никогда не узнает, ну и про случившееся тоже знать нечего. Я их хоронил, я и помнить буду.
Винтовку Дрики поставил в пирамиду в спальне. Заказал столярам, так они этот шкаф за один день соорудили, привычный уже товар. Выставил все, и свое, что привез, и то, что у Маши было — целая батарея получилась. Ну и хорошо, полной безопасности все же уже никогда не будет, как мне кажется. Недаром же и дети у нас на втором этаже — это чтобы путь к ним мимо нас был. И не сговаривались, а подумали одинаково.
В Ржеве, кстати, были каникулы, так что все трое отдыхали и развлекались. Юрка нашел даже друзей каких-то в поселке, с ними весь день и пропадал. Револьвер, кстати, он постоянно носил с собой, я настоял. Просто пообещал, что если узнаю о хулиганской стрельбе, то отниму и уже не верну до совершеннолетия. И каждый вечер проверял на предмет того, насколько ствол чистый. Он поверил. Да и не он один, весь «мелкан» в округе, как я заметил, плавно перешел детям. И вроде пока никаких несчастных случаев не было.
Стрелял он только со мной пока, зато ежедневно, и из револьвера, и из «конверса» М16. Пусть учится. Дети теперь все этому учатся, такие времена настали.
Сели чай пить, под окном, в обнимку. Слышно, как во дворе младшие бесятся, хохочут. Где-то собаки лают, лениво так, для порядку. Где-то две тетки перекрикиваются, машина проехала. Жизнь своим чередом идет, и мы вроде как место свое в ней нашли. Хорошо, когда такое место у тебя есть.
— июля, — , -
г. Ржев Тверской области
Работы по оборудованию «базы передовых мародерских операций» кипели. Выделенное военными место оказалось таким, что лучше и не надо. Там же застал Дмитрия Бороду, уже вполне по-свойски общавшегося с людьми Валерьяныча.
— Эй, Борода! — окликнул я его, заодно вспомнив, о чем хотел поговорить.
— Чего тебе, благодетель ты наш душегубный? — прищурился тот ехидно.
— У вас же там дети есть, так?
— Ну…, — чуть растерялся он.
— А ты им образование как давать собираешься? Выучить грамоте, а потом пусть гайки крутят? — поинтересовался я с подковыркой.
— Ну…, — растерялся он еще больше. — А что предлагаешь?
— Предлагаю? — вроде как удивился я. — Это ты предлагать должен, ваши же дети, не мои. В Ржеве нормальные школы работают. И жилплощадь свободная пока найдется. Мой совет: отсылайте семью туда и переходите на вахты. Или как по-другому, как с женами договоритесь, но чтобы дети в школу ходили. Думай.
— Ага, — малость растерявшись, ответил он, на чем я его и оставил.
В Нахабино, кстати, школы не было, но это потому, что руководство все равно планировало до осени завершить переселение. Так что тут ему не помогут.
Попутно территория Базы, как ее уже начинали называть, кардинально укреплялась, всеми силами. Те, кто будет здесь работать, могут чувствовать себя в полной безопасности, причем не только от мертвецов, но и от людей.
— Дюх, ну че, какие у тебя планы?
Это мы с Ивановым-Рабиновичем столкнулись. Тот, как всегда озабоченный чем-то до невозможности, пылил по территории, придерживая на бегу автомат.
— Домой надо мне съездить, к себе, — сказал я. — Санька возьму да и сгоняем. Забрать хочу кое-что, да и вообще… попрощаться хочу с домом.
— А охрану?
— Не сейчас, — покачал я головой. — Это… свое, не хочу целой колонной. Связь просто возьмем и поедем.
— Да? — озадачился он. — Ну хоп, лады… а мне-то можно? Не чужой все же.
— Да у тебя дел полно, небось! — удивился я такому предложению.
— Дела не член, стояли и стоять будут, разберусь, — отмахнулся он. — Ты ведь не надолго?
— Туда-обратно планирую.
— Тогда давай вдвоем и сгоняем, раз дело такое интимное.
Мне осталось только «спасибо» сказать. Знаю, что так нельзя, но вот друг меня понял. Есть что-то, что не хочется делать публичным.
Связь в «мегаджыпе» и так была нормальная, установили, поэтому я просто проверил, на месте ли «миними», а Игорь притащил и забросил в багажник цинк вогов. Мало ли что бывает.
Я забрался назад, сложил второй ряд сидений, сказал:
— Готов? Поехали.
Выпустили нас без вопросов, хоть Николай здорово нервничал и угрожал начать преследование. Но вроде бы тоже понял, что не надо.
Да ладно, прорвемся. В сторону «Пламени» дорога свободна была всегда, там не разбойничали, а от «Пламени» до моего дома почти что рукой подать. Ну, может и не подать, но все же не слишком далеко.
Дорога совсем пустой не была, все время кто-то навстречу попадался, а пару раз и обогнали, все больше грузовики. В основном по две-три машины вместе, все груженые.
Люди сплошь с оружием, но видно, что не бандиты, а «мародер» теперь стало профессией мирной и даже благородной. Выбор-то простой, не вывезешь добро из мертвого города — оно и вовсе пропадет, а так хоть польза от него будет. Это теперь как полезные ископаемые добывать.
Появились новые указатели, намалеванные все больше от руки, но крупно и заметно. Указывали на самые разные анклавы, даже реклама каких-то услуг уже предлагалась, а за «Пламенем», на которое тоже немало стрелок указывало, показались стрелки «Базар», а к ним до кучи целые рекламные щиты с описанием тех благ, которых там можно найти. И движение на дорогах еще усилилось, и все больше в сторону этого самого Базара.
Потом показался забор нашего поселка. Все знакомое до невозможности, и уже какое-то чужое. Бывает, что на месяц из дому уедешь, а потом вроде как свою комнату не узнаешь, а тут и уехал давно, и чего только приключиться не успело.
Ворота нараспашку, в поселке пусто. Совсем пусто, ни машин, ни людей, два крайних дома за воротами выгорели дотла, один кирпичные коробки остались. Мой-то хоть цел?
Вел машину медленно, оглядывались. Мало ли кто или что решило здесь себе базу организовать. Да и, честно говоря, боялся свой дом увидеть таким же, чтобы торчащие остатки стропил и закопченные стены. Но нет, свернул в свой проезд и сразу увидел — как стоял, так и стоит. Почему то ожидал его увидеть с покрытыми пылью стеклами, заброшенным, но ведь на самом деле всего четыре месяца прошло… нет, даже три, с тех пор, как его покинули. Все на месте, даже… блин, даже машина жены во дворе стоит как будто так и надо.
— Что, бросили «ауди», что ли? — удивился Игорь.
— Ну а что с ней делать теперь? Бросили, естественно.
Остановились. Вышли из машины, держа автоматы наизготовку. Нет, никого, никто не бросается, никто не выглядывает из окон. Пусто. Ворота просто на задвижку закрыты, просунул руку, откинул, затем «мегаджып» загнал во двор, к самому крыльцу, беспощадно наехав на неухоженный газон. Снова вышли.
Покопался в кармане — вот и ключи. Даже странно как-то. Поднялись на крыльцо, оно у нас высокое, сунул ключ в замок. Тот отомкнулся легко, почти беззвучно, открылась тяжелая дверь. Принюхался… нет, вообще никаких запахов, вроде как немного полиролью для мебели, или мне даже кажется. Свет… света нет, естественно, откуда ему браться, генератор они с собой увезли, потом в «Пламени» на общественные нужды передали.
— Дюх, ну ты давай, оглядись пока, а я на крылечке покурю, — сказал Игорь.
Опять деликатность проявил, понял меня. Спасибо, вечно мы с тобой друг друга с полувзгляда понимали, а то и без взглядов, а так, спинным мозгом.
Зашел сразу в спальню. Да, кровать здоровая. И классная. Но тяжелая — жуть, возни с ней до фига. Напротив тяжелый английский комод, над ним зеркало. Встал, посмотрел на себя.
Лысый непривычно, сбритые на судне волосы только начали отрастать темной, местами седоватой щетиной. Шрам на скуле, от приклада, над ухом борозда пропахана. Я в это зеркало на себя и раньше смотрел, до отъезда. Большая разница с тем, что туда смотрит сейчас?
